Разлучница. В плену прошлого - Татьяна Семакова
Жду пару минут, пока телефон уверенно поймает сеть и вздрагиваю, получив сообщение о пропущенном вызове.
— Прости, я не могу сейчас заняться еще и этим, — стону тихо. — Прости…
Листаю список вызовов, сохраненных в память карты, нахожу номер, с которого поступил первый звонок, особенно не рассчитывая на успех нажимаю на вызов и неожиданно слышу длинные гудки.
— Вика? — слышу дрожащий голосок Светы. — Что случилось?
— Люба, — отвечаю тихо. — Она… ее…
— О, Господи… когда?
— Давно, Свет. Почти шесть лет назад. Нашли не так давно.
— Господи…
— Прости, что как снег на голову.
— С ума сошла?! — возмущается. — Чем я могу помочь?
— Надо поговорить. Все, что вспомнишь. Даты, звонки, как вы вообще познакомились. Любая мелочь. Где ты сейчас живешь?
— Без проблем, в любое время, — отвечает с готовностью.
Она называет город, а я понимаю, какой Валя хитрец. И что он до сих пор из кожи вон лезет, чтобы уберечь мою дурную голову. Думает на несколько шагов вперед, предугадывает события, заботится. Идеальный по всем параметрам мужчина, с которым никогда не бывает скучно. А я своими собственными руками толкнула его в объятия другой, продолжая с маниакальной настойчивостью гоняться за собственным хвостом.
Глава 15
— Привет, — Света тепло мне улыбается, впуская в квартиру. За ее ногами прячется очаровательная малышка, мешая сделать полноценный шаг, но Света только смеется: — Мира, тетя совсем не страшная. Красивая добрая тетя, зовут Виктория, поздоровайся.
— Пливет, — пищит девочка, смущаясь еще сильнее.
— Со взрослыми как правильно здороваться? — Светлана включает учительский тон, но ее голос по-прежнему излучает любовь. — Здравствуйте, — подсказывает девчушке.
— Здластвуйте, — повторяет шепотом, а я приседаю на корточки и улыбаюсь:
— Привет. У тебя очень красивое платье. Как у самой настоящей принцессы.
— Всегда его надевает, если я говорю, что у нас будут гости, — посмеивается Светлана и гладит дочь по голове. — И за это чудо я обязана тебе. Проходи, мы с Мируней печем пирог. Да, зайка? Расскажи Вике, какой пирог мы делаем.
— С яблоками! Шалотка! — хвастает девочка и немного отходит от мамы, почувствовав себя увереннее.
— Ух ты! Покажешь, как ты помогаешь маме? Или это мама помогает тебе? — уточняю хитро.
— Мама мне, — хихикает девочка и убегает на кухню.
— Твой бывший муж тебя не бил, так ведь? — спрашиваю, задрав голову.
Света стыдливо отводит взгляд и мнет кухонное полотенце в руках.
— Нет, — отвечает и от напряжения начинает покусывать нижнюю губу. — Прости, что обманула. Прости. Просто… я подумала, Любу же тоже, почему ей помогла, а мне — нет? И он жестокий мужчина, точно бы что-то выкинул, стоило только заикнуться о разводе. Не бил, но я все равно его боялась, понимаешь?
— Он не хотел детей?
— Он не мог их иметь. Но узнали мы не сразу, года через два. И это сильно его изменило. Очень сильно, Вик. Он стал грубым, злым, устраивал скандалы даже если я просто говорила наедине с мужчиной. Это невыносимо. Так жить — невыносимо.
— Ясно, — поднимаюсь и слабо улыбаюсь, а на кухне что-то с грохотом падает.
Света кидается на помощь, а я окидываю взглядом скромную прихожую. Тесно, захламлено, под ногами похрустывает песок. А она счастлива. И предпочитает печь с дочерью пирог, чем не разгибаясь наводить порядок. На стенах фотографии в рамках, она в белом, ее новый супруг. Тоже не первый красавец, но взгляд обоих делает эту пару самой прекрасной из всех, что я видела. У нее было все — деньги, просторное ухоженное жилье, красавец-супруг. И все это она без раздумий променяла на простое женское счастье. А я помогла. Мы обе обманщицы, но вернись я в прошлое, поступила бы также. Оно того стоило.
Когда захожу на кухню, Света собирает с пола нарезанное кусочками яблоко. Малышка то помогает, то гладит маму по рукам маленькой ладошкой и причитает «я больше так не буду, мамочка, я сучайно». А мне на воздух хочется. Нестерпимо.
— У меня не так много времени, — говорю тихо.
— Да? — поворачивает голову с сожалением во взгляде. — Я думала, дождешься пирога… надо было раньше поставить.
— Да не суетись, — улыбаюсь. — Просто расскажи, что вспомнишь. Ты сказала, он ее… не обижал? — тщательно фильтрую слова. — Но мы с ней встретились в больнице. И она была там, по ее словам, частым гостем.
— Да, мне также рассказывала. Но не из-за него. Просто… ты так подумала, и она не стала отговаривать. Она мечтала сбежать, понимаешь? Хотела вернуться домой, но у нее дом, считай, через реку от его, да и бабушка уже… на небесах. Приехала в мой город, ну тот, ты знаешь. Она ко мне убираться пришла, так и познакомились. Я через фирму вызывала, прислали ее. Хорошая, старательная. Ну, в общем, о чем я… — она замирает, а Мира, пользуясь тем, что на нее не смотрят, тянет яблоко в рот. Я кривлюсь как от кислого, и она бросает яблочко в помойку. — С чего начать-то? — растерянно спрашивает Света.
— Кто ее обижал?
— Дом, — отвечает коротко. — И шизанутая мамаша ее мужа.
— Шизанутая? — переспрашивает любопытный ребенок, а Света вздыхает.
— Она ее? — пытаюсь спросить, не спрашивая.
— Нет. Она ее пугала. Подкрадется и что-нибудь спросит или разольет что-то на полу, такого плана. Или бормотать тарабарщину как начнет, крестить и прочим богохульством заниматься. Ну там явно не все дома… Зайка, а давай мультик? Я сейчас, — говорит снова мне и ненадолго уходит. — В общем, из-за нее она и калечилась. То поранится, то ударится, то еще чего. В бассейн как-то нырнула, головой ударилась о поручень, чуть не захлебнулась, вытащили. Муж ее отмахивался, типа, сама виновата, невнимательная. А однажды она сбежала в бабкин дом, но он ее обратно вернул. Про развод заикнулась, он ей — и думать забудь. Когда вы познакомились, она с лестницы упала, поскользнулась вдруг. Уже сил никаких не было.
— Ясно. Когда вы в последний раз виделись? — Светлана припоминает примерную дату, а я понимаю, что прошло всего три недели с того дня, как мы обе уехали из города.
— Она убираться приезжала два раза в неделю. По сути, мы всего-то пять раз виделись… так странно. А, вот еще. Она говорила, что хотела съездить что-то забрать. Какая-то вещица, очень ей дорогая, муж не отдал при разводе.
— Что это?
— Не знаю, она не сказала, а я как-то… о другом голова болела. Ну, вот, наверное и все, — немного разводит руками. — А чего с ней случилось-то?
— Пытаемся понять, — отвечаю уклончиво.
— Почему ты?
— Ох, это
