Разбитая надежда - Девни Перри
Шоу начало наскучивать.
Я получил сообщение. Он был здесь первым. У него было что-то с Теей и Чарли, чего не было у меня.
Но я почти закончил с Джексоном Пейджем.
И, судя по тому, как Тея отпустила его, чтобы прислуживать другим, и как она всю ночь закатывала глаза, она тоже устала от этого.
Бар был битком набит другими семьями с футбольного матча, а также некоторыми людьми, которые не казались местными. С полной посадкой ему нужно было отступить и сосредоточиться на работе.
Сегодня вечером Тея и Чарли были моими.
Я был тем, кто подбадривал Чарли на ее игре. Я был тем, кто сидел рядом с Теей, время от времени задевая ее коленом. И я был тем, кто делил с ними пиццу сегодня вечером.
— Так это и есть фирменная пицца «Лэндри»? — Пицца была огромной, по крайней мере, сорок сантиметров в диаметре. Одна половина была только сыром, другая половина была завалена мясом и овощами.
— Мммм. — Чарли кивнула, попивая свой коктейль.
— Так, дорогая, — Тея положила на тарелку кусочек пиццы с сыром для Чарли, — хватит, пока ты не поешь.
Чарли сделала глоток, затем отодвинула стакан, чтобы наполнить свои маленькие ручки кусочками пиццы.
— Какой бы кусок ты хотел? — спросила Тея.
Прежде чем я успел ответить, Чарли заговорила с набитым ртом.
— Он может взять один из моих.
Мои глаза метнулись к Тее. Она пыталась натянуть улыбку, не придавать большого значения заявлению Чарли, но мы оба знали, что это было важно.
Я делал успехи.
— Спасибо, — сказал я Чарли, беря один из ее кусков только с сыром. Затем я удивился тому, насколько это было вкусно. У тонкой корочки был восхитительный вкус. Соус и сыр были идеальными, лучше, чем многие пиццы, которые я пробовала в городе. — Это вкусно.
— Мама изобрела пиццу, — сказала Чарли, прежде чем откусить еще кусочек.
Тея рассмеялась.
— Не всю пиццу, только эту. У нас есть кирпичная печь в задней части, так что это стало нашим фирменным блюдом.
— Так ты художник. Миксолог. Шеф-повар пиццы. Также предполагаю, что ты управляешь этим местом. Ты еще чем-нибудь занимаешься?
Она кивнула нашей дочери.
— Просто постарайся остаться чистой.
Чарли хихикнула и откусила еще кусочек.
— Может, сегодня вечером я смогу увидеть твою крепость. — Я затаил дыхание, ожидая, что меня отвергнут. Я знал, что давлю на нее. Я справился с футбольным матчем, а теперь с ужином. Тея предупреждала меня, чтобы я не торопился, но я ничего не мог с собой поделать. Я спрашивал не потому, что чувствовал, что моя неделя заканчивается.
Я спрашивал потому, что действительно хотел увидеть крепость Чарли.
— Хорошо. — Чарли кивнула и откусила еще кусочек, когда я чуть не свалился со стула.
Улыбка на моем лице оставалась на протяжении всего ужина, пока пицца не была уничтожена, а Чарли нервничала из-за сахара в ее тарелке. Я все еще улыбался, когда следовал за машиной Теи обратно к их коттеджу и припарковался на улице.
В ту минуту, когда я открыл дверцу машины, Чарли мчалась к деревьям, махая мне, чтобы я следовал за ней.
Я помахал Тее, когда она шла к входной двери, а затем побежал трусцой по траве, пытаясь поймать свою дочь.
Когда я наткнулся на группу высоких деревьев недалеко от береговой линии, я пошел по следу бутс, щитков и носков, пока не услышал голос Чарли.
— Давай, Логан! — Она высунула голову из небольшого отверстия, махнув мне в сторону своей крепости.
Между тремя высокими вечнозелеными деревьями было ее маленькое убежище. Деревья стояли так близко друг к другу, что она смогла построить стены из фанерных досок. Кто-то, я думаю, Тея, покрасил их в смесь коричневого и зеленого, как камуфляж. Сверху был прикреплен старый армейский зеленый брезент, который служил и потолком, и дверной заслонкой.
— Вау, — сказал я, пригибаясь, чтобы проскользнуть внутрь, — крутая крепость.
— Спасибо. — Чарли стояла босиком посреди грязного пола, готовая показать мне свое убежище. — Ты можешь присесть здесь, — она указала на старый пень у стены.
Я сел, немного наклонившись вперед, чтобы не задеть головой брезентовый потолок. В стене напротив двери было прорезано маленькое квадратное окошко, выходящее на озеро.
— Что это за вещи? — Я указал на небольшую книжную полку, прислоненную к стене. На верхней полке у нее были аккуратно сложены жестяные коробки для завтрака, а на нижней — две зеленые пластиковые сумки.
— Мои припасы. — Она подошла к полкам и начала расставлять коробки для ланча, открывая их по одной, чтобы рассказать мне, что внутри. — У меня есть вилки и ложки в этом и чашка. В этом лежит моя лопата и пара крепких палок. В этом обычно лежат мои закуски, но сейчас он пуст, потому что маме нужно в продуктовый магазин. А в этом лежат веревки и мои любимые камни.
Там не было ни одной игрушки.
Мне это нравилось в Чарли. Она отличалась от любого ребенка, которого я когда-либо встречал.
— Это потрясающая коллекция принадлежностей. — Я указал на ванны. — Что в них?
— Мои книги и раскраски. — Она отодвинула коробки с ланчем в сторону, чтобы вытащить сумку. — Я должна держать их там, чтобы они не промокли.
— Ты любишь читать?
— Да. — Она кивнула, снимая крышку. Затем она порылась в книгах, пока не нашла ту, которую искала, и передала ее.
На обложке был изображен головастик, превращающийся в лягушку.
— Ты действительно любишь лягушек?
— Они мои любимые животные, после собак, кошек и птиц. — Она схватила деревянный детский стул рядом с книжной полкой и принесла его, чтобы сесть рядом со мной. Затем она взяла книгу из моих рук и начала просматривать ее страницу за страницей.
Моя дочь читала мне книгу.
Я провел следующий час, изучая все о лягушках и головастиках, а затем о кошках и собаках из других ее книг. Я мог бы сидеть на этом пне часами, если бы не меркнущий свет.
Наконец, когда страницы стало трудно разглядеть, Тея позвала нас внутрь.
Мы с Чарли собрали ее вещи, убедившись, что крышки надежно закрыты, а затем направились к дому, по пути собирая ее разбросанную одежду.
— Спасибо, что показала мне свою крепость, — сказал я Чарли, подхватывая с земли бутсу.
— У меня есть еще одна в лагере. Она не такая красивая, потому что я строила ее сама, без помощи мамы или дяди Джексона. Но она все равно крутая. Хочешь прийти и посмотреть на нее?
Я улыбнулся, игнорируя жгучую ревность к тому, что дядя Джексон помог
