Разрушение в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

— Кто это? — спросила она с тяжелым акцентом, указывая на меня. — Я приготовлю печенья. Будешь? Конечно, будешь. — она пробормотала последнюю часть, словно ей было все равно, что собирался сказать Хаэль, она сделает это чертовые печенья.

— Нам не нужны печенья, Maman, — прорычал Хаэль, закрывая глаза, что говорило о его усталости. И я не про физическую, я про гребанную душу. Эта тяжесть, некая меланхолическая усталость. Она пожирает тебя, как платяная моль поедает свитер, оставляя маленькие дырки, ослабляя шов. Его все еще можно надевать, но он никогда больше не согреет тебя. В итоге, вся вещь рушится.

— Все маленькие мальчики любят печенья, — сказала его мать, отталкиваясь от него и вставая с улыбкой, словно она не видела две дюжины подростков, размахивающих во дворе незаконным оружием друг на друга. Хаэль нахмурился, когда ему мать отступает, останавливаясь, чтобы погладить меня по щеке. — Ты девушка Хаэля? — спросила она, но, прежде чем я придумать правильный ответ, она снова заговорила, — Ты любишь шоколадную крошку? Все любят шоколадные крошки.

Его мать исчезла на кухне, оставляя нас четверых в пузыре «пиздец, как странно». Я подняла бровь, когда Хаэль сглотнул и провел рукой вниз по лицу.

— У нее интересный акцент, — подметила я, и он покачал головой с вздохом.

— Она из Луизианы, — сказал он мне, пожимая своими большими плечами. — Моя мама — каджунка18.

А, тогда это объясняет и французский, и необычный акцент.

— А насчет того, что за ней кто-то придет… — начала я.

— Моя мама больна, хорошо? — огрызнулся Хаэль, я помню, как маленькая часть этой его темноты выходила поиграть на втором курсе колледжа, в 19 лет. Меня это не оскорбило, но у него, по крайней мере, хватает порядочности выглядеть огорченным. — Прости, Блэкберд. Я просто…я не хочу об этом говорить, ладно? — он одарил меня взглядом, который говорил, что уходит слишком далеко, это касается его мамы. Мне не доведется увидеть эту стороны Хаэля, пока нет. Возможно никогда. Вся эта игривость, его флирт, его ухмылки и его знойные смешки — все защитные механизмы, чтобы мир не видел эту его часть.

— Мари страдает разными ментальными заболеваниями, — бесстрастно пояснил Оскар, заставляя Хаэля стиснуть зубы и сжать кулаки, что напомнило мне о Вике. Что касается его, то лидер Хавок ничего не говорил, смотря на меня темными глазами в манере, которая говорила, что лучше убраться из Доджа или расплачиваться за последствия. — Я считаю, что если некоторые из них являются следствием дисбаланса химии мозга, то большинство — дело рук Мартина.

Мартин, какой к черту Мартин?

— Достаточно, — прорычал Хаэль, это слово — последний гвоздь в крышку гроба этого разговора. — Митч и его команда только что просто завалились в мой округ и вытащили мою мать на лужайку. Что бы еще они сделали, если бы мы не появились?

— Спорный вопрос, мы же появились, — сказал Вик, когда Мари начала шуметь на кухне. — Это все было лишь фарсом, чтобы заманить нас сюда, чтобы выплеснуть какую-то чушь про Дэнни.

— Да, что ж, по мне, так это ударило слишком близко к дому, — Хаэль огрызнулся в ответ, уходя по коридору.

Я немного поколебалась, прежде чем пошла за ним. Вик схватил мое запястье, прежде, чем я ушла, немного сильно сжимая его. Когда я смотрю в его лицо, то не могу определиться оно выражает разочарование… или ревность. Возможно смесь обоих.

— Послушай, принцесса, — начал он, но я лишь рассмеялась. Принцесса? Раньше никто никогда не называл меня принцессой. К тому же, какая маленькая девочка хочет быть принцессой, если они могут быть королевой? — Ты могла усугубить ситуацию сегодня. Я думал, ты усвоила урок, когда пырнула Кали ножом. Я не против, если ты захочешь столкнуть вместе несколько голов, только сначала спроси меня.

— Тебе просто повезло, что я не пристрелила Кали сегодня, — возразила я в ответ, выдергивая свою руку из его захвата и игнорируя Оскара, пока он смотрел на меня из-под очков. — Не читай мне лекцию о моих ошибках, когда ты можешь сравнить город с землей своим жаром. Больше не разговаривай со мной, только если ты не собираешься извиняться.

Вик хмуро посмотрел на меня, когда я пошла вниз по коридору, обнаружив сидящего на краю кровати Хаэля.

Один взгляд на его спальню, сказал мне все, что мне нужно знать об этой семье: у Харбинов нет денег, но кто-то явно заботится о Хаэле. Кровать заправлена чистыми простынями и одеялами, на окнах нет разводов и мертвых насекомых. Даже есть рванный ковер, пропылесосенный и лежащий у подножья кровати.

Я поколебалась в дверном проеме, мои пальцы задерживаются на косяке, пока я смотрела на него. Так странно видеть Хаэля Харбина в своей комнате, окруженным своими вещами. Он всегда казался таким невозможным, сам себе режиссер, больше жизни, ходячий кусочек секса и жестокости.

Здесь… он почти выглядит на свой возраст.

Почти.

— Ты в порядке? — спросила я, что было глупым вопросом. Такой бессмысленный вопрос. Никто из нас не в порядке. Ни один. Если бы мы были, то не были бы часть Хавок. Если бы были, то не убили бы ребенка в доме веселья на вечеринке Хэллоуина. Нет, мы далеко не в порядке. Мы противоположность норме.

Хаэль поднял лицо, медово-карие глаза потемнели, плечи опущены, он выдавил улыбку, но это только заставило меня сильнее нахмуриться. Я не хочу видеть, как он улыбается, проходя через это дерьмо. Я хочу видеть что-то чертовски настоящее.

Я зашла в комнату и закрыла за собой дверь, прислоняясь задницей к ней и гадая, чего именно Митч и его команда планировали добиться, придя сюда. Думали, если они растрясут наши задницы, как дерево, то, возможно, задница Дэн упадет, как прогнившее яблоко.

— Я в порядке, — наконец-то сказал Хаэль, и я рассмеялась, звук был горче дешевого джина. Хаэль поднял бровь, когда я оттолкнулась от двери, подмечая дополнительные замки с внутренней части. Мои глаза переместились с затвора на лицо Хаэля.

— Нет, ты не в порядке. Зачем ты врешь мне? Я думала в Хавок нет