До мурашек - Ана Сакру
- Не знаю, прокатимся...- неопределенно пожимает Лёва плечами, так и пялясь на мой рот, что просто невероятно нервирует.
Губы жарко покалывает, их тут же хочется облизать и приходится контролировать себя, чтобы этого не делать.
- Ты на машине? - немного удивляюсь.
- Да.
Молча идем за ворота моего двора. Вокруг такая ночь! Луна полная, огромная и отливает красным, звезды рассыпались плотным мерцающим полотном, сверчки заливисто трещат, в носу щекочет от пьянящего аромата цветущих миндаля, сирени и чего- еще неуловимого, пьянящего, ночного. Воздух, поначалу показавшийся зябким, обволакивает как мягкая теплая вода.
Расстёгиваю ветровку, забираясь на переднее пассажирское Лёвиного аутлендера. Непроизвольно потираю локоть, за который он меня придержал, чтобы помочь сесть. Перехватываю его взгляд. Всего мгновение, и он разрывает зрительный контакт. Хлопает моей дверью, закрывая её, и огибает капот, чтобы занять место водителя.
Зажимаю повлажневшие ладони между ног. Не сдержавшись, всё-таки облизываю губы, когда он закрывает дверь со своей стороны, словно отрезая нас от остального мира. В салоне воцаряется густая тишина с простреливающими разрядами в двести двадцать вольт. Лёвка трогается с места, плавно выворачивая руль одной рукой.
- Может, музыку? – предлагаю неуверенно. Шум собственного сердцебиения напрягает.
Лёва кидает в мою сторону быстрый взгляд, чуть улыбнувшись.
- Какую хочешь? - уточняет.
- Не знаю.
- Может, не надо тогда?
Пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. Чувствую левой половиной лица, как то и дело смотрит на меня. Воздух в салоне всё прогревается. Плотнеет. Ещё чуть- чуть, и я не смогу его вдохнуть и буду только пытаться захватить ртом.
Мы вообще не говорим, но нам всегда был совсем необязательно разговаривать.
То, что происходит сейчас между нами на невербальном уровне слишком ощутимо и однозначно. И это не надо никак пояснять.
Если бы я была против, я бы не вышла ночью к нему - мы оба это знаем. Если бы я была против - я бы хотя бы предложила посидеть на лавочке у моего дома, а не села без лишних разговоров в его машину. Если бы я...
Я только не понимаю, почему мы выезжаем из поселка, а не сразу едем к нему.
- Куда мы? - спрашиваю хриплым, подводящим голосом.
Взгляд падает на Лёвкину руку на рычаге передач. Зачарованно рассматриваю его длинные пальцы с овальными, ухоженными ногтями, выступающий узор вен на внешней стороне ладони, бледную полосочку от недавно снятого обручального кольца...
- Есть пожелания? - выгибает светлую бровь и снова полосует моё лицо обжигающим взглядом.
- Нет...- качаю головой.
- Тогда на качели на смотровой, тысячу лет там не был.
- Над обрывом качели? - фыркаю, улыбнувшись. Слишком уж неожиданный ответ, - Ночью страшно на них.
- В этом и суть, разве нет? - нахально подмигивает Лёвка.
Смеюсь, чувствуя, как нити опутавшего напряжения ослабевают и дают глубоко, сладко вдохнуть. Лёва точно взрослел всё это время? Кажется, что нет. И я, похоже, такая же становлюсь рядом с ним.
29. Гулико
На смотровой площадке кромешная тьма. Лишь красная луна и крупные звезды светят в небе, а в долине, видной как на ладони, расстилается ковер из мерцающих огней поселка - горящих окон и фонарей. Светящиеся точки сверху - светящиеся точки снизу, словно отражение в воде, и мы будто застреваем посередине этих двух миров в черной полосе, заканчивающейся обрывом.
Выпрыгиваю из машины первой.
Гравий шуршит под ногами, под распахнутую ветровку сразу пробирается зябкий ветерок, и я снова вжикаю молнией до упора. Обняв себя руками, иду к краю площадки, чтобы посмотреть вниз. Там чернота, от которой кружится голова. Мне не нужно догадываться - я точно знаю, что тут чертовски высоко. Но так красиво. Огни в долине как с открытки. С трудом угадываю очертания словно игрушечных домов, черные силуэты горной гряды по краям, и огромный звездный купол над головой. Захватывает дух.
Лёва выключает дальний свет, оставляя только габаритные огни. Спрыгивает за мной на землю, хлопает водительской дверью.
Не оборачиваюсь, прислушиваясь к его шагам, которые обрываются где-то за моей спиной. Слышу, как шуршит ветровкой, затем чиркает зажигалка, и в воздухе плывет сигаретный дым.
Помедлив, всё-таки оглядываюсь на Лёву. Присел на капот, наблюдает за мной.
- Красиво, - едва заметно кивает в сторону открывающегося вида.
- Да, очень. Завораживает, - тихо соглашаюсь.
Делаю несколько шагов в Лёвкину сторону, но передумываю подходить к нему - слишком уж с явным ожиданием он на меня смотрит, и сворачиваю к подвесным качелям в конце смотровой площадки.
Мы же ради них здесь, да?
Чтобы сесть на качели, приходится подойти к самому краю обрыва. И хоть я знаю, что здесь склон гораздо более покатый, но в темноте это плохо видно, и внутри всё сжимается инстинктивным страхом перед высотой и опасностью. Внутренности будто подскакивают к горлу. Сажусь на гладкую деревянную доску, вцепляюсь повлажневшими ладонями в канаты по обе стороны. Спинки здесь нет – приходится ловить равновесие.
Легонько отталкиваюсь ногой от земли. Мир вокруг начинает медленно плыть. Пропасть с огнями на дне то ближе, то дальше.
У-ух...
Небольшая порция адреналина впрыскивается в кровь, становится жарко. Приближающиеся Левкины шаги сзади... Не оборачиваюсь, закусывая губу. Останавливается за моей спиной. Вздрагиваю, когда резко перехватывает канаты и подтягивает качели к себе.
- Держись, - строго и хрипло мне на самое ухо.
От его горячего дыхания, коснувшегося кожи, мурашки бегут по шее к плечам. Киваю.
Оттягивает качели дальше и толкает от себя. Не сдержавшись, восторженно и испуганно пищу.
Потому что звездное небо вдруг сливается с огнями долины, и больше нет верха и низа, только ветер в лицо и ощущение, как утягивает куда-то против земного притяжения.
- Ещё?
- Да!
Перехватывает качели и
