Невинная для бабника (СИ) - Шарм Элли

Вздохнув, я перевернула страницу учебника. Не смотря на то, что я новая ученица с хорошими баллами по предметам, учителя были настроены серьезно, никаких поблажек… Впрочем, мне понравился биолог мистер Стрим. Он выглядел, как человек, уважающий свой предмет. В некоторой степени мне  показалось, что он фанатик своего дела. Стать одним из лучших преподавателей в колледже в тридцать с небольшим хвостиком – это достойно уважения. Когда он рассказывал о биохимических процессах в крови,  зелёные глаза за оправой простых очков горели увлечённостью и любовью к науке. Пожалуй,  в первый же день я  снискала  расположение биолога. Учитель с одобрением смотрел, как  я без особого труда перевожу сложные формулировки на латыни. Это радовало. Уверена, что учебные материалы будут разъяснены знатоком своего дела.

Дверь негромко скрипнула и я подняла взгляд на вошедшего, ожидая, что это неугомонная Эйми, которая, кстати, оказалась заядлой прогульщицей. Подруга даже пыталась  уговорить сбежать с пар, говоря о том, что ничего интересного там не светит. Единственная  любовь Эйми, конечно же,  после Дастина и красивых вещей, это литература. На эту пару девушка  спешила так, что я еле успевала за длинноногой брюнеткой, чьи глаза были  так похожи на глаза моего возлюбленного. Мысли будто материализовались. Через порог спальни переуступил Дэйм. Парень выглядел серьёзным, как никогда. Облизнув кончиком языка пересохшие губы, встретилась с бесконечно синими, словно океан, глазами. Дэйм приблизился к кровати, на которой я лежала на животе.

– Хэй, – произнёс негромко, присаживаясь на край.

Я словно эхо повторила в ответ аналогичное «хэй».

Смущенно улыбнулись друг другу, будто не общались ни один день, а целую вечность, мы отвели взгляды.

– Я хотел попросить прощения, – хрипло произнёс он.

После этих слов я поняла, за что полюбила Дэйма Престона. Со мной он менялся! Я видела это, чувствовала…

– Дэйм, – я поднялась с кровати, одёргивая сарафан малинового цвета.

Парень тут же соскочил со своего места, возвышаясь надо мной.

Час назад, я из последних сил спорила с Эйми о том, что малиновый  цвет платья сделает из меня огромную рыжую морковку, но подруга совершенно искренне и смело убедила в том, что мне не стоит делать поспешных выводов. Что же, она оказалась права. Яркий цвет каким-то волшебным образом подчеркнул рыжий оттенок волос, светлая кожа, так же красиво смотрелась на фоне этого платья. После примерки    я поклялась, что всегда буду слушать советы Эйми, какими бы бредовыми они не казались.

Дэйм протянул руку, но тут же  опустил, словно боясь, что  оттолкну.

Впервые я повела себя смело. Взяла его за руку и сама положила  себе на талию.

Сглотнув, Дэйм произнёс настолько искренне, насколько мог:

– У меня ничего не было с Нэн. Я тебе клянусь. Не спорю, были моменты, что вели к этому, но… Я вообще не знаю, что на неё нашло, и к чему она устроила этот спектакль.

– Я не скрою, глядя на всех этих красоток  в колледже, – тяжело вздохнула я,– мне все время лезут всякие плохие мысли. Они, понимаешь, сами… я не хочу! – сказала все, что было на душе, ничего не скрывая.

Дэйм прижал меня ближе к своей широкой груди, успокаивающе проводя  ладонями по спине. Как же от него замечательно пахнет! Морской прибой и что-то неуловимо чувственное. Может быть, это его собственный запах.

– Я понимаю! От одной мысли о том, что у тебя мог быть до меня парень, ломает изнутри! Мэди, с тобой я другой, поверь, мне никто не нужен!

Я уткнулась носом в синюю футболку и потерлась щекой, как кошка.

– Я боюсь, что ты меня бросишь, – хрипло и даже как-то потерянно произнёс Дэйм.

Эти слова застали меня врасплох. Я обратила удивлённый взгляд на парня. Должно быть, брюнету эти слова дались не просто так. Можно сказать,  Дэйм сейчас признался в некоторой степени в  слабости по отношению ко мне.

– Ты такая идеальная… – он запнулся на полуслове, – а я простой парень.

– Дэйм…

Эти слова так растрогали меня, что даже защипало в носу. Не хватало еще расплакаться, тогда он точно подумает, что я дурочка!

