Вечность - Девни Перри

Затем он оторвал свой рот от меня, и я захныкала, заставляя себя открыть глаза.

Пентхаус. Мы уже были в пентхаусе.

— Спальня?

— Слева, — выдохнула я, тяжело дыша.

Он нес меня в спальню. Все это время мои ноги парили над полом, как будто плыли. Его хватка на мне не ослабевала, пока я давала ему указания, петляя по коридорам моего дома, пока он не прошел через двойные двери моей комнаты.

В комнате было темно, большие окна пропускали достаточно света, чтобы придать помещению серые тени и приглушенные тона. За стеклом падал снег, хлопья отражали городские огни. Слава Богу за этот свет. Сегодня вечером я хотела увидеть лицо Лэндона. Я хотела заметить каждую тень, каждое выражение лица, когда он разваливается на части.

Он поставил меня на ноги и отступил на шаг, его глаза сузились, когда он посмотрел на меня. Прошло три секунды. Четыре. Мое сердце бешено колотилось, когда он стоял там и смотрел.

— Что? — Почему он не двигался? Мне нужно было, чтобы он прикоснулся ко мне. Чтобы поцеловать меня. Трахал меня до бесчувствия.

— Ты.

— Что со мной? — Мой голос почти дрожал.

— После этого я буду принадлежать тебе.

У меня перехватило дыхание. Эта честность, эта грубая правда. Он никогда не говорил того, чего я ожидала.

— Тебя это беспокоит?

— Ни капельки, черт возьми. — Он согнул палец, подзывая меня ближе.

Я двигалась на мягких ногах, с ослабевшими коленями, пока не оказалась перед ним, вытянув шею, чтобы удержать его взгляд.

Его большие руки коснулись моего лица, убирая волосы с висков.

— Обри.

Лэндон произнес мое имя так, как я загадывала желание звездам, когда была маленькой девочкой.

В унисон мы сбросили свои пальто. Мои пальцы потянулись к пуговицам на его пиджаке, освобождая их.

Его глаза вспыхнули, эти омуты потемнели.

— Продолжай.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку, когда мои руки прошлись по его груди, двигаясь к плечам, чтобы стянуть пиджак. Затем я потянула за его галстук-бабочку, снимая его с шеи.

— Сними с меня рубашку. — От его хриплого голоса у меня по спине пробежали мурашки.

Я повиновалась, расстегивая пуговицы, пока не вытащила накрахмаленную рубашку из-под его брюк. И точно так же, как я сделала с пмджаком, я двинулась вверх по его груди, на этот раз мои ладони скользили по его горячей коже, пока я не столкнула рубашку на пол, его одежда скопилась у наших ног.

— Сними туфли, — сказала я, желая опуститься на колени и стянуть эти штаны с его ног.

Лэндон покачал головой, взяв меня за подбородок. Он подождал, пока я не начала извиваться. Черт, было жарко находиться в его власти.

— Лэндон, — умоляла я.

— Кто отдает приказы?

Я сглотнула.

— Ты.

Уголок его рта приподнялся в злобной усмешке, когда он снял ботинки.

Я хотела попробовать его на вкус, но когда я сделала движение, чтобы опуститься на колени, он крепче сжал мой подбородок и покачал головой. Я выпрямилась и ждала его следующей команды.

В его глазах сверкнуло одобрение.

— Повернись.

Я повиновалась. Что со мной происходит? Я не из тех женщин, которые подчиняются приказам, которым нравится отказываться от контроля. Но это было так естественно, эта капитуляция, что у меня закружилась голова. Мое дыхание стало прерывистым, нервные окончания гудели.

Лэндон провел кончиками пальцев по моему плечу. Одно движение, и моя киска сжалась. Никогда в жизни я не была так возбуждена. Это отчаянное желание освободиться. И он едва прикоснулся ко мне.

Был ли в этом смысл этих звонков? Те краткие встречи в моем офисе? Первый поцелуй? Неужели все это время он стремился к этому моменту? Напряжение туго натянуло меня, как резинку, которая вот-вот порвется.

Губы Лэндона заменили его пальцы, его язык оставил влажный след на моей коже, когда его руки потянулись к молнии на платье, расстегивая ее дюйм за дюймом, позволив упасть платью ниже моей талии.

Мои соски затвердели, прохладный воздух коснулся моей разгоряченной кожи.

Руки Лэндона коснулись моих волос, пробираясь сквозь волны. Он начал тянуть за пряди, осторожно, но с достаточным нажимом, чтобы запрокинуть мою голову назад. Его рука накручивала мои волосы, как будто он создавал конский хвост.

Затем он потянул из, обернув вокруг кулака, в то время как другая его рука скользнула по моим ребрам к животу.

Я выгнулась ему навстречу, вцепившись в волосы и не в силах повернуться. Нравилось ли мне это? ДА. Это было освобождение.

Его пальцы покрутили сосок, слегка ущипнув его, что вызвало волну желания у меня внутри. Его рот прильнул к моей шее, посасывая и облизывая, пока каждая вена и артерия в моем теле не запульсировали.

Если это была прелюдия, я бы позволила ему играть со мной целую вечность.

— Лэндон.

Он скользнул рукой к другой груди, сильно ущипнув сосок.

— О, Боже, — прошипела я.

— Вот так? — Его глубокий смешок заполнил мое ухо, когда его рука скользнула вниз по моему животу, обхватив мой холмик.

Я ахнула, мои ноги уже дрожали, когда его пальцы скользнули под мои трусики, чтобы пробежаться по моим складкам.

— Ты промокла насквозь.

— Да. — Я покачивалась в его руке, нуждаясь лишь в еще большем трении.

— Насколько дорогие эти трусики? — спросил он, но, не дождавшись моего ответа, схватил кружево и сорвал его с моего тела.

Я захныкала.

Лэндон придвинулся ближе, его эрекция прижалась к моей заднице.

Я потянулась за спину, нащупывая его. Если днем в моем офисе после нашего поцелуя он был твердым, то сегодня вечером он был стальным. Я провела ладонью по его длине, позволяя ему прижать ее к моей руке. Боже, я хотела прикоснуться к нему. Взять его член в руку, в рот и смотреть, как он кончает. Но его хватка на моих волосах усилилась, молчаливое напоминание о том, что я не контролировала ситуацию.

Это нервировало. Разочаровывало. Захватывало. Заводило.

— Это сводит тебя с ума, не так ли, детка? — Губы Лэндона ласкали раковину моего уха, пока он говорил.

— Да, — призналась я.

— Ты научишься любить это. — Его пальцы снова скользнули в мою щель, покрывая себя моей влагой, прежде чем он задел мой клитор.

Я ахнула, когда по моему телу прокатилась рябь.

— Повернись, — приказал он, отпуская мои волосы, и когда я развернулась, его руки обхватили меня, его рот накрыл мой. Его руки блуждали вверх и вниз по моей обнаженной коже,