София Чайка - Подумай дважды
- У мамочки вашей… подруги плохое настроение. Вообще это ее обычное состояние, но сегодня – явное обострение.
Медсестра исчезла прежде, чем Егор успел отреагировать. Он повернулся к двери, но услышал, что за ней разговаривают на повышенных тонах - практически ругаются, и решил послушать. Бритт понимал, что поступает некрасиво, даже трусливо, но все равно почти прижал ухо к двери.
- Ты – мягкотелая.
- Мама, не начинай.
Егор едва узнал голос любовницы и недоуменно покачал головой. Куда только подевался нежный, воркующий, с соблазнительной хрипотцой тон?
- Почему до сих пор не поговорила с ним? Сколько можно откладывать?
- Еще рано. Он не готов.
- Детка, запомни, мужчина никогда не бывает готов. Если бы я ждала, пока твой папа созреет…
- И где он, мой дорогой папочка? Сбежал при первом же удобном случае.
- Не совсем. Он платил солидные алименты. Благодаря его деньгам ты смогла учиться в престижной школе, а потом в модельном агентстве.
- Я все помню.
- Плохо помнишь. Если бы я не выбрала тебе красивого папу, ты не пользовалась бы таким успехом и не подцепила приличного и обеспеченного мужчину.
Бритт поморщился. У него возникло желание войти в палату и положить конец вульгарному разговору, но он заставил себя сдержаться. Раз уж так сложилось, он собирался услышать все – даже, если истина окажется неприглядной.
- Подцепила, как же! Еще нет. Он не слишком торопится делать мне предложение.
- Никуда он от нас не денется. Если бы ты меня слушалась и забеременела раньше, то давно уже прибрала бы его к рукам.
- Не все мужчины женятся на любовницах. Даже беременных. Я не хотела рисковать.
- Ладно, Никуся, теперь все будет в порядке. Он заботится о тебе, значит, скоро наденет колечко на палец. Молодец, что решилась.
- Я не специально. Это случайно вышло.
- Так не бывает. Если бы он надел презерватив…
- Он и надел.
Егор перестал дышать.
- И что?
- Вообще-то это не твое дело.
- Я – твоя мать. Мне нужно знать все. Рассказывай.
- Ты из мертвого вытянешь подробности. Ладно, слушай. Я, естественно, ни разу не требовала, чтобы он мучился в резинке, но Бритт никогда о ней не забывал. Но однажды она прорвалась.
- А Бриттов? Он видел?
- Думаю, нет. Видимо, она лишь немного треснула. Ну, ты понимаешь.
- Ха! Еще бы!
Черт! Невнимательный, самоуверенный болван! Это ж надо так подставиться!
- Я заметила только потому, что сразу села, ожидая, пока он вернется из душевой. Затем это случилось еще несколько раз. Он замечательный и сильный любовник…
- Не отвлекайся по пустякам. Я бы на твоем месте подгадала к середине цикла. – Последовавшее молчание было более чем красноречивым. Егор заскрипел зубами. – Мамина дочь.
Бритт развернулся и направился к выходу. Ему хотелось уйти и больше не возвращаться, и не только в больницу – к Нике, которую считал слишком честной, чтобы заниматься «ловлей на живца». А она методично, хладнокровно обманывала его. Как еще можно определить ее действия? Он оказался слепым и доверчивым. И это после стольких лет общения со стервами и манипуляторшами?
Его подгоняла злость. Егор еле сдерживался, чтобы не крушить все на своем пути. Бритта остановил громкий окрик:
- Вы уже уходите? – Он едва в очередной раз не налетел на дежурную медсестру. Затормозил в последнюю минуту. – С вами все в порядке?
Нет, нет, и еще раз нет! О каком порядке вообще может идти речь?! Но медсестра не виновата в том, что он обманулся.
- Я…
Егор понял, что не может уйти. Так мужчины не поступают. Ребенок. Он обязан вернуться из-за него.
Под недоумевающим взглядом женщины в медицинском костюме, он отправился назад. Наверное, она подумала, что он такой же ненормальный, как и мамаша Ники. Плевать. Он должен сделать то, что необходимо было совершить еще две недели назад. А может и того раньше.
По дороге он столкнулся с Антониной. Если бы он не слышал ее разговор с дочерью, то ее вымученная улыбка могла бы его обмануть. Страдальческие, слегка поблеклые зеленые глаза смотрели на Егора так, словно Антонина несла на своих плечах скорбь всего мира.
- Как хорошо, что вы пришли!
Бритт заставил себя поздороваться.
- Здравствуйте.
- Да, конечно. Никуся так нуждается в поддержке. А еще в просторе и свежем воздухе. Она бы лучше переносила свое теперешнее состояние, если бы жила в особнячке, а не в нашей двухкомнатной конуре. Когда родится ребеночек, там будет удобно выгуливать его…
- У вас есть собака?
- Да, такса. А при чем здесь она? – Егор пожал плечами. Он не собирался ей объяснять. – Это вы к тому, что я тоже смогу жить вместе с вами? - Он не мог больше слушать этот бред. Его терпение почти закончилось, а ему еще предстоял разговор с Вероникой. - Бритт обошел женщину и открыл дверь в палату. Антонина крикнула ему в спину. – Я не настаиваю!
Он вошел и заставил себя посмотреть на Нику. Наверное, взгляд его был не слишком ласков, потому что она натянула простыню под подбородок и пролепетала:
- Добрый день.
«Добрый», ничего не скажешь!
Бритт напомнил себе, что эта женщина носит его ребенка, и сделал паузу, чтобы успокоиться перед тем, как ответить.
- Привет. Как себя чувствуешь?
- Нормально. То есть, не слишком хорошо.
Бритт осмотрелся по сторонам и сел на стул в углу комнаты. Он не мог заставить себя подойти к Веронике и поцеловать в щеку, как делал это раньше.
- Тебе что-нибудь нужно? Еда? Лекарства?
- Все есть. Что-то случилось?
Многое, но он не собирался ее просвещать. Что это изменит? Она начнет изворачиваться, оправдываться, плакать, возможно, даже обвинять его во всем. Хотя, он тоже виноват. Нельзя надеяться на резинки. В любом случае Бритту не хотелось ворошить всю эту грязь.
- Ничего нового. Что говорят врачи? Когда тебя выпишут?
- Врачи? Говорят, что мне нельзя нервничать и…
- Больше гулять. А для этого подойдет особнячок с садом и гаражом.
- Ну, это после выписки. Ты планируешь купить дом? Настоящий дом? О, Егор! Давно пора! Сколько можно жить в гостиницах?
Бритт смотрел на красивую женщину, с энтузиазмом выдвигающую предложения, в каком месте лучше приобрести недвижимость, и думал о том, что она гораздо больше радуется возможной покупке, чем ребенку. Хорошо, что он не рассказал ей о приобретенной квартире.
- …на Парковой тоже есть красивый дом. Моя знакомая говорила, что он бесподобен. Когда мы с тобой поженимся…
- Мы не поженимся, Ника.
Вероника резво села на кровати. Простыня соскользнула вниз, демонстрируя ее полупрозрачную рубашку.
- Как? Но ты говорил…
