Адвокатская этика (СИ) - Лирика Альтер
они были в каждом его слове, в каждом взгляде, в каждом движении.
Я царапала его спину, улавливала сигналы тела. Впилась ногтями в каменную поясницу, в ягодицы, просила о большем. Он входил каждый раз до конца, и каждый раз это вызывало бурю восторга.
Его терпкие губы завладели моими, а крупные ладони спустились к бёдрам. Секунда, и я оказалась сверху. Задержала дыхание, замерла, почувствовала себя некомфортно.
Андрей гладил мою грудь, талию и, задержавшись на ягодицах, подтолкнул на себя.
— Ни о чём не думай, — прошептал он чутко. — Просто чувствуй.
Я начала двигаться. Не самая моя любимая поза, какая-то одинокая. Это были только мои представления, только мои тараканы, но я прикрыла глаза и попыталась выключить голову, всецело отдаться чувствам.
Андрей словно прочитал мои мысли, поднялся, и, обняв, трепетно поцеловал. Я обхватила его руками, сразу полегчало, и странное чувство одиночества прошло. Он был близко, максимально близко, кожа к коже. Мы дышали в унисон, двигались в унисон, наши сердца бились в унисон.
Былая страсть и похоть уступили место чувственности, которую мы раскрывали друг в друге. Не стеснялись её, не противились. Мы стали откровением друг для друга, в этом я не сомневалась.
Сумасшедший оргазм одновременно пронзил наши тела, отдаваясь пульсацией в каждой клеточке. Сердце стучало в рёбра — так сильно, так ощутимо, мы одновременно удовлетворённо выдохнули. Прижались друг к другу — жадно, необходимо, слишком интимно. Не хотела его отпускать. Верила, что он — тоже.
— Тогда я не манипулировала тобой, — сказала спустя минуту.
Зачем? Не знаю.
Чуть отдалилась, посмотрела в его лицо и призналась окончательно:
— Я была в отчаянии. В этой девчонке я увидела себя, и меня накрыло. Она пришла просить о помощи, а я же в те годы была совсем одна. Справлялась со всем одна. Никого рядом не было… А, окажись, может и не случилось бы ничего: ни нападения, ни моей разрушенной в труху жизни.
Андрей ласково коснулся пальцами моей щеки, гладил, приручал, успокаивал. Но не просто успокаивал.
Он меня слушал.
— Я знаю, Ольк, — ответил, согревая взглядом и объятиями. — Поверь, я всё знаю и всё понимаю.
25
Ольга
Я вышла из душа, кутаясь в тёплый махровый халат. Захотелось пить, и я добралась до кухни.
Застыла на пороге, не понимая: возмущаться или смеяться. Спиной ко мне стоял Гордин и смотрел в окно. Его, также как меня, мучила жажда. И я бы не придала этому никакого значения, если бы не одно «но».
— Ты бы хоть штаны надел, — прыснула я и сделала замечание.
— Зачем? — бросил он через плечо. — Или переживаешь, что своим голым видом я напугаю твоего кота?
— Гордин, у меня нет кота.
— А чего так? — повернулся он, демонстрируя себя во всей красе. — Завела бы.
Я поражалась, как быстро и умело он менял свой облик: из циничного, непробиваемого наглеца превращался в заботливого мужчину, полного сочувствия и тайн, но стоило ему вспомнить, кто он есть на самом деле, бесстыжий нахал возвращался.
Подошла к столу, налила из графина воды.
— Зачем мне кот? — спросила, напившись.
— А чего бы нет? С ним не так одиноко.
Вместо ответа я картинно выгнула бровь.
— Это ты говоришь, исходя из собственного опыта?
— Нет, котов в моём доме никогда не было.
Женское любопытство взяло верх, и я спросила двусмысленно:
— А кошек?
Гордин довольно закусил губу, а в глазах вспыхнул огонь. Он подошёл ко мне, положил руки на талию и сжал её. Я попятилась, упёрлась в стол, и одним ловким движением Андрей усадил меня на столешницу.
— Кошки были, но не так много, как ты думаешь.
Отчего-то мне не верилось. Ничего не сказав, я сделала ещё глоток и отставила стакан.
На губе застыла капелька воды, и томный взгляд Андрея задержался на ней.
Он наклонил голову, коснулся кончиком языка моей губы, а крепкие пальцы стиснули талию ещё сильнее.
— Ты всегда делаешь то, что хочешь? — прошептала я.
— К чему этот вопрос? — опалил он меня горячим дыханием.
— Приезжаешь ко мне домой…
— Ты не возражаешь, — тут же вставил ремарку.
— Целуешь меня, когда захочется…
— Ты позволяешь.
— Гордин, какой же ты… — стиснула зубы и вцепилась пальцами в его плечи.
— Ярцева! Обычно после секса женщины добреют.
— А это я добрая, Гордин, — смешливо улыбнулась ему. — Ты меня ещё злой не видел.
— Ух! — плясали черти в глазах Андрея, моя дерзость его заводила.
Его губы сладко коснулись моих, а пальцы отпустили талию и принялись развязывать пояс моего халата. Ухватился за бёдра, придвинул меня ближе, впился настойчивым поцелуем, шумно втягивая воздух. Я обвила его шею руками, загораясь вместе с ним.
Невообразимый нахал, невероятный мужчина, самый загадочный человек из всех, кого я знала.
Мы лежали в кровати и смотрели, как за окном светает. Моя голова ютилась на каменной груди
Андрея, рукой я обхватила его торс и выводила пальчиком на коже знак бесконечности.
Он гладил мои волосы, ни о чём не говорил и не спрашивал.
— Жалко, что пятница. Не хочу на работу, — прервала я это уютное молчание.
— Не ходи. Притворись больной.
Я тихонько и печально усмехнулась.
— Не могу. Сегодня придёт новая клиентка, у неё сложная ситуация.
— А разве у тебя бывали клиентки с простыми ситуациями?
— Бывали, но редко.
Я подтянула руки к груди Андрея, сложила их рядом и опустила на них подбородок, чтобы смотреть в его умиротворённое лицо.
— Почему ты не работаешь с женщинами? — задала я давно интересующий меня вопрос.
Андрей тяжело выдохнул и отвернулся к окну. Ему не хотелось говорить — я это видела по изменившемуся выражению лица. Он чуть напрягся, но всё же ответил:
— Когда-то я с ними работал, но перестал. За всю мою практику только один мужчина в процессе работы отказался от моих услуг. Передумал. С женщинами же это случалось регулярно. Мы собрали все документы, уже назначена дата заседания, а она приходит и говорит: «Я
передумала». Я начинаю проводить с ней беседу, сообщать о рисках, уверять, что пока мы суетились, её муж суетился тоже, и неизвестно, что он там предпринял по имуществу, по детям.
Может, он с ней помирился только для того, чтобы выиграть время на свои махинации?
Он говорил бесцветно, словно гасил в себе эмоции.
— Помню, приехал как-то в офис к своему другу Пашке Данилову.
Знаешь его?
— обернулся
