Весьма безрассудно - Риа Уайльд
Поэтому я буду продолжать давать ей пространство, но при этом обеспечу всем, что, как она не осознает, ей нужно.
Блэйк была женщиной, которая считала, что она ни в чем не нуждается. Она была завораживающей, независимой и яростной. Ей не нужен был мужчина — или мужчины, — но ей нужно было безопасное пространство. Место, чтобы вырастить себя, стать такой, какая она есть. Блэйк — настоящий огонь, но при этом она импульсивна и переменчива. Как будто она боялась, но чего? Я не знал. Пока не знаю.
Но я буду знать.
У меня будут ее секреты.
У меня будет Блэйк.
Глава 19
Блэйк
Это беспокойство превратилось в постоянный зуд под кожей. Это заставляло меня нервничать и, если честно, немного бояться.
Я знала, почему. Конечно, знала, но винила все остальное, а не то, что было причиной.
Я избежала своего прошлого и продолжала двигаться, избежала безрассудства, которое могло бы привести к тому, что я оказалась бы в земле, но, оставаясь на одном месте, я чувствовала себя как сидячая утка в сезон охоты. И все равно я не хотела уезжать.
— Глупая, глупая девчонка, — бормочу я себе под нос, глядя в зеркало и изучая поблекшие следы на лице. Тени от прежних синяков все еще омрачали мою кожу, но теперь я выглядела более человечно, лишь с небольшой болью, которую можно было унять с помощью лекарств, которые, кажется, никогда не кончатся благодаря врачу-мафиози и настойчивым проверкам Хоука.
Моя тщательность в заметании следов должна давать мне некоторое чувство безопасности, но я никогда не была девушкой, которая оставляет все на волю случая. Пусть я чаще всего искушаю судьбу и гонюсь за безрассудством, словно это наркотик, а я — наркоманка, но я добилась успеха, не допустив той единственной ошибки, которая меня настигла.
Мне не следовало брать эти деньги. Это было, пожалуй, единственное мое сожаление, не считая жизни, которую я потеряла вместе с Энцо все эти годы назад.
Жалела ли я о том, что убила Николаса? Абсолютно нет. А вот обо всем остальном…
Вздохнув, я тряхнула головой, останавливая ход своих мыслей.
Мне не хотелось падать в кроличью нору, потому что в этом случае мне пришлось бы задаться вопросом, почему Энцо был там двенадцать лет назад, почему там был Хоук и его брат…
Оставив все как есть, я выхожу из ванной. Хаос подвала встречает меня, когда я ступаю в переполненное пространство. На главном ринге шел бой, правда, сегодня не с Энцо. Он был здесь, но я не знала, где именно. Хоук занял свое обычное место за барной стойкой. Сегодня было более оживленно, чем обычно, и, проведя здесь больше времени, я начала узнавать лица, тех парней, которые часто дерутся на ринге, тех, кто делает ставки и зарабатывает деньги, но сегодня было настоящее сборище. Мне интересно, как распространяются слухи о таком месте и кого сюда пускают.
Наркотики, драки и ставки — все это было не совсем легально.
— Дикая кошечка, — подмигивает мне Хоук из-за стойки. Его нахальная ухмылка и мерцающие глаза растопили что-то внутри меня и смягчили напряжение в плечах, скопившееся за время раздумий обо всей моей чертовой жизни в ванной комнате.
Он быстро наливает мне напиток, умелыми руками добавляя несколько разных ингредиентов в высокий стакан, а затем наполняет его и передает мне. Я делаю первый глоток, и меня мгновенно встречает фруктовая сладость, а затем она быстро превращается в глубокое, согревающее жжение в задней части горла.
— Ты выглядишь рассеянной, — комментирует Хоук, наклоняясь вперед и опираясь локтями на крышку ящика. Это напоминает мне первую ночь знакомства с ним, о том, как его обаяние очаровало меня. Мужчина касается моего подбородка кончиком пальца и дарит утешающую улыбку, и хотя я пытаюсь ответить ему тем же, уверена, что это скорее гримаса, чем улыбка.
Зуд на моей коже становился все сильнее. Беспокойство смешивалось с внезапной свинцовой тяжестью ужаса, а мысли, которые я навеяла еще в ванной, роились, как разъяренный улей. Лица, размытые временем, неузнаваемые, но все же различимые, кружились в калейдоскопе цветов. Вспышки крови и мучительных стонов, мое сбитое дыхания, пока я бежала, бежала, бежала, а затем… Крики, но отдаленные, не приближающиеся, словно я бежала от места схватки, но они не преследовали меня.
Я думала, что мне все сошло с рук. Прошла неделя с того момента, как я уехала из города. Ничего не происходило, пока ровно на седьмой дней я не потеряла бдительность в местной забегаловке после того, как накануне поселилась в мотеле.
Видите ли, тогда я была молода, не понимала и не осознавала, на что готовы пойти эти люди, чтобы получить желаемое. А Скотт обладал большей властью, чем я предполагала.
Он нашел меня, отследив мою банковскую карту, которую я использовала, чтобы снять комнату. Тогда я еще была Лирой во всех смыслах. Я думала, что останусь ею навсегда, но не смогла.
Он меня почти поймал в той забегаловке. К счастью, я успела скрыться в туалете, прежде чем он заметил меня за маленьким столиком, который я выбрала на вечер. Выбравшись через заднее окно, я добежала обратно до мотеля быстрее, чем когда-либо в жизни. Благо, я почти ничего не распаковывала. Схватив сумку с украденными деньгами и запихнув сверху пару вещей, я снова побежала, не останавливаясь. Я уничтожила все свои карточки и удостоверения, стала использовать наличные и избегала всего, что требовало подтверждения личности. Я использовала вымышленные имена и красила волосы в темный цвет, пока не остановилась на платиновом, который был сейчас.
Годы. Прошли годы, прежде чем я перестала оглядываться через плечо каждые пять минут, но даже после этого я не перестала опасаться и не перестала двигаться. До сегодняшнего дня, конечно.
Чья-то рука внезапно опускается на мое плечо, заставляя вздрогнуть. Справа от меня стоит мужчина, а слева еще один.
— Ну, привет, сладкая, — говорит тот, что справа, с трудом выговаривая слова, а изо рта у него пахнет сигаретным дымом и несвежим пивом.
— Отвали, мать твою, — рычит Хоук.
Я встречаюсь с ним взглядом, но он не смотрит на меня. Вместо этого его темные глаза, ставшие еще мрачнее от гнева, устремлены на мужчину справа. Я пытаюсь отступить, ощущая напряжение. У меня есть возможность проскользнуть вперед, но это прижало бы меня к барной стойке, и они оказались бы у меня за спиной, а Хоук — спереди… Мне это все равно не нравится.
— А
