Слава против измены (СИ) - Девятова Саша

Глава 37

После клиники, мы с Сержем поехали домой. Скриннинг нам сделали быстро, медсестра попалась приветливая и очень много говорила о детках. Не смотря на все радужные прогнозы, на которые нас настраивала медработник, мой муж на глазах становился всё смурнее. На обратной дороге он вообще был очень молчалив, я пыталась разговорить его разными темами, но он будто погрузился глубоко в себя и не реагировал на мои вопросы. Лишь когда мы вошли в квартиру и разделись, Серж уверенно сказал:

— Да, Ярослава, ты права.

Это было настолько неожиданное заявление, что я даже открыла рот, не зная, чего ожидать.

— Ты знаешь, я долго думал, взвешивал, прикидывал как лучше, и решил.

— Что ты решил? — переспросила я и на всякий случай присела на пуфик в коридоре, потому что вид у Сержа был очень решительным.

— Знаешь, почему я сегодня так несдержанно повёл себя с этим Виктором?

Я отрицательно покачала головой и одновременно пожала плечами.

— Он меня выбесил, я словно снова оказался по ту сторону изгороди детдома, наблюдая за тем, как уходит Миха, и забирают Машку, Лёху, других детей. Тетя Зина говорила мне, чтобы я был хорошим, вёл себя спокойно, не дрался, тогда меня возьмут в семью, но меня не брали. Я был пай-мальчиком, я держался изо всех сил, терпел тычки, старался не отвечать агрессией, но меня всё равно не забирали. Они приходили, смотрели мне в глаза и отворачивались. Я был не такой, они интуитивно это чувствовали. Я тоже это почувствовал, но позже. Я понял, что ни одна моя попытка стать таким, кого от меня ждут, не закончилась успехом. Мимо меня всегда проходили мимо.

Я смотрела во все глаза на Сержа и не понимала, как его драки в месте, где он провёл своё детство, связаны с Виктором и сегодняшним инцидентом.

— Она тоже не такая как все. Она не сможет быть такой, какой её хотят видеть. Никогда. Мимо неё всегда будут проходить мимо, не возьмут, и больше скажу, её даже не пожалеют.

Внутри меня нарастал огромный комок жалости, который колючей сухостью шкрябал горло и не давал произнести не звука, хотя мне очень хотелось пожалеть своего мужа. В теле была слабость, руки безвольно лежали на коленях, я не могла встать, а только смотрела на Сержа, слушала его слова и моргала глазами, чтобы сдержать набежавшие слёзы.

— Мы возьмём её. Да, я осознаю какая это большая ответственность, но похоже ты права, и только мы сможем хоть немного улучшить её детство. Я понял, что не имею никакого права отворачиваться. Я прошёл через это сам. Я хочу, чтобы она, в то время, когда уже начнёт всё понимать, не испытывала этого, а знала, что у неё есть тыл. Её тылом будем мы с тобой и её сводные братья и сёстры.

Он замолчал и, остановившись рядом со мной, присел на корточки, оперевшись руками на мои колени. Серж заглянул мне в глаза и стер со щеки непослушную слезу.

— Ты согласна?

Не в силах произнести «да», которое он от меня так ждал, я обняла его за шею и всем телом прижалась, отпуская контроль и безудержно плача. Тогда, когда он в первый раз рассказывал мне о своём прошлом, мне было его жалко, я сопереживала ему и старалась поддержать. Но сейчас, я будто вместе с ним почувствовала всю ту боль и разочарование в людях, которое он испытывал, проводя свои детские годы за оградой детского дома. Я словно ощутила на себе эти взгляды, я поняла, почему он провёл параллель с Соней. Я поняла, почему это вдруг стало для него таким важным.

Он хотел исправить, хотя бы что-то починить в этом мире. То, на что у него хватит сил и возможностей. И я его поддержу, я и сама этого хотела изначально, но мои причины были более поверхностны, наверное, поэтому я не настаивала так сильно и легко отпустила ребёнка, когда её забрал родной отец.

Серж не отпустит, в этом я была уверена. Он будет лечить не только Соню, через неё он будет лечить свою душу, израненную, обожжённую равнодушием и в глубоко изрезанную несбывшимися надеждами.

