Виктория Паркер - Во власти женщины
Ник подошел к ней ближе и прислонился к столу.
– «Ку виртус», – решительно сказал он, и она никак не ожидала от него это услышать.
– Ах да. Слухи привели к тому, что клуб скоро закроется.
– Если мы не примем мер, он действительно прекратит существование.
– Благодаря твоим усилиям члены клуба больше не доверяют мне, они не представляют, кто я такая.
– Да, именно в этом кроется ответ, Пия. Ты должна раскрыться перед всеми. Мы должны спасти клуб.
– Мы? – Пия с горечью рассмеялась. – Никаких «мы», Никандро, и я не могу раскрыть себя. Но разве сейчас это имеет значение?
– Старинные правила клуба гласят, что только Мериси мужского пола может им руководить. – Пия почувствовала отчаяние.
– Мое прошлое ужасно, ты прекрасно знаешь об этом. Послушай, я не виню тебя ни в чем. Или, скорее, виню, но не испытываю к тебе ненависти, я понимаю твою мотивацию. Но я не хочу тебя больше видеть. Поэтому, если это все, что ты хотел сказать…
– Пия, послушай меня.
Он снова был прежним властным Карвальо. Услышав этот командный тон, она задрожала всем телом.
– Старинные правила клуба стали архаикой. И отменить их может женщина, под руководством которой клуб расцвел. Ты имеешь право изменить законы, Пия. Встань перед ними, покажи себя. Опровергни слухи, растопчи их! Гарантирую, что из клуба никто не уйдет. Ты убедила себя в том, что ты плохая. Ты стыдишься своего прошлого. И твой отец поддерживал в тебе эти чувства. Он не говорил тебе, что ты должна гордиться собой, не побуждал тебя высоко держать голову.
Ник был страшен в этот момент. Даже его тело вибрировало от гнева, он едва владел собой.
Нахмурившись, Пия слушала его, с трудом постигая смысл слов.
– Разве ты не понимаешь? Проклятый лицемер все еще руководит тобой из могилы. А ведь ты одна из самых богатых, самых успешных женщин в мире.
Потрясенная, она моргала. Ник был прав. Пия никогда не прекращала работать, но, каких бы успехов она ни достигла, этого всегда было мало. Так почему бы ей не гордиться собой? Забыть о прошлом и двинуться дальше?
– Ведь ты разрешила женщинам вступать в клуб, не так ли? – спросил он, прорвавшись сквозь ее мысли.
– Да. Я пыталась сделать клуб современным. Но это было нелегко.
– Ты сильнее и благороднее всех мужчин, которых я знаю. С тобой никто не может сравниться. – Ник придвинулся к ней ближе, выступив из тени, и на лице его отразилось восхищение. – Я так горжусь тобой.
О боже.
– Не говори этого, – срывающимся голосом произнесла Пия. – Не вынуждай меня думать, что ты переживаешь за меня. Я не вынесу этого.
Ник сделал к ней еще один шаг и обнял ее лицо. Его руки дрожали, когда он гладил пальцами ее щеки.
– Я не лгал тебе ни в чем, Пия. Ни одну женщину я не хотел так, как тебя. Ты для меня очень много значишь.
Пия уткнулась носом в его руку: ей так отчаянно хотелось ощущать его прикосновения, так хотелось поверить ему. Это грозило ей страшной опасностью.
– Тебе надо идти. – Она старалась говорить твердо, но ее голос дрогнул, и Ник услышал это.
Сердце Пии разрывалось. И почему она влюбилась в мужчину, который безжалостно использовал ее? Который собирался жениться на другой женщине через десять дней?
– Пия… – Ник нежно поцеловал ее в висок.
И вдруг слова потоком полились из нее:
– Я очень жалею, что ты потерял своих родителей. Я очень жалею, что мечты твои были разбиты в ту ночь. Я очень жалею, что Зевс разрушил твою жизнь. Но я рада, – я так рада – что ты нашел в себе силы выстоять, не сломаться и начать новую жизнь!
Слезы показались на его глазах.
– Пия…
– Иди к своей красавице невесте. Будь счастлив.
Он дернулся, будто она ударила его, и запустил руки в свои волосы.
– Я не давал согласия жениться на ней! Dios, Пия. Я не стал бы проводить с тобой ночь, если бы был обручен. Но я вел переговоры с Голдсмитами о слиянии компаний, это правда.
Пия знала об этом.
– Ты любишь ее? – прошептала она, потому что выговорить это громко ей было больно.
Пия вдруг почувствовала себя такой уязвимой и беззащитной.
– Нет, я не люблю ее, Пия. Я просто хочу заполучить «Бриллианты Сантоса». Я хочу подарить их своему деду, пока он еще жив. Я обещал.
Пия нахмурилась, стараясь понять, что он имеет в виду. Но прежде, чем она открыла рот, чтобы спросить, о чем он говорит, он вскинул руки со всей своей горячностью, которую она так любила.
– Черт возьми, я так хочу обнять тебя! Овладеть тобой прямо сейчас. Мое сердце готово взорваться, когда я прикасаюсь к тебе, целую тебя, вижу твою улыбку, слышу твой смех – и знаю, что это может кончиться в любую минуту. Пия…
Он бросился к ней, рывком привлек ее к себе, запустил руки в волосы и впился губами в ее рот. Поцелуй был жадным и страстным.
Пия попыталась оттолкнуть его, но вдруг оставила свои попытки. Она ощутила себя живой – впервые с тех пор, как ушла от Ника. Скоро они упали на кровать, отчаянно лаская друг друга. И затем Ник вошел в нее – медленно и властно – и стал двигаться яростными толчками, будто хотел избавиться от своих эмоций, излив их на ее тело.
– Не могу поверить, что такое может быть, – прошептал он, уткнувшись носом в ее шею и вдыхая ее запах.
Это нельзя было назвать занятием любовью или сексом. Ник вытягивал ее душу из тела, прощаясь с ней.
– Пожалуйста, скажи мне, что тебе не больно.
И тогда Пия заплакала и прижалась к нему, чтобы он не видел слез, стекавших по ее щекам.
– Нет, мне не больно. Ты никогда не сможешь причинить мне боль, – выдохнула она.
Они одновременно испытали оргазм, и это была ярчайшая вспышка, но затем огонь погас, словно его никогда и не было.
Когда Пия проснулась, она была одна. Ник ушел, снова оставив в ее сердце холодную пустоту.
Глава 15
Аво постучал по плечу внука, и Ник вернулся к реальности. Хотя он мог поклясться, что все еще ощущал ее нежную кожу, ее дразнящий запах на своих губах.
Ник надеялся, что это пройдет, ведь миновало уже десять дней. Он знал, что страсть может быть испепеляющей, но, что она затмит его разум, он предположить не мог.
Повернувшись, он подал рюмку коньяка Маттео Сантосу, а сам залпом осушил свой бокал.
– Тебе пришла посылка, только что принесли. Открой ее.
Ник даже не взглянул в сторону массивного старинного стола, стоявшего в кабинете Голдсмита.
– Нет. Пусть ее откроет Элоиза.
Женщины любят подарки, а Элоиза нисколько не скрывала то, что выходила замуж по расчету. Ее привлекало богатство Ника и та роскошная и спокойная жизнь, которую он мог ей дать.
Ник взглянул на тяжелые портьеры, загораживавшие окна, и подумал, каким же мужем он будет. Разве порядочно было жениться на одной женщине и в то же время мечтать о другой?
