Сердце напополам (СИ) - Резник Юлия

– Единственная, какая у тебя может быть, ты об этом не думал?

ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

Хоть убейте меня, я не понимаю… Какого черта Дэн до меня доебался? На кой ему это все? И ведь не сказать, что я сам не думал, не прикидывал в уме, как это могло бы быть. Не взвешивал плюсы, минусы, блядские риски. Куда только ни забредали мои мысли, пока я ходил из угла в угол в пустой, необжитой совсем квартире. И если с моими резонами соглашаться на такой формат отношений все было понятно (ведь ничего другого мне не светило), то у Дэна для этого не было никаких разумных причин. Если, конечно, он не конченый извращуга, чего я раньше за ним не наблюдал.

Нет, конечно, я в курсе, что есть на свете олени, которые видят особый кайф в том, чтобы трахать свою бабу после другого. Этому даже название придумали, как-то с куклами связанное… Я не запомнил, потому что, в общем-то, не интересуюсь такими вещами. И лишь поневоле слушаю, о чем треплются мужики, коротая срок, да удивляюсь тому, до каких тем порой доходит братва в своих экзистенциальных поисках. Кстати, если по всем другим вопросам мнения мужиков обычно разнятся, что приводит к очередной многочасовой философской дискуссии, то тут все на удивление единодушны – только опущенный может находить кайф в унижении и с гордостью носить рога. Вот только когда мы с Дэнчиком трахали Свету, он выглядел каким угодно, но не униженным. И если волчонок от чего и кайфовал в той ситуации – так это от возможности бросить вызов мне… старому матерому волку. А значит, тут в другом дело, так? И мотивы у малого другие.

– Чего ты добиваешься, Дэн? Зачем тебе это?

– На хера спрашиваешь, если все равно не поверишь?

– А ты попробуй.

– Окей. Я люблю тебя и желаю добра.

– Бля-я-я… – качаю головой. – Я сча тебе втащу, ты ж понимаешь?

– Да не как мужика, тьфу ты, Бать, какого хрена ты все к какой-то хуйне сводишь?!

– Я?! Да за такой базар тебе в зоне билет в один конец выписали бы!

– А мы не в зоне, Рустам, – замечает Денис устало и зло. Говорю ж – звереныш. – Здесь люди к психологам ходят, чтобы научиться свободно выражать свои чувства. Эмоциональный интеллект, ёпта, слышал про такое?

– Это что-то на пидорском? – сплевываю я, делая вид, что и впрямь недалекий.

– Так, – сдувается мелкий, потирая лицо лапищей. – Все с тобой понятно. Иди ты…

– Ну?! – подбиваю я Дэна, сам не зная, на хера мне это надо. Может, чтобы уж, наконец, выпустить эмоции, про которые он мне тут задвигает.

– Иди ты в пень, Бать. Я думал, ты выше этого говна. Думал, тебе хватит духу признать собственную слабость и поискать варианты. Потому как они, Бать, есть. Пусть и не самые очевидные, да. А ты просто трус. Вот теперь можешь втащить мне. Если получится, старый ты мудозвон.

И я его бью. Но Дэн на стреме, знает ведь, сучёныш, что перешел черту, и уворачивается, в ответ с разворота пиная меня ногой. Да только я преподавал там, где он учился. Сцепляемся не на жизнь, а на смерть. Так, только краем сознания бродит мысль – если я откинулся, отмотав срок от звонка до звонка, то у этого идиота ведь УДОшка. Сейчас загребут если – все, хана. Отправят пацана досиживать. И все бы ничего. За свои поступки отвечать надо. Вот и ответил бы. Только как мне это Свете объяснять?

– Кончай, малой! Все. Хватит… – беру его на болевой. – Сча повяжут ведь. Хочешь опять на этап?

– А тебе что? Ты ж даже мое место зассышь занять рядом со Светкой.

Самое смешное, что он прав. Наверное, зассу. Что не смогу защитить, что не окажусь рядом, когда это будет нужно. Что из-за меня… ей… Вон, как тогда, когда нас чуть не подорвали… Аа-а-а. Хватаю ртом обжигающе-горячий воздух. В нос набивается пыль, глаза застилает пеленой ярости.

– Убью, сука!

– Да пошел ты!

