Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Дали Мила
— Если честно, я планировала перебраться в спальный район. Там квартиры проще и цены ниже.
— Ерунда! Ты можешь себе позволить лучшее, — отрезает мои сомнения Эльвира. — Кроме того я возьму тебя на портретные съемки и увеличу гонорар. И по собакам не заскучаешь — можешь приходить и навещать их в любое время.
— Хорошо, — отвечаю я, все еще охваченная волнением.
На следующее утро мы с Кирияновой, прихватив с собой брючный костюм из ее коллекции, идем в соседнюю высотку, где встречаемся с риэлтором.
Приглянувшая квартира располагается на тридцатом этаже.
Она не такая огромная и не двухуровневая, как у Эльвиры, но после прокуренной родительской комнаты в коммуналке и моих бесконечных скитаний четыре просторные комнаты и две большие лоджии — это за пределом мечтаний! Фантастика просто!
Я дышу через раз, когда несмело ступаю по глянцевому полу, вымощенному белой мраморной плиткой с редкими темными прожилками. Стены здесь в основном отделаны светлой декоративной штукатуркой с легким перламутровым переливом. С высоких потолков свисают витиеватые белые люстры с блестящими на солнце хрустальными звеньями. И вся основная мебель имеется, и встраиваемая бытовая техника новая и отличного качества — заходи и живи.
Невероятно! Мне очень нравится! Словами не передать.
— Декан твой обещал посодействовать о скором переводе на заочный, — между делом сообщает Кириянова результат нашей совместной поездки в вуз на прошлой неделе. — А пока на лекции ежедневно ходить необязательно, главное — учиться и задания вовремя выполнять.
— Не проблема, — киваю я, понимая, что теперь мне предстоит еще больше работать, чтобы рассчитаться с начальницей. — Мне поможет Арина.
— Хорошо, когда есть верные друзья, — улыбается она. — Правда, теперь ты будешь продолжать учебу уже не на бюджетном. Ну и две новые интерактивные доски для университета купишь в благодарность.
— Я поняла.
— А ты вообще так и хочешь продолжать учебу на ветеринара? — спрашивает, осматриваясь со мной вместе в гостиной.
— Да, я обожаю животных, — уверенно говорю.
— Благородное дело, — соглашается она и, дернув подбородком в сторону дивана, на котором в чехле нас уже заждался костюм, напоминает: — Поболтали, а теперь за работу. Надевай, щелкнем тебя в новой квартире. Выставишь рекламный пост в своем блоге и напишешь, что к тем, кто носит одежду госпожи Киряновой, как к магниту липнет счастье, удача и материальное благополучие.
Глава 34
Мирон
«Вероятность отцовства 0,00…» — остальные ноли даже не считаю.
Со свистом выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла в кабинете, сбрасывая напряжение, возникшее, когда мне на почту пришло долгожданное письмо из лаборатории.
Я и сам как будто заново родился! Настоящая эйфория.
По логике, меня должно коробить от лживости Виталины, но я и тени этих эмоций не испытываю. Только облегчение.
Мой смартфон вспыхивает от звонка — Вита словно чувствует, что тучи над ее блондинистой головой сгущаются.
— Мирон, ты можешь приехать? Пожалуйста, — просит она, едва я принимаю звонок.
«Да пошла ты на хуй», — приходит на ум первая мысль, которую я с огромным трудом отодвигаю.
— Да, скоро буду, — отвечаю сухо.
Распечатываю результат ДНК, выхожу из кабинета и спускаюсь на парковку.
Получается, Лактионова трахалась с кем-то либо незадолго до событий в отеле, либо сразу после. Это просто пиздец. Я в ней окончательно разочаровался. Почему я раньше ничего не замечал? Но ужаснее всего, что эта лживая сука могла стать моей женой, если бы я не повстречал Бельскую.
Открываю своим ключом дверь и влетаю в квартиру.
Шагаю прямиком в гардеробную.
Вытаскиваю первый же чемодан Виталины, расстегиваю его, затем рывками сдергиваю ее тряпье с вешалок и, скомкав, бросаю в чемодан.
— Что происходит, Мирон? — спрашивает Вита, зайдя в комнату.
— Убирайся вон из моей квартиры и из моей жизни.
— Как… Почему?! — ахает она и, подойдя, впивается пальцами в рукав моей куртки. — Остановись! Ты сбрендил?!
Я останавливаюсь и, учащенно дыша, достаю из кармана распечатанный результат теста на отцовство.
