Наталия Миронина - Отказать Пигмалиону
– Мам, почему ты – на его руках? Он живет отдельно, как и я. Мы навещаем тебя оба. Но я давно хочу тебе предложить переехать к нам. Там места всем хватит.
Варвара Сергеевна с возмущением отказалась:
– К вам? Мало мне жизнь сюрпризов преподнесла!
Та самая жизнь, которая так когда-то напугала родителей, его радовала. Рухнувшие опоры в виде авторитетов и привычных ориентиров его, математика, восхитили. «Только в хаосе рождается порядок» – где он прочитал эту фразу?
В этой жизни стало просторно и увлекательно. Таким, как он, непохожим на остальных, не вписывающимся в прошлую ловко обустроенную, предсказуемую жизнь, сейчас вдруг стало очень комфортно – вокруг произошло столько немыслимых перемен, что необычное стало обыденным и перестало бросаться в глаза. Вадим внезапно понял, что его способности, то, что делало его немного странным, а потому одиноким, сейчас дают ему шанс. «Что бы я делал раньше? Занимался наукой, хорошо бы занимался наукой, но не факт, что смог бы перевернуть представления человечества о математической логике. Я бы получал удовольствие от своих занятий, но в конце концов я бы остался «кабинетным жильцом», поскольку шансов вписаться в другую схему, не научную, у меня бы не было. А сейчас? Даже если бы у меня не было наследства? Сейчас совсем другое дело! Сейчас я могу все! Возможность выбора – вот, наверное, главное в произошедшем», – все эти мысли посещали Вадима, и он чувствовал, как все внутри освобождается от привычной душевной скованности.
– Галь, тебе сейчас нравится жить? – спрашивал он жену.
– Да, – отвечала та, – сейчас хорошо – книжек много хороших появилось…
Галя отшучивалась, она отлично понимала, что имеет в виду ее муж. И она отлично видела, что он, словно зверь, готовится к прыжку. «Как хорошо, что он почти не поменялся внешне – никакой «пацанской» бравады. Только вот глаза – глаза у него становятся жесткими». Семейной жизнью, мужем Галя была довольна. Есть цель – свой бизнес, которым управлять они будут вместе, есть дом, в котором им обоим хорошо, есть общие интересы и привязанность друг к другу. Думая о своей семье, Галя выстраивала именно такую последовательность. Вадим во всем доверялся жене: «Я, как и она, все делаю впервые. Но у нее отличная интуиция. Если она говорит, что мы живем хорошо, так оно и есть».
Зарегистрированная фирма, с почти бесконечным списком рода деятельности, въехала в маленький флигель в районе метро «Белорусская». Вадиму это место понравилось, потому что оно было рядом с домом, потому что флигель имел непонятный герб на фронтоне, всего две с половиной комнаты с низенькими потолками и осевшую на шаткий деревянный пол изразцовую печку.
– Не иначе Арина Родионовна здесь когда-то жила. Или совет в Филях был… – произнес Вадим, когда впервые попал в этот домик. Из старого помещения пахнуло дачей – немного сыростью, старым деревом и хорошей домашней пылью. Строителям, которых нанял Вадим, было наказано восстановить печь, не рушить старые архитектурные элементы и сохранить пол. Через месяц домик было не узнать – побеленный, покрашенный, с аккуратными окнами, новым крыльцом, внутри он являл образец офисного уюта. Картину дополняла девушка-секретарь внешности царевны-несмеяны.
– Ты не будешь ревновать? – спросил Вадим Галю.
– Буду, – ответила та. – Но что поделаешь, такова доля жены русского бизнесмена, – засмеялась Галя. К этому времени жизнь в доме была подчинена четкому ритму – ничто не должно было мешать мужу стать удачливым бизнесменом.
– Галка, вот ты говоришь «удачливый». Так это от слова «удача»! Повезет – не повезет, удача свалится на голову или не свалится. При чем же здесь режим дня?
– Вадим, даже ничего не говори, просто слушайся меня. – Галя отмахнулась. Она усвоила манеры домашнего начальника и очень любила, когда муж при посторонних по каждому поводу говорил: «Надо с Мусей посоветоваться!»
Итак, в одной комнате сидел верный Бочкин, отодвинувший мечту о сети автосервисов для олдтаймеров в будущее, и еще два сокурсника Вадима. Вадим занимал отдельный кабинет, в сенях за огромным сложным столом, вся окруженнная офисной оргтехникой сидела царевна-несмеяна. Дверь их офиса закрывалась на сложный финский замок и допотопный засов на петельках.
– Не убирайте, – распорядился Вадим, – на фоне бронированной стальной двери этот засов выглядит очень трогательно. Так сказать, перекличка эпох.
– У нас посетителей много будет? – царевна-несмеяна прикидывала фронт работ.
– Да кто ж его знает?! – Вадим задумчиво посмотрел в окно, за которым лениво «тюхал» электровоз – это к печатному цеху издательства «Правда» подвозили бумагу. Вадим вдруг рассмеялся – что-то в их дислокации было фантасмагоричное – издательство, которое почти не работает, тепловоз, который исправно курсирует, шлагбаум с одной стороны, светофор с другой стороны, запах свежего бисквита со стороны фабрики «Большевик» и бушующий Белорусский вокзал. И еще этот герб… Когда для разработки фирменного стиля были призваны рекламщики, Вадим, недолго думая, вывел их на улицу, указал на герб и произнес:
– Вот наш фирменный знак. Пляшите от этого.
Рекламщики оказались с юмором – они передрали в точности герб, но добавили к нему переиначенный девиз герцога Мальборо. Вместо «Верный, но несчастливый» красовалось «Верный, но осторожный». Вадим согласился – девиз вполне отвечал его духу. Когда с «мишурой», как говорил Бочкин, было покончено, вся контора уселась на свои места и вопросительно посмотрела на шефа – дело в том, что Вадим до сих пор никому не открыл самую большую тайну, а именно, чем будет заниматься их фирма. Переиначенный девиз отражал истину. Вадим боялся, что его идею украдут, боялся какого-нибудь несчастливого стечения обстоятельств, да и вообще предпочитал в этом случае быть осторожным.
– Так, вот и закончился подготовительный период. Фирма зарегистрирована. Офис оформлен. Бланки, конверты, бумага и ручки с нашими логотипами есть. Осталось главное – начать работать. А потому я сейчас отъеду на два часа, а вы меня подождите. Приеду – составим план действий.
С этими словами Вадим открыл новый сейф, достал оттуда старый отцовский портфель. Этот портфель он выпросил у Варвары Сергеевны, проявив несвойственный в таких вопросах напор.
– Зачем он тебе? Это очень дорогой портфель, отец его привез из командировки в Лондон. Он тогда потратил на него огромную сумму.
– Мне он нужен, я буду в нем носить документы.
– Ты будешь смешон. Это стариковский портфель, теперь такие даже не делают.
