Вера Кауи - Наследницы
Вилла потрясла его своим великолепием. Вышколенные слуги, свежие цветы, великолепная мебель и картины, только подлинники: превосходный натюрморт Ренуара, мейсенский и севрский фарфор и… неужели даже Фрагонар?
— Мадам скоро будет, — почтительно произнес дворецкий.
Чем скорее, тем лучше, подумал Пирс, оглядываясь по сторонам. Да, Доминик — лакомый кусочек, такой же лакомый, как и ее вилла.
Когда Доминик наконец появилась в гостиной, то пенис Пирса немедленно ей отсалютовал.
— Мадам… счастлив вас видеть.
— Добрый день, мистер Ланг. Как дела в Лондоне?
— «Деспардс» напоминает растревоженный улей.
Мы все возмущены.
— Неужели все?
— Конечно, не считая старикашек — так мы их называем. Они, по-моему, в восторге. Но ведь они отстали от жизни, живут вчерашним днем, но мы не хотим возвращаться к прошлому. Мы хотим, чтобы вы стояли во главе, мадам. Сейчас двадцатый век. Для тех, кто понимает, вы и есть «Деспардс».
— Мой отчим думал иначе…
— Годы, проведенные в Англии, изменили его. — Пирс Ланг пожал плечами. — Обычно мы сентиментальны только по отношению к животным, но… — Он снова пожал плечами. — При всем уважении в вашему отчиму, мадам, я не могу с ним согласиться.
Доминик улыбнулась. Жадный, подумала она. Пустой. Неразборчивый в средствах. Во всем ищет выгоду.
Что ж… Пусть говорит, что положено в этом случае: что ее отчим негодяй, что он поступил несправедливо, что все в «Десйардс» на ее стороне и так далее. «Спасает собственную шкуру, — презрительно подумала Доминик. — Он доволен работой, хочет сохранить ее и спешит продемонстрировать свою преданность. Глупо его не использовать.
Он только на это и годится. А после — выкинуть вон». Доминик улыбнулась. Она ценит его преданность, сказала она, и тронута до глубины души… Теперь он на крючке.
Она видела его насквозь.
Обед удался. Суп был великолепен, барашек таял во рту, овощи чуть похрустывали на зубах, сыр был в меру выдержан. Пирс Ланг выпил три бокала «Мутон Каде» и рюмку арманьяка за кофе. Когда Жюль повернулся, чтоб идти, Доминик как бы невзначай сказала: «Прошу нас не тревожить»…
Пирс Ланг почувствовал, как набухает его пенис. Его разгорячили не только шампанское, вино, арманьяк и близость красивой женщины, но и картины, нарисованные его воображением. Он станет партнером Доминик, они сотрут в порошок это ничтожество Кейт Деспард и поднимутся к вершинам славы…
Доминик глядела на его раскрасневшееся лицо. Болван, она видела его насквозь: жадный, мелочный, запутавшийся в долгах. Он брал небольшие комиссионные с клиентов, что в «Деспардс» было строго запрещено. Он был вещью, которую следовало использовать и выбросить. Большего он не заслуживал. Она получала огромное наслаждение, используя людей, которое не могло сравниться даже с сексом. Она догадывалась, что это Чувство было как-то связано с возмездием, но не хотела углубляться в дебри подсознания. Этот болван уже созрел.
Только поглядите на него. Весь лоснится от похоти и алчности. Он то закидывал ногу на ногу, то поворачивался боком, стараясь скрыть эрекцию.
Решив, что момент настал, Доминик наклонилась вперед — якобы для того, чтобы подлить гостю немного арманьяка, — и положила руку ему на молнию, туда, где оттопыривались брюки. Их взгляды встретились — его, помутневший от страсти, и ее, холодный и презрительный, однако Пирс Ланг ничего не видел: он ощущал только пальцы, сжимавшие его пенис. Его дыхание стало хриплым и прерывистым. Доминик расстегнула молнию. Почувствовав прохладу ее руки, он застонал. Ее пальцы погладили головку члена, скользнули к мошонке. Пирс Ланг попытался подняться, но Доминик крепко сжала его пенис, и он уступил. Страсть и вино затуманили ему глаза.
Склонившись над ним, Доминик обхватила губами пульсирующую головку. Он вскрикнул, корчась от наслаждения. Язык Доминик неутомимо двигался, он то легко касался кожи, то плотно прижимался к ней, исследуя каждый изгиб, нащупал углубление… Тело Пирса Ланга выгнулось. «О Боже… еще!., еще!..»
Расчетливо, не теряя контроля, Доминик довела его до исступления. Ее язык скользил по набухшему члену, руки перебирали отяжелевшие яички. Пирс Ланг стонал, кричал, хрипел, его бедра поднимались и опускались. Доминик была великолепна. Он никогда не испытывал ничего подобного, никогда. Он был готов умереть от удовольствия… Кровь стучала в висках, перед глазами плыл красный туман… Вдруг его тело пронзила сладкая боль, бурно излившаяся наружу. Доминик предусмотрительно уклонилась. Ее лицо осталось бесстрастным, глаза — пустыми и, холодными. «Кретин», — подумала она с ледяным презрением. Но она умело довела его до полного изнеможения, точно определив момент, когда он не мог больше выдержать. Только тогда она позволила ему откинуться назад, ловя ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Его лицо пылало, волосы слиплись от пота, грудь тяжело вздымалась, мокрый, обвисший пенис прятался в жестких густых волосах на лобке.
Оставив Пирса Ланга на террасе, Доминик прошла к Себе, разделась, отдала костюм служанке, чтобы та его почистила, приняла душ и снова надела в точности такой же костюм. Когда она вернулась, Пирс Ланг еще лежала в прострации. Она уселась в кресло напротив, закурила и через некоторое время услышала, как маленькие часы из севрского фарфора пробили полчаса. Она наклонилась и легонько потрясла гостя за плечо. Увидев Доминик, он просиял, преданно глядя ей в глаза. Тогда она медленно, заговорщически улыбнулась и сказала, что ей от него нужно.
Во вторник утром Ролло пришел в магазин не один.
Рядом с ним стояла необыкновенно элегантная женщина неопределенного возраста.
— Кейт, позволь представить тебе мою давнюю приятельницу Шарлотту Вейл. Зная о ее безукоризненном вкусе и богатом опыте, я попросил ее помочь тебе как-то изменить свою внешность.
Шарлотта увидела перед собой высокую нескладную девушку, с более чем некрасивым лицом, ужасно неуверенную в себе. Делает вид, что ей наплевать на то, как она выглядит — отсюда джинсы и свитер, — однако на самом деле болезненно это переживает. Шарлотта безошибочно оценила ситуацию.
— Ролло, как всегда, преувеличивает, — произнесла Шарлотта с улыбкой. — Я обещала помочь, но лишь в том случае, если вы сами этого захотите.
— Кейт необходимо привести в порядок, — не унимался Ролло. — То, что она носит, надо выкинуть на помойку.
Бледное лицо Кейт вспыхнуло от унижения.
— Шарлотта когда-то была самой элегантной актрисой Лондона, — торжественно объявил Ролло.
— Друг мой, — Шарлотта положила руку ему на локоть, — спустись-ка лучше в магазин и займись делом.