– Родители через час уходят к Джонсонам, – сообщил Дэйм, сверкая глазами, губы изогнулись в обаятельной улыбке. – Ванильное печенье и фильм «Приведение» нас ждут! – он провел пальцами вдоль моей шеи, медленно продвигаясь к глубокой ложбинке между полушариями груди, выглядывающей из выреза сарафана. – Каждую минуту думаю о тебе. На парах, на тренировках, под теплым  душем… особенно там. Представляю, как бы… – Дэйм коснулся лёгким поцелуем моих губ – так невыносимо дразняще, – …как бы ласкал твою нежную кожу.

Шершавые пальцы коснулись выпирающего через ткань соска и обвели ареолу. Медленно, чувственно, заставляя тяжело дышать, он сводил меня с ума. Я закрыла глаза, наслаждаясь запретными прикосновениями.

– Оставь сегодня дверь открытой…

С толикой разочарования почувствовала, что больше не ощущаю тепла Дэйма. Открыв глаза, обижено посмотрела на парня, от того,  что он так резко оборвал сводящие с ума прикосновения.

– Позже, – произнес Дэйм почти беззвучно, одними чувственными губами.

Прежде, чем  я успела  окликнуть его, Дэйм  тихо прикрыл за собой дверь, оставляя меня, все еще взбудораженную,  смотреть себе в след. Сдерживаться все сложнее… Я прикусила губу, думая о том, что сегодня произойдёт что–то, что точно изменит мою  жизнь, а может быть, и меня саму.

Мэдисон

– Я сейчас буду плакать!

Дэйм, развалившись на постели, тут же перестал жевать чипсы, услышав мои слова.

– Да брось, малыш! Это всего лишь фильм, – любимый попытался меня успокоить. Видя, как я шмыгаю носом, а глаза наполняются невыплаканными слезами, парень вздохнул и отставил миску с чипсами в  сторону.

– Иди сюда! – поманил  пальцем, удручённо качая головой. – Надо было включить «Трансформеров». Роботы и горячите цыпочки – самое лучшее сочетание!

Не выдержав, я ткнула парня локтем под рёбра.

– Ау! Ревнивица! – подозрительно довольно изрёк Дэйм, поглаживая то место, куда пришелся неожиданный  удар.

Удобно устроившись на подушке, он похлопал себя по плечу, приглашая устроиться рядом.

– Представь только! – воскликнула я, уткнувшись носом ему в грудь, от чего голос получился приглушенным. – Расстаться с тем, кого любишь! Знать то, что никогда не сможешь обнять близкого тебе человека.

Широкая ладонь легла  на макушку в успокаивающем жесте.

– Не думай об этом. Это просто фильм. Режиссёр так все закрутил, чтобы вот такие впечатлительные девочки, как ты, плакали, а ему оседали доллары в карман.

– Да, я понимаю, – вяло проронила в ответ, все ещё на эмоциях переживая судьбу   героев киноленты.

Звуковой сигнал заставил буквально подпрыгнуть на месте. Хохотнув, Дэйм привстал и протянул мне сотовый, лежащий на прикроватной тумбе.

– О, ты включила телефон! – с намёком произнёс парень.

Конечно, он был в курсе, что с того самого дня, как покинула Сиракьюс, я отключила телефон и больше его не включала. Да, я решилась его включить, но только после того, как приняла решение занести родителей в чёрный список. Может быть, многие посчитали бы это жестоким поступком, но в этот момент я не видела другого выхода. Боль ещё отдавалась отголосками в груди, возвращая в тот день, когда мама, не смотря на мольбы, отвезла меня к гинекологу. Все ещё будто наяву я слышала полный ярости голос родительницы, когда она требовала от врача, чтобы та подтвердила факт того, что я все ещё невинна, и наглый бабник, кем назвала она Дэйма, не воспользовался моей доверчивостью. Но миссис Волкер огорошила разгневанную мать, заявив совершенно спокойным тоном, что никакой осмотр не подтвердит сей факт – это может установить лишь медэксперт.

Да и в любом случае, так как я совершеннолетняя, мать не в праве что-либо требовать от меня. Казалось, это стало последней каплей. Глаза родительницы горели почти безумным огнём. Схватив грубо за локоть, она волоком вытащила меня из кабинета шокированного доктора. Всю дорогу обратно, что мы ехали в сторону дома, мать пугала меня рассказами о том, что бывает с теми, кто  вступает в добрачные связи, остерегая, что  в будущем не будет детей и я буду винить себя всю жизнь. Переступив порог дома, мама прошла на кухню и строгим голосом приказала подойти. Тогда я ещё не знала, что меня ожидает впереди… Я будто наяву вновь услышала щелчок больших, железных, увесистых ножниц.