Владислава Мека - Одна на двоих... Наша жизнь

— Ладно, я устал, поверь, я надеялся, что все будет совсем не так — после этих слов, Дан схватил разорванную им же кофту и крепко обхватив мои запястья, привязал их к витой металлической спинке кровати. Я дернулась, но ни ткань, ни узел не поддались.

— Урод! — чувствуя, как злость поднимается во мне прорычала я.

— Ну-ну, не обзывайся — погрозил мне пальцем Дан и все-таки стащил с меня джинсы.

— Да пошел ты!

— Наконец-то, узнаю тебя, сестренка, такие выражения больше тебе подходят, чем причитания — с силой, так, что от его пальцев остануться синяки, Богдан раздвинул мои крепко сжатые бедра и пристроился между ними, наклоняясь и целуя меня в шею.

— Я же возненавижу тебя после этого — привела я последний аргумент.

— Нет — поднимая голову, взглянул брат мне в глаза — ты не способна ненавидеть меня, да и я не позволю. Ты всегда была и будешь только моей. Мы вместе с рождения. Как ты не поймешь? Я люблю тебя сильнее всех на свете…

Больше Дан на слова не тратился. Он стал жадно целовать меня. Никто и никогда так меня не целовал. Он будто хотел съесть меня. Эти поцелуи не казались мне противными, зато они были болезненными. Я ощущала, как после каждого из них, на коже остается засос или синяк. Медленно Богдан перешел от шеи к ключице, спустился к груди.

— Лили, сладкая моя, куколка — отрываясь от меня, шептал Дан.

Я все понимала и осознавала, что мне надо сопротивляться. Но я не могла, тело стало ватным и к своему стыду, даже зная, что меня насилуют и не абы кто, а собственным брат, я невольно возбуждалась и оттого происходящее казалось мне еще более отвратительным. Ведь мое поведение, не соответствовало моим мыслям и желаниям. Я хотела, чтобы он остановился, а мое тело требовало продолжения.

— Лили, ты возбудилась? — усмехнулся Дан, почувствовав мое желание.

— Ненавижу тебя! — прошипела я, сквозь стиснутые зубы.

— Надо же! Моя девственная сестричка, оказалась горячей штучкой — целуя мой живот и подбираясь к лобку продолжил насмехаться брат.

— Прошу, перестань! — не выдержала я.

— Лили-Лили, непослушная девочка, если не замолчишь, мне придется самому закрыть твой невероятно сексуальный ротик — не отрываясь от поцелуев моих бедер пригрозил Дан.

Чувствуя, как с каждой минутой все больше теряю контроль, перестаю сопротивляться. Я даже сказать что-то протестующее не была в силах. А стоило мне ощутить язык брата на лобке и ниже, почувствовать его внутри себя, я застонала и единственная просьба, которая не срываясь с моих губ, но вертящаяся у меня в голове, повторялась: 'Не останавливайся!'.

Я знала, что скоро меня накроет оргазм, понимала, что причиной этому будет Богдан, но у меня уже не осталось сил препятствовать этому. В животе все сжалось, мышцы напряглись, я закатила глаза и от нахлынувшего удовольствия выгнулась дугой, с силой сжимая бедрами голову Дана. Я 'улетела'.

Приходить в себя не хотелось, в голове больше не было туманного желания, единственное, что осталось это стыд вперемешку с брезгливостью. И не по отношению к брату. Я чувствовала этот 'коктейль' по отношению к себе. Но главное, я боялась продолжения. Понимая, что Богдан вряд ли остановиться на достигнутом.

Но, похоже, я ошибалась. Внезапно, для меня, все еще лежащей с закрытыми глазами, путы на руках исчезли. Я распахнула глаза. Так и есть, Дан развязал меня и лег рядом. Я лежала не шелохнувшись, через минуту, Богдан притянув меня к себе заставил лечь головой на его грудь. И продолжая обнимать меня, голую, униженную и сломленную, легкими движениями стал поглаживать по волосам.

— Ненавижу — слезы, что я еле сдерживала, хлынули потоком.

— Любимая моя, о какой ненависти идет речь? Сейчас ты наглядно доказала, что не ненавидишь меня и даже более того, что хочешь меня. Для тебя я не только брат. Или ты имитировала? — иронично осведомился Богдан.

— И что дальше? что ты собираешься делать со мной дальше?

— Ничего, ты сейчас поспишь немного, тебе это необходимо, уж поверь мне такого рода оргазмы отнимают много сил. А потом мы поедем в какой-нибудь ресторан, праздновать наше воссоединение — обыденным голосом произнес брат.

— Ты с ума сошел, да? О чем ты говоришь?! Какое воссоединение?! — я попыталась вырваться, но Дан держал крепко.

— Обычное или мне напомнить, как ты пару минут назад стонала, а может повторить? — продолжая ласково гладить меня одной рукой, другой до боли сжал мою ягодицу Богдан.

— Нет — выдавила я из себя.

— Тогда, спи, малышка — скрепя зубами, я покорно закрыла глаза.

Снился мне всякий бред. Я почему-то стояла на табуретке и декламировала стишки про зайку и мишку с оторванной лапкой, пела про елочку, а моей аудиторией были Ян, Влад и Богдан. А еще откуда-то появились Дед Мороз со Снегурочкой. У Дед Мороза была подозрительно знакомая физиономия, вглядевшись я поняла, что это Лекс, а Снегурочкой, соответственно являлась Иви. Боже, мне такие кошмары никогда прежде не снились. Поэтому, когда я почувствовала, как меня осторожно будят, была несказанно рада, ровно до той минуты, пока не поняла, что будит меня Богдан и будит он меня поцелуями.

— Вставай, сладкая, хватит спать — оставляя мокрый след от своего языка на моей многострадальной шее, прошептал он.

— Я проснулась — пихнула я его, стараясь отползти от брата подальше.

— Прекрасно — не обращая внимание на мои трепыхания продолжил осыпать меня влажными поцелуями Богдан.

— Пожалуйста, перестань — на грани истерики попросила я.

— Тебе не нравится? — оторвался от меня Дан и поймав мой взгляд стал наклонятся для поцелуя.

— Нет! — попыталась я увернуться.

Богдан жестко взял меня за подбородок и с силой дернул на себя, так, что я впечаталась в его губы. Секунд десять шла молчаливая борьба, но Богдан явно преуспел и заставил меня подчиниться. Будто завоевывал что-то, ломал последний бастион, Дан жадно целовал меня.

— Что ж, думаю, пока достаточно — резко прервал брат это насилие.

— Дан, ты все еще под кайфом? Скажи 'да', тогда мне легче будет тебя простить — морщась от боли в губах попросила я.

— С чего ты взяла, что я буду просить прощение? И ты вправду подумала, что от пары затяжек марихуаной я сорвался? — тихо засмеялся Богдан поднимаясь с постели — любимая, возможно, это меня подтолкнула, но вовсе не дурман довел меня до подобного. Поэтому прекращай не свойственные тебе сантименты и одевайся.

— Во что? Ты же разорвал мою одежду — чувствуя, как последняя надежда гаснет безжизненно спросила я.

— Милая, ты же не думаешь, что я позволю разгуливать тебе нагишом. Нет, с этого дня все права лицезреть твое обнаженное тело, как и прикасаться к нему имею только я. На стуле висит платье, которое я уже давно хотел надеть на тебя.