Развод с идеальной женой (СИ) - Валентина Кострова
— Я свободный от графика.
— Правда? И кем ты работаешь, если это не секрет?
— А если скажу, что секрет, то что? – Георгий косится на меня насмешливым взглядом. Я осуждающе качаю головой. – Я фотограф.
— Правда? – я искреннее удивляюсь. Даже выпрямляюсь на сиденье, пытаясь получше рассмотреть водителя.
Он не похож на фотографа, скорее всего на модель, которую жажду все фотографировать. Лицо интересное, фактурное. Не слащавая красота, а вот та самая красота, которая цепляет глаз, ты волей-неволей начинаешь в него всматриваться.
Удивительно, как бывает. А ведь мне и в голову не проходило, что он может быть творческим человеком. Как-то последнее время мыслю стандартами. В моей семье мужчины, мой муж занимаются серьезными делами. Кто-то описывал события, происходящие в стране, кто-то представляет интересы страны в другой стране, кто-то защищает людей по букве закона этой страны. Никто никогда даже не думал себя связывать с творчеством. Это же не серьезно. Папа очень долго фыркал на мою профессию, но когда я ему доказала, что и сфере организации выставок нужны мозги, чтобы все провести на высшем уровне, как-то смирился с выбором, как и с выбором мужа.
— Правда, - усмехается. – Но это не означает, что моя семья одобрила этот выбор. Мы с отцом до сих пор по этому вопросу никак не договоримся.
— Почему? Неужели у вас в семье все давно распланировано? Или твой отец еще до твоего рождения за тебя все решил? Обычно так и делаются в богатых семьях, - криво улыбаюсь.
Мы переглядываемся. Понимаем без слов, что я имею в виду. Какой же это оказывается кайф не объяснять человеку тонкости человеческих отношений в определенных кругах. Опять думаю о Марке. Первый год нашего брака был настоящим испытанием для нас двоих. Не знаю, на чем мы выехали. Возможно, мы просто хотели быть друг с другом вопреки. Марк никак не мог расслабиться среди моих знакомых, я никак не могла найти общих тем с его окружением. Мы будто единое целое, с его стороны окружение как круг, с моей стороны окружение-круг, оба эти круга никогда друг с другом не пересекались. Забавно, только сейчас понимаю, что мы все личные праздники старались уехать куда-нибудь, чтобы не организовывать мероприятия и не биться над тем, кого пригласить, а кого нет. Потом уже урывками то с теми, то с другими встречались.
— Я старший ребенок у своего отца, но неродной, - внезапно ошарашивает меня Георгий. – Об этом единицы знают, ты теперь входишь в их число, - заговорщически шепчет.
— То есть.… Как это неродной? – изумленно хлопаю ресницами. В моей голове никак не укладывает услышанный факт. Я первый раз с подобным сталкиваюсь.
— Меня усыновили, когда мне было полтора года. Биологических родителей не помню, искать не пытался и не планирую, так как у меня есть семья, которая меня любит, несмотря на то, что иногда мы расходимся во взглядах на то или иное.
— Я в шоке. Такое действительно не рассказывают первым встречным.
— Но мы с тобой знакомы, я тебе доверяю. А ты мне?
Верю ли я Георгию? Готова поделиться с ним чем-то сокровенным? Ведь, по сути, все мои секреты знает только Тори, подруга знает о моих скелетах и никогда никому о них не расскажет. Марк, например, не до конца меня знает. Есть моменты, которые я ему не рассказывала. Впрочем, он тоже о многом умалчивал. Лина вот оказывается не просто знакомая, а та, которая подростком о нем мечтала. Видимо очень хочет, чтобы мечта сбылась. Вижу цель – иду к ней, а кто и что встречается по пути, плевать.
— Позже ответишь. И не отказывайся от мороженого, оно действительно тут очень вкусное, - Георгий паркуется перед неприметной кофейней, на которой висят светящиеся цифры двадцать четыре. Я скептически хмыкаю.
В кофейне нас тепло встречают. Бариста добродушно приветствует Георгия. Я занимаю столик у окна. Тут действительно мило и уютно. Сама бы в жизнь в подобное не зашла. Не потому что брезгую, а потому что не подумала о том, что тут так приятно. Обычно прохожу мимо таких маленьких местечек. Как оказывается зря.
— Тебе латте и ванильное мороженое с кедровыми орешками, полито карамельным сиропом, - Георгий ставит передо мной чашку и вазочку.
— Я впаду в сладкую кому, - со смешком комментирую. – Тебе меня совсем не жалко. А если потолстею? Ни в одно платье не влезу!
— Купить новое теперь не проблема, - у самого Георгия черный кофе и тоже вазочка с мороженым только шоколадным и все залито шоколадным сиропом. У меня от одного вида во рту становится очень сладко, что хочется выпить воды.
— Так ты не ответила на вопрос, доверяешь мне или нет, - темные глаза вопросительно смотрят на меня, я колеблюсь. Он усмехается. – Я через два дня улетаю в Испанию. Не думаю, что вернусь в ближайший год- полтора, поэтому можешь воспринимать меня как попутчика, которому можно рассказать, что болит на душе. Ты же в курсе, сколько сейчас берут психотерапевты? Я и копейки не возьму. Еще за свой счет угощаю. Так что тебя беспокоит?
Тори не даст шанс Марку, если выслушает меня. Родители вообще придут в ужас, а потом в замешательство. Да я никогда с ними не обсуждала своего мужа и свой брак. Для всех у нас все прекрасно, все замечательно, мы любим друг друга. Никто не знает, что за красивой картинкой сейчас скрывается трещина, которая все увеличивается и увеличивается. И я не знаю, есть ли шанс все залатать, чтобы наша семья не рухнула нам позже на голову, придавив тяжестью из-за того, что мы закрыли глаза на разное понимание Я и Мы.
— Мне кажется, мой муж мне изменяет. Мысленно.
Георгий беззвучно смеется, опуская голову. Я даже не могу на него рассердиться, потому что действительно мои слова звучат очень смешно.
— Тебе смешно, а у меня трагедия, - бурчу, зачерпывая ложкой подтаявшее мороженое. – Мой мир рушится по кусочкам. Все, что было ценно для меня, обесценивается моим мужем.
— И что ты собираешься делать? Неужели разводиться?
— Я предложила развод. Зачем удерживать человека, который тебя не любит.
— Так странно это слышать от тебя, - Георгий склоняет голову набок. – Ты же не принимаешь решения на скорую руку,