— Конечно же я согласна, ты ещё меня спрашиваешь, — наконец появился у меня голос. — Серж, ты просто не представляешь, как я тебе за это благодарна.

Он слегка отпрянул от меня, зажал моё лицо у себя в ладонях и сказал то, что я и так уже поняла:

— Я это делаю не только для неё, я это делаю и для себя. И я рад, что ты меня не осуждаешь за это.

Он снова обнял меня, и мы ещё долго сидели в тишине и молчании, каждый по-своему проживая такое серьёзное и бесповоротное решение. Сейчас мне было не страшно, я знала, что тыл, который Серж будет создавать для Сони, будет таким основательным, что ничего не сможет его разрушить. И я тоже буду там. И наши будущие дети. В этой уверенности рождалась огромная сила. Мы сможем. Мы семья. У нас всё получится.

— У меня колени затекли, — оторвался от меня муж, и я почувствовала, что его тоже отпустило. — Пойдём перекусим.

А вот и обычная жизнь. Быт. Решения решениями, а поход к холодильнику никто отменить не может. Я не сопротивлялась, быстро найдя внутри ящика с продуктами сытный перекус, я накрыла стол. Сейчас мне было приятно это делать. Мне было приятно рвать листья салата и резать помидоры, потому что я чувствовала, что он взял на себя тот груз, который я взять не смогла. И я была ему за это очень благодарна.

— А как мы его искать будем? Мы даже не спросили у него адрес, — задала я вопрос Сержу.

— Об этом не беспокойся, на посту охраны у посетителей списывают паспортные данные, найти его не составит никакого труда.

Глава 38

Я сегодня в офис не поехала, неважно себя чувствовала, а муж вернулся с работы злой как чёрт.

— Что-то случилось? — аккуратно спросила его я. — Ты не смог найти Виктора?

Серж никогда не откладывал дела в долгий ящик, и если решил, то предпочитал делать сразу. Сегодня утром он выходил из дома с твёрдым намерением связаться с отцом Сони и серьёзно с ним поговорить. Он планировал выяснить условия, на которых Виктор согласится добровольно передать опекунство нам. Главным было получить это согласие, а все бюрократические действия, Серж брал на себя. Он это мог, связи были.

— Этот гад сам меня нашел. Вот придурок, это он ещё не знает с кем связался, я ж его в асфальт закатаю, — сыпал муж ругательствами совершенно не сдерживаясь. — Ты представляешь, он на меня заявление накатал ментам, снял в приёмном покое побои и накатал заяву, что я его побил. Представляешь уровень? Это дно, Славка, это самое-самое дно.

— Почему, — с ошарашенным видом смотрела я на него и не понимала, что он имеет в виду.

— Что почему? — немного спокойнее спросил он у меня.

— Почему самое дно, — уточнила я. — Наверное, он считает, что прав, ты же наехал на него, толкнул, он упал и разбил голову. По-моему он не глупый и знает свои права, — я конечно же не хотела защищать Виктора, но и высказываний Сержа тоже не разделяла.

— Слав, я с этим заявлением разберусь быстро. Ещё повестка не пришла, а мне уже о нём доложили. Перса помнишь, моего друга, у него с ментами очень хорошие подвязы. Я в любом случае выйду из этой истории чистый, а вот он — нет.

— А вдруг он наймёт хорошего юриста себе в защиту? — озвучила я ещё одно своё предположение.

— Ярослава, вряд ли у человека, который не может взять ответственность за свою больную дочь, есть деньги на хорошего юриста. Эта мразь решила мне так репутацию подпортить, может он даже придумал, как меня можно шантажировать. Но я ему этого не прощу. Он меня ещё умолять будет, чтобы я его простил, вот гадёныш мелкий.

Добавив еще несколько хлёстких выражений чистым матом, Серж скрылся в душе. Я направилась в кухню, зная, что разъярённого мужчину хорошо успокаивает сытная еда. Когда по квартире разнёсся аппетитный запах жареного мяса, муж с влажными после душа волосами плюхнулся за стол, откинувшись на спинку стула.

— У нас всё получится, — уверенно произнёс он, ни к кому не обращаясь.

Я обернулась и увидела суженные глаза и крепко сомкнутые губы. Он так делал, когда думал и планировал, что-нибудь очень серьёзное.