— Объяснишь? — передаю его Виталине.
Она читает и мгновенно краснеет. Ее руки сильно дрожат.
— Что за бред? Я не сдавала никаких анализов!
— Сдавала. В лаборатории, в которую я тебя привез. В процедурном у тебя взяли кровь и сделали тест по моему приказу.
Глаза Виты округляются. Он мечется взглядом по гардеробной и пятится.
— Разве можно выяснить отцовство на столь раннем сроке? Это какая-то ошибка, Мирон, уверяю. Нужно дождаться рождения ребеночка и сделать нормальный тест, раз уж ты так этого хочешь…
— А ты позаботишься о том, чтобы тест был положительным.
— Конечно, нет. Но делать анализ только по крови нельзя. Вдруг нужные клетки для определения отцовства еще не сформировались или…
— Заткнись, — зло обрубаю поток новой манипуляции. — Я консультировался с разными независимыми экспертами, специально ждал нужных сроков, когда анализ дает точный результат, — шагаю к Лактионовой, чеканя слова, а она снова пятится. — Так кто он? Кто настоящий отец, Вита?!
— Т-ты… — пробормотав это, она взвизгивает, потому что я поднимаю руку, и внезапно срывается на бег.
Я замираю, сжимаю пальцы, которыми хотел схватить лживую дрянь за шею, в кулак. Вита забегает в спальню и захлопывает дверь, но я одним ударом сношу ее с петель.
Виталина скачет по комнате, как крыса в ловушке. Да, сейчас я без угрызения совести могу назвать эту женщину крысой — за все то, что она наворотила.
На секунду мелькает оправдывающая Виту мысль — она могла сама не знать, кто отец, и потому подумать на меня. Но эта мысль разбивается о твердые скалы фактов: во-первых, я не мог ее трахнуть в том состоянии; во-вторых, сейчас бы Лактионова трусливо не бегала от меня по квартире.
И ее эмоции, когда она прочитала результат анализа, выдали ее с головой. И это подтверждает, что она знает, кто отец ребенка, и сознательно навешивала ответственность за свою беременность на меня.
— Не ври мне, Виталина! — качаю я головой, глядя на мерзавку исподлобья. — Я знаю, что мы с тобой не спали. От кого залетела? Отвечай!
— Не ори на беременную женщину! — пищит Виталина.
— Отвечай на вопрос.
— Ты! — визжит она и заскакивает на кровать, когда я снова делаю шаг к ней. — Ты!
— Выметайся из моей квартиры, лживая дрянь.
— И куда я пойду?
— Мне плевать. Пошла вон!
— Мне нельзя таскать тяжелые предметы! Я что, по-твоему, должна переть сама чемоданы?
— Заплатишь таксисту, он вынесет. Пошла отсюда, — еле сдерживаюсь, чтобы не выкинуть Лактионову самому.
Выхожу из комнаты, но возвращаюсь, когда слышу ее голос.
Виталина корчится, хватается за живот, согнувшись, и стонет. Цирк продолжается? Я приваливаюсь плечом к дверному косяку и складываю руки на груди. Виталина меня бесит, но я усмехаюсь, глядя на ее представление.
— Дорогие мои, случилась трагедия! — завывает она, записывая видео на телефон. — Вы же знаете, что я ждала ребеночка, но Мирон сегодня меня нагло оклеветал. Я подавлена, расстроена и не знаю, как жить дальше. Он кричал, говорил страшные вещи… — Я хохочу. Громко, нагло. Сучка какая, посмотрите на нее. — На фоне стресса у меня открылось кровотечение.
Что за чушь? Опускаю взгляд на ее белые пижамные шорты — следов крови на них нет. А Лактионова стонет в голос.
— Ты ебанутая на всю голову лживая тварь, — громко говорю.
И Лактионова спешно заканчивает прямой эфир.
— Ты сам напросился, Суворов, — шипит она и как ни в чем не бывало выпрямляется. — Я тебя так ославлю… Столько измен твоих вытерпела, все прощала. Даже эту малолетку, а ты выгоняешь меня, поверив какой-то филькиной грамоте вместо того, чтобы прислушаться к беременной женщине. Я вообще-то ребеночка под сердцем ношу и не могу врать, пока нахожусь в таком интересном положении. Я богоподобная сейчас, я будущая мать, а ты этого не ценишь. И никогда не ценил мое к тебе отношение, всегда выбирал себя. Ты горько пожалеешь, Мирон, что потерял меня и нашего ангелочка.