Дэн толкает меня в грудь, и я, вдруг сдувшись, послушно откатываюсь на бок, а потом вообще переворачиваюсь на спину. Гляжу на испачканный в кровь рукав. Провались ты пропадом, Дэнчик! Только ведь чистое надел. Стиснув зубы, задираю башку к синему-синему небу. Я в зоне по нему больше всего скучал. Солнце слепит. Зажмуриваюсь. На обратной стороне век расцветают белого света пятна. Где-то там, на огромной развязке, шумят машины, гудят самолеты, среди которых наверняка есть и тот, что уносит Светку в Ларнаку… Грудь ходит ходуном, драка – такое дело, запыхался. И моя собачья тоска тут ни при чем.

Хмыкаю. Механический голос объявляет, что вылет рейса до Коломбо отложен. Воняет гребаной амброзией и кровью. И нам, наверное, пора завязывать, соскребать свои туши с земли, а то драма как-то неоправданно затянулась, но почему-то ни он, ни я с этим не спешим.

– Эй, мужики, вы там живы? Может, помочь как? – раздается нерешительный голос со стороны.

– Да все нормально, отец. Спасибо.

Мужик в кепочке нерешительно кивает и идет своей дорогой. Я же рывком сажусь. Дэн, сучара, моложе, и потому вскакивает резвее. Сплевывает кровь в клумбу с поникшими бархатцами, чертыхается и подает мне руку.

– Вставай, Бать. Не хотел… так.

Не без раздумий все же принимаю помощь. Кряхчу. Стар я стал для таких, блядь, упражнений. Молча щелкаю пультом, разблокируя замки на новенькой Секвойе. Тачка – просто огонь. Хорошие люди подогнали. Мне и Ваську в качестве извинений за инцидент. Я извинения, конечно, принял, чего не принять? Но кошмарить всех причастных не прекратил. Теперь мало просто вернуть свое. Я должен наглядно продемонстрировать, что будет с теми, кто на мое позарится. Во избежание повторения, так сказать. А то совсем они тут берега попутали.

– Подвезти?

– Я на колесах. – Дэн кивает в сторону Светкиного Соляриса, припаркованного через три ряда от моей Секвойи.

– Надо девочке нормальную тачку купить, – бросаю я, вытаскивая зубами сигарету из пачки.

– Надо, – кивает Дэн. – Только запустимся… И сразу все будет.

– Не пыли. Я решу.

– От тебя она не примет подарка.

– Почему? – сощуриваюсь.

– Ты еще не понял, когда ей бабки совал?

– А что не так с бабками? Напомнить почем жизнь в этих ваших Европах?

– Ох, Бать. Ты ж умный мужик, неужели не догоняешь, что как со шлюхой с ней расплатиться пытался?

– Что ты плетешь? У меня и мысли такой не было, – охреневаю я.

– Вот и плохо, что ты не подумал, как это с ее стороны выглядит. Одичал ты, Бать, одичал.

– Так она обиделась, что ли?

Денис демонстративно закатывает глаза, сует руки в карманы и шагает прочь.

– Дэн, я серьезно…

– Да чуть не плакала она, Бать.

С шумом через нос выдыхаю. Может, мне и правда надо к мозгоправу? Что-то я совсем потерял нюх. Я же ее ни в коем случае не хотел обидеть. Все что угодно – побаловать, может, порадовать, но не обидеть, нет!

– Как лучше же хотел… – бурчу себе под нос. Дэн уходит, пожимая плечами.

– Заскучаешь – заходи в гости.

Интересно, когда мне скучать? У меня тут не на жизнь, а на смерть рубилово. Стрелки, которые нынче все зовут встречами, часы разъездов и переговоров. И радость одна – что от этого хотя бы толк есть.

Вечером едва ноги тащу от усталости. И видно, потому, что иду на автопилоте, приносит меня не к своей квартире. Правда, понимаю я это, когда уже достаю ключи. Торможу, не совсем понимая, что делать, а потом, от души выругавшись, звоню. Почему-то совсем мне не хочется в четырех стенах одному быть.

Дэн открывает практически сразу, как ждал. Испытывающе на меня зыркает, хмыкает так, что тонкая корка на разбитой губе снова лопается.

– Твою ж… – шипит.

– Я зайду?

– Ага. Мурка, иди, твой человек пришел.

А кошка и впрямь, будто все понимая, выглядывает из-за двери. Моргает желтыми глазищами и радостно бежит мне навстречу, ластясь к ногам. Дэн на это смотрит не без ревности. А я что? Моей вины нет, что я у Мурки в любимчиках.

– Вот так и спасай этих тварей. Черт, ну ты мне и зарядил… Жрать будешь?