Кэндес Бушнелл - Стервы большого города
— Будет совсем плохо. В прошлом году доход от них составил два миллиона пятьсот семьдесят тысяч долларов. Не хотелось бы лишиться этого.
— Негодяи! — взорвалась Виктория. Марша вопросительно посмотрела на нее, и Виктории стало тошно.
— Но есть и хорошие новости. — Марша проглотила жвачку и взяла новую пластинку. Она ела жевательную резинку как настоящую пищу, и Виктория содрогнулась при мысли о том, на что похожи внутренности ее бухгалтера. — Аксессуары, которые ты сделала прошлой весной для магазинов беспошлинной торговли, очень хорошо продаются. Зонтики, резиновые сапожки и перчатки. Пока что прибыль составляет двести восемьдесят девять тысяч долларов, а плохая зимняя погода продержится по меньшей мере еще пять месяцев.
— Резиновые сапоги и зонтики, — повторила Виктория. — Кто бы мог подумать.
— Это именно те вещи, которые нужны в путешествии, но почему-то их всегда забываешь положить в чемодан. А красивый зонтик вообще очень трудно купить.
Виктория кивнула, слегка поморщившись при слове «красивый». Неужели оно прилипло к ней навсегда? «Виктория Форд — она такая красивая!» — написала ее воспитательница в детском саду на самой первой отчетной карточке. Это слово последовало за ней из Иллинойса на Манхэттен. «Красивая! Красивая! Красивая!» — таким был заголовок ее первого интервью «Женской одежде». Виктории так и не удалось отделаться от этого слова.
«Красивая, — думала она с отвращением. — Иными словами, безобидная. Милая, но недостаточно хорошая, чтобы принимать ее всерьез…»
— Весенняя коллекция красивой не была, — заметила она.
— Да. Не была. — Марша смотрела прямо на нее.
— Что ты о ней думаешь? Честно? — спросила Виктория, ненавидя себя за то, что проявляет неуверенность перед Маршей.
— Она показалась мне… непривычной, — уклончиво ответила Марша. — Понимаешь, в чем дело, — Марша проглотила очередной кусок жевательной резинки, — длинные юбки не очень практичны. Особенно если каждый день приходится ездить в метро.
Виктория кивнула, почувствовав укол вины. Она всех подвела, пытаясь сделать что-то новое, и даже преданная Марша разочарована.
— Спасибо. — Виктория поднялась.
— Что мы будем делать? — спросила Марша.
— Что-нибудь придумаем, — ответила Виктория с большей уверенностью, чем испытывала на самом деле. — Нам всегда это удавалось.
И пошла по коридору в свой кабинет.
Ее рабочее место находилось в залитом солнцем уголке здания: окна выходили на Седьмую авеню — шумно, но освещение того стоило. Кабинет обставили, принимая во внимание прежде всего удобство: большой обычный стол и еще один — длинный и узкий, за которым Виктория работала над своими эскизами. Одну стену покрывала пробковая панель. На ней крепились рисунки моделей на разных стадиях разработки. В центре комнаты отдали дань роскоши: четыре обитых белой кожей стула в стиле ар-деко из поместья в Палм-Бич расставили вокруг кованого кофейного столика со стеклянной столешницей.
Виктория со стоном опустилась на стул и вскрыла верхний пакет.
В нем находилось несколько рисунков, выполненных на плотной белой бумаге. Она быстро просмотрела их, сложила стопкой и откинулась на стуле, закрыв лицо руками. Как и ожидала Виктория, рисунки мисс Мацуда никуда не годились.
Виктория убрала от лица руки и сердито посмотрела на второй пакет. Серебристые буквы внезапно показались ей зловещими. Она перевернула пакет, чтобы не видеть их, и вскрыла.
Еще хуже, чем в первом! Большую часть своей жизни Виктория провела, разглядывая эскизы, анализируя их, стараясь понять, что не так и почему, и, изменив пропорции на несколько миллиметров, могла улучшить модель, сделать ее более приятной эстетически. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять: рисунки мисс Мацуда — катастрофа.
Виктория положила их поверх первой стопки и встала, дрожа от злости. Это было оскорблением. Талантом девушка не обладала, и, пытаясь скопировать ее, Виктории, стиль, она взяла характерные детали и превратила их в пародию. Ну, значит, так тому и быть. Решение за нее приняла мисс Мацуда. Много лет назад Нико сказала Виктории одну фразу, запомнившуюся ей навсегда. Глядя на рисунки мисс Мацуда, она вспомнила слова подруги: «Когда речь идет о бизнесе, помни следующее: каждое утро тебе не должно быть стыдно посмотреть на себя в зеркало. Разумеется, речь идет об осознании того, с какими из своих поступков ты сумеешь жить, а с какими — нет». Она не сможет смотреть на себя в зеркало, зная, что эти модели с ее именем будут где-то висеть.
Словно она сама сотворила нечто столь ужасное.
Господин Икито узнает ее мнение. Виктория достаточно от него натерпелась. Он окажет ей поддержку и попытает удачи с ее весенней коллекцией, или в магазинах Виктории Форд не останется товара…
Виктория посмотрела на часы — в Токио около часу дня, слишком поздно для звонка. И господин Икито не единственная ее проблема. Универмаги, где всегда отлично продавались модели Виктории, похоже, тоже отворачивались от нее.
На мгновение она представила, как звонит своим знакомым по индустрии моды и кричит на них, но если ты женщина, гнев обернется против тебя. Если кто-нибудь в их бизнесе узнает, что Виктория обижена, разозлена и расстроена тем, что плохо приняли ее последний показ, ее назовут злой и никому не нужной. Только неудачники жалуются на свои провалы и невезение, виня кого угодно, кроме себя.
Виктория подошла к пробковой стене и начала рассматривать оригинальные эскизы моделей к весенней коллекции. Несмотря на отзывы критиков, она по-прежнему считала их красивыми, смелыми и оригинальными. Почему же этого не видят остальные?
— Послушай, Вик, — сказала за ленчем Венди, — я миллион раз видела, как это случается с режиссерами, актерами и сценаристами. Едва ты добиваешься успеха, мир хочет запрятать тебя в коробку и приклеить ярлык. Делая что-то другое, ты внезапно превращаешься в угрозу. Первое побуждение критиков — убить тебя. А поскольку они не могут совершить этого, то пытаются сломить твой дух. С успехом справиться легко, — продолжала Венди, покусывая прядь волос. — Настоящее испытание — пережить неудачу.
У Виктории и раньше бывали проколы, но они не имели такого значения. Тогда она питала меньше надежд и провалы не были публичными.
— У меня такое чувство, будто все смеются за моей спиной.
— Знаю, — кивнула Венди. — Это очень неприятно. Но ты должна помнить, что это не так. Большинство людей слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на подобные вещи…
— Э-эй! — окликнула ее помощница Зоэ, влетая в кабинет. — Звонит Сэнди Берман от Неймана Маркуса. Клэр сказала, что вы здесь, но я не могла вас найти.
