Виктория Борисова - Бегство Короля
— Понятно.
Армен долго сидел молча, сдвинув брови, и смотрел куда-то в пол. Лицо его стало суровым и каким-то отсутствующим. Наташа чувствовала себя неловко — вот навязалась на чужую голову! Рассчитывала на понимание, может быть — на дельный совет, на сочувствие, в конце концов… В жилетку поплакаться хотела, глупая. А этот дикарь просто молчит как пень. Прикидывает, наверное, как от нее половчее избавиться. Она уже хотела встать и уйти, когда Армен вдруг резко, пружинисто поднялся с места, будто принял какое-то важное для себя решение — и теперь точно знал, что делать.
— Где живет, знаешь?
— Да, конечно… Здесь недалеко.
— Хорошо. Сейчас съездим туда.
Она даже растерялась. Не ожидала такого напора.
— Съездим? Зачем?
— Надо посмотреть, что там и как. С бабушками у подъезда поговорить — когда пришла, когда ушла… В квартиру заглянуть тоже неплохо, только ведь не дверь же там ломать!
— Не надо ломать. — Собственный голос показался Наташе сухим и безжизненным, совершенно чужим. — У Максима наверняка ключи есть. Он жил у нее последние полгода. Дома почти не появлялся.
Говорить о Верочке в прошедшем времени было странно и непривычно. Только вчера она была здесь, а вот теперь…
— Ключи? Это хорошо. Собирайся, ахчик, поехали!
К себе Наташа вернулась совершенно растерянная. Переодеться надо бы, наверное… А еще — надо как-то объяснить Максиму, куда и зачем она собирается на ночь глядя и для чего нужны ключи от Верочкиной квартиры. Только сейчас Наташа поняла, что это, может быть, и не совсем этично — вот так вламываться в чужую жизнь, пусть даже с самыми лучшими намерениями. И вся затея с самодеятельным расследованием показалась ей детской и глупой.
Максим так и сидел в гостиной перед компьютером. Кажется, даже с места не двигался с тех пор, как она ушла. Будто окаменел. Смотреть на него было больно и страшно.
— Максим, — она тихо подошла, положила руку на плечо, — тут такое дело…
Против ожидания он выслушал ее спокойно, согласно кивнул и достал ключи из кармана своей куртки.
— Хорошо, давай! Только я с вами.
— Ну уж нет! — возмутилась Наташа. — Куда тебе ехать? Вон, по комнате ходишь — и то за стенку держишься!
— Я с вами, — повторил он твердо. В тоне голоса, в лице его было что-то такое, что заставило Наташу смириться. В конце концов, тут недалеко, за руль он не сядет, так что ничего страшного. Все лучше, чем просто сидеть здесь — и медленно сходить с ума.
— Ну ладно, хорошо. Вместе — так вместе.
Они встретились у подъезда. Армен совсем не удивился лишнему пассажиру, только коротко поздоровался и сел за руль. Ехали молча, разговаривать почему-то совсем не хотелось. На улице стемнело, накрапывал мелкий дождь, и мокрая дорога слегка поблескивала в свете фонарей.
Никаких старушек у подъезда уже не было. Конечно, поздно ведь! Время внуков спать укладывать и коротать вечер у телевизора, сериалы смотреть.
Максим задрал голову, поискал взглядом окна Верочкиной квартиры — может, там горит свет? Нет, темно… Он еще надеялся, что все это — просто недоразумение, которое вот-вот разъяснится. Вдруг у нее телефон не работает? Или сама выключила, нарочно — пришла усталая, захотела поспать…
Подниматься пришлось пешком — лифт в пятиэтажке не предусмотрен. Они шли друг за другом по узкой и крутой лестнице, и Максиму казалось, что путь до третьего этажа был бесконечно долгим.
Оказавшись, наконец, перед знакомой дверью, обитой коричневым дерматином, Максим молча забрал ключи у Наташи. Почему-то он хотел непременно сам открыть и войти первым. Замок не поддавался — совсем как в тот вечер, когда они вернулись из ночного клуба. Верочка еще сказала: «Он ко мне больше привык»… Совсем недавно это было, меньше недели прошло, а кажется — просто вечность.
Какая-то часть его сознания все еще надеялась, что вот сейчас Верочка выйдет встречать его в прихожую, поцелует и пойдет ставить чайник. Ну, разве что удивится слегка нежданным гостям, но виду не покажет. А потом он, может быть, расскажет ей, какой переполох был из-за нее, и они вместе посмеются над его страхами.
Когда дверь, наконец, открылась, из квартиры пахнуло холодом, хотя вечер был теплый. И еще — запах стоял какой-то странный, затхлый и нежилой… Как будто никто не входил сюда по крайней мере несколько недель, а то и месяцев. Трудно поверить, что совсем недавно эта маленькая квартирка была уютным и теплым обиталищем для них двоих и ничто не предвещало беды.
Максим включил свет. Как будто в первый раз он видел тесную прихожую, в которой с трудом помещалась вешалка и тумбочка для обуви, комнату, оклеенную светло-бежевыми обоями с узором из бледных роз, журнальный столик, диван, телевизор…
Он прикасался к давно знакомым, привычным вещам, как будто пытался вызвать призраки прошлого. Смятый плед на диване, собственные потрепанные джинсы, небрежно брошенные на спинке стула, пепельница с тремя окурками на кухонном столе сказали ему так много! Теперь он точно знал, что Верочка дома не появлялась. Она замечала каждую мелочь. Никогда не ворчала на него, просто устраняла беспорядок — легко и незаметно.
Когда он увидел немытую чашку, ту самую, с видами Санкт-Петербурга, из которой только вчера пил кофе, самообладание оставило его окончательно. Максим опустился на табуретку и закрыл лицо руками.
Он не плакал очень давно, кажется, с самого детства. Даже сейчас слез не было, все тело сотрясала противная крупная дрожь, глаза будто огнем жгло изнутри, и еще горло перехватило, будто большой шершавый комок ворочается, разрастается, не дает дышать…
Наташа шагнула было к нему, но Армен положил ей руку на плечо:
— Оставь его, ахчик. Видишь — плохо человеку. Лучше не трогай.
Время давно перевалило за полночь, а Наташа с Арменом все еще сидели у нее в кухне. После визита в Верочкину пустую квартиру всем стало ясно окончательно — с ней что-то случилось.
По дороге домой Максим не проронил ни слова, сидел как каменный. Даже Наташа не посмела заговорить с ним. Он почему-то очень ослабел, как будто эта поездка стоила ему последних остатков жизненной энергии. От машины до подъезда шел еле-еле, шаркая ногами, как столетний дед, и, войдя в квартиру, сразу же упал на кровать, повернулся лицом к стене и так лежит не шевелясь — то ли спит, то ли просто не хочет никого видеть.
Армен прикурил сигарету — неизвестно какую по счету за этот бесконечно долгий день. Дым давно висит в воздухе сплошной пеленой, хоть топор вешай, но Наташа не протестовала и, кажется, даже не замечала этого. Остаться сейчас одной для нее было бы еще хуже.
