Дарья Панкратова - Небо сквозь жалюзи
Тележка из металлических прутьев уже была забита немногочисленными покупками. Антон попросил Агату сторожить тележку и вернулся с новой пустой тележкой.
– А это еще зачем? – возмутилась Агата.
– К чайнику нужен завтрак.
– Для завтрака хватило бы и корзинки.
– Не спорь со старшими.
– Это кто это здесь старший?
– Допустим, я, а что? – посмеиваясь по-доброму, Антон смотрел на нее.
– Тебе сколько? – деловито уточнила Агата.
– Смотря чего. Если томатного сока – то три упаковки, если мяса, то лучше красной рыбы, а если девушек – то не больше двоих.
Агата автоматически повелась на подначку:
– Что, с большим количеством боишься не управиться?.. Тьфу ты! Не хватало еще начать шутить на сексуальные темы.
– Действительно, какой тут секс, когда вокруг одни несовершеннолетние?
– Я, между прочим, совершеннолетняя.
– Даже по американским меркам?
– Даже по ним. А тебе сколько лет?
– Двадцать семь.
– У, какой старый, – пренебрежительно отмахнулась Агата, – нет, ты не переживай так, для какой-нибудь Деми Мур ты еще сгодишься, но вот я для тебя слишком молода.
– Где бы записать такое счастье? Совместной жизни с редактором я бы не вынес. Ты хотя бы представляешь себе это? «Дорогая, ну… отредактируй же меня!»
Перебрасываясь шуточками не то в духе брата с сестрой, не то в стиле давно привыкших друг к другу любовников, Агата с Антоном прошлись по сырным рядам, молочным, надолго застряли в хлебном отделе, а из шоколадного не могли вылезти столько же времени, сколько какие-нибудь изголодавшиеся по прекрасному туристы из Эрмитажа.
– Это всего лишь завтрак, – напомнила Агата, когда Антон потащил в корзинку большую коробку кокосовых конфет «Рафаэлло».
Она заглянула в тележку:
– Лаваш, сыр, ветчина, яблоки, сок, печенье, мюсли… Тебе не кажется, что ты погорячился с йогуртом и творожками? Холодильника все равно нет.
– Кстати, а куда ты дела холодильник?
– Это не я, правда. Наверное, мама в свое время отдала какой-нибудь дальней родственнице.
– Мучайся теперь без холодильника.
– Да уж. А люстру – огромную, знаешь, с висюльками, – Макс помог отнести в комиссионку.
– И много денег вы за нее выручили?
– Я бы не сказала. Интересно, кто вообще позарится на этот хлам?
– Тебе хлам, а кому-нибудь – настоящая роскошь.
– Ладно. Но йогурты придется выложить. Не вывешивать же их за окошко!
…Оказывается, Антон ухитрился положить в тележку и полотенце, и даже необъятных размеров (сорок шестой, что ли?) малиновый хлопковый халат.
– Это еще кому?!
– Тебе, Агата, кому же еще? Или ты собиралась слоняться по пыльной квартире в офисных брюках?
– Ничего я не собиралась.
– Молодые люди, вам халат пробивать или откладывать?
– Откладывать.
– Пробивать.
Антон извлек из бумажника кредитную карту, чтобы расплатиться.
Агата покосилась на него, хмыкнула и ничего не сказала.
Она вообще уже не понимала, что, собственно говоря, происходит.
Не слишком ли часто ее жизнь начинает напоминать театр абсурда?
Те, от кого не ожидаешь подвоха, кому доверяешь, как себе, проявляются с совершенно неожиданной стороны, с неприятной изнанки. А чужие, казалось бы, люди вдруг делают для нее то, на что не следует рассчитывать и со стороны близких друзей…
* * *Колонка не взорвалась и не отказалась работать.
Агата отправилась в душ, благословляя про себя горячую воду, толстое махровое полотенце и новенький халат. Каким же наслаждением оказалось стянуть с себя офисный костюм, расслабиться, отдышаться в конце этого трудного и непростого дня.
И откуда он мог знать, что ей поможет?..
Агата уже не слишком хорошо помнила, до чего они с Антоном договорились. Все было как в тумане, который размывал очертания предметов, заставлял терять концентрацию и мешал ориентироваться в пространстве и в ситуации.
Выйдя из ванной (разумеется, занавески там не было тоже!), девушка застала нового знакомого на кухне. Он сидел на пакете, освобожденном из-под покупок.
– Могли бы хоть один стул оставить, – проворчал он.
– Прости, о тебе не подумали.
– Я-то ладно. А вот тебе даже и присесть некуда.
– Главное, что теперь есть куда прилечь.
– Поздравляю. Рад, что ты наконец-то это оценила.
Агата присела на корточки и потянулась к ломтю лаваша с ветчиной.
Одновременно с этим она поймала на себе взгляд Антона, испытующий и вопросительный.
– Ну, так как?
– Что такое?
– Могу я остаться на ночь… после всего того, что я для тебя сделал?
– Ага! Я знала, я так и знала, что он впоследствии начнет попрекать меня сделанным однажды добром!
– Агата, я, между прочим, не шучу.
– Вот как! Значит, шутки у нас кончились?
– Просто ответь на вопрос. Это несложно. Ей-богу, меня устроит уже любой ответ.
– Оставайся… вот только где?
– Матрас большой. Да и одеял я захватил два, а не одно.
– Негодяй.
– Я так. На всякий случай.
– Оставайся, конечно. Уже ночь на дворе. Иди в душ, а я пока подумаю, как лучше разместить матрас.
– Я об этом уже подумал. И в душ мне не надо. Я сегодня после тренировки в спортклубе.
– Ясно.
– Агата, а что насчет моего главного предложения?
– Я же сказала – нет.
– Тогда идем спать, – Антон гибким движением поднялся, слегка потянулся… протянул Агате руку.
Она удивилась, но о предложенную руку оперлась.
Словно выпитый залпом огромный глоток ледяной воды ухнул от горла к низу живота. Во что она ввязалась? На что согласилась?
Что сейчас будет?
Словно деревянная кукла, Агата на негнущихся ногах прошла в комнату. Там по огромному матрасу, разложенному у стены, были расстелены два одеяла.
– Да, мы очень по-походному, – заметила Агата, понимая, что говорит она эти слова, лишь бы что-то сказать.
Антон пожал плечами, поиграл кнопочками мобильного телефона, положил его на пол рядом с матрасом.
Не снимая тяжелого халата, Агата змеей нырнула под одеяло: головой к стене, ногами к окну. Укуталась поплотнее.
Антон щелкнул выключателем. Прошуршали по полу шаги.
Судя по движениям рядом, он лег под второе одеяло, даже не раздеваясь.
Агата ждала.
В незанавешенное окно светила обглоданная луна. «На убыль», – машинально отметила девушка.
Тишина. Почти темнота.
Ни звука, ни слова. Ни прикосновения.
Только ровное дыхание Антона рядом.
Агата ждала, ждала… сама не зная, чего.
Потом все исчезло. Она заснула.
* * *– А ну, просыпаемся, подъем!
Спросонья не соображая, Агата приподнялась в импровизированной «постели», потирая кулаками глаза. Осмотревшись вокруг, она поняла, что находится в своей квартире на Черной речке, вопли о подъеме принадлежат Антону, а на бумажной тарелочке перед ней – вернее, рядом с ней – лежит лаконичный завтрак: многоэтажные бутерброды с сыром и ветчиной.
