Мой самый-самый бывший (СИ) - Сакру Ана

- Я не покупал. Вчера Вахтанг утром дал, когда детей отводил к ним, - отвечает муж ровно, выпуская в сторону от меня дым.

- М-м-м…Ты им сказал? - прикусываю губы, вертя свой стаканчик кофе в руках.

- Еще нет, - Сашка мажет по мне напряженным взглядом, - Хочешь сама сказать?

- Придется прощаться все равно, наверно, да, сама. Вечером забирать будем детей - вместе поговорим...

- Ок.

Повисает тяжелая пауза. Давит. Действительность опять падает сверху бетонной плитой и размазывает нас обоих. Хочется хоть как-то ее стряхнуть.

- Дай мне тоже сигарету, - киваю на пачку, лежащую около Сашки на столе.

У мужа на миг натурально округляются глаза.

- Лиз, на хрена? Ты ж даже не пробовала.

- Пробовала, - хмыкаю, пряча подбородок в ворот куртки, - Еще в школе просто из любопытства, потом уже осознанно пару раз курила в клубах, когда на сессии по заочке ездила, уже когда с тобой жила. Знаешь, все эти мамские будни так утомляли. Хотелось напиться и начудить. Чудить, как ты, трахая знакомых, я не умею, так что приходилось просто баловаться тайком сигаретами.

У Сашки вытягивается лицо. В глазах неверие, и мне это неожиданно до чертиков приятно. Оказывается, это классно иногда - потрясти запылившимся скелетами в шкафу. Пусть даже такими безобидными.

- Ты это серьезно сейчас?

- Абсолютно, - дотягиваюсь до пачки сама.

- Но почему ты ничего не говорила? Ну то есть...Смысл скрывать?

- Как почему? Ты всегда ныл, что курящие женщины - это ужасно. Я не хотела давать тебе повод мне лекции читать. Так что вот так, - улыбаюсь, доставая сигарету из пачки, - Ни один ты у нас врешь ради своего удобства и блага семьи, да, Саш?

У мужа как-то странно сверкают глаза в ответ, взгляд жадно впивается в мое лицо.

- Засчитано, - коротко комментирует, чиркая зажигалкой и поднося ко мне неверный язычок пламени.

Прикуриваю. Горький дым обжигает легкие, горло першит, начинают слезиться глаза, но я умудряюсь удержаться и не закашляться, пока встаю из-за стола. У меня временный передоз общения с мужем. Его внимательный глубокий взгляд словно гарпуном попадает прямо в открытую рваную рану. Больно. И я сбегаю от Сашки обратно в машину. Прячусь там.

***

Два часа, проведенных у Юли Сазоновой в конторе, оказались настоящим мучением. Этот ее деловой бодрый тон вперемешку с сочувствующими взглядами и вопросами невпопад о личном.

Вы привезли перечень имущества?...Лиз, а детям сказали уже?...С кем остаются несовершеннолетние?...Надо вот тут подписать...Ребят, не мое дело, но что случилось?...Саш, тебе надо оформить доверенность...Боже, поверить не могу, вы окончательно убили мою веру в брак...Теперь идемте вместе к нотариусу, Ивану Константиновичу, он в соседнем офисе на этом же этаже…

И так бесконечно. А-а-а-а!!!

Я потихоньку сходила с ума, только и думая, когда же Юля нас отпустит. Договоры, доверенности, нотариус, подписи, подписи, подписи...

Ситуация еще усугублялась тем, что Сашка вообще отказывался говорить. Он занял самое дальнее кресло у окна, демонстративно скрестил руки на груди, широко расставил ноги и с видом хмурого истукана переводил недобрый взгляд с Юли на меня и обратно, периодически отфутболивая от себя Сазонову фразой "это всё к Лизе".

И потому мне приходилось говорить и говорить.

Про детей, квартиру, дом, машины, бизнес. Впрочем, от мужа мне ничего не было надо. Я хотела себе лишь его двушку в Москве, чтобы нам с детьми было где жить, и свой Вольво. Все.

Гостиничный комплекс - чисто Сашкино детище, вот пусть он им и подавится. Наш дом в Домбае мне тоже не нужен. Правда, и предложение Юли продать его чужим, чтобы поделить деньги, воспринималась каким-то кощунством.

За деньги я в принципе как-то не переживала. Мне достаточно будет Сашкиных алиментов, остальное я смогу заработать себе сама. Если что-то случится, у меня есть моя семья.

Да и Сашка…

Я не могла представить себе, чтобы в материальной помощи, если что, он мне отказал.

В общем, получался довольно щадящий вариант развода с точки зрения финансов для моего мужа. И может именно поэтому он не встревал в наш с Юлей разговор. Молчал, наблюдал и слушал со скучающим видом.

А еще все документы Сашка подписывал принципиально только после меня, наглядно демонстрируя, кто здесь инициатор всего происходящего. И, конечно, при каждой подписи не забывал опалить меня тяжелым многозначительном взглядом.

Наконец все документы были оформлены, заявление подано через онлайн сервис, Юля пообещала прислать все бумаги мне в Москву через три месяца, вежливо предложила нам кофе, мы вежливо отказались и покинули давящие белые стены ее юридической конторы.

Вырвавшись на улицу, замерли вдвоем на тротуаре. Переглянулись. Домой?

Внутри тарахтело так, будто все винтики расшатались. Чувства мои были растерзаны еще вчера, мозг основательно изнасилован сегодня. Странное состояние непонятной, подступающей истерики. Мы правда сделали это? Боже...Я стояла, пялилась на Сашку и поверить не могла...

У него тоже было очень странное выражение лица. Растерянное, задумчивое, отстранённое и одновременно глубоко внутри серых глаз чудился такой же звенящий надрыв, как и у меня.

Это сложно - вот так сходу поверить, что всё... Конец.

- Давай зайдем - поедим, - Сашка проводит пятерней по затылку, кивая на грузинский ресторанчик за моей спиной.

- Мы ели хот- доги, - вяло сопротивляюсь.

- Я не наелся, пошли, Лиз, - он уже шагает в сторону кафе, - А потом сразу к дедам за детьми.

Мысль, что сейчас придется объясняться с Алиской, Левкой и Сашкиной мамой с Вахтангом откровенно пугает. И я малодушно соглашаюсь оттянуть этот момент.

- Ок, давай...

Сашка по привычке хватает меня под локоть на пешеходном переходе, но я резко отшатываюсь от его руки, будто меня огрели плетью, и муж тут же отпускает. Мажет по мне хмурым взглядом, сжимает челюсти.

- Извини, - глухо.

Не отвечаю на это ничего. Молча быстрым шагом идем к кафе. Бок о бок. Избегая смотреть друг на друга. Будто боимся обжечься друг об друга.

31. Лиза

31. Лиза

Мы спускаемся в полуподвальный, ничем не примечательный ресторанчик. Тусклое освещение, в котором совершенно непонятно какое время суток за затемненными маленькими окнами, кирпичные стены украшены картинами с национальными мотивами и искусственной виноградной лозой, низкие своды потолка, квадратные столики, застеленные чистыми белыми скатертями и бордовыми тканевыми салфетками. И грузинская песня тихо льется из расставленных по углам динамиков. И никого, кроме нас.

Не позволяю Сашке помочь, и сама избавляюсь от пуховика. Кажется, в этот момент даже молоденький официант- грузин смотрит на меня осуждающе. Плевать. Саша разворачивает большую кожаную книгу - меню. А мне нет надобности туда заглядывать - я совершенно не голодна, зато не против выпить за только что подписанные документы о разводе. Не чокаясь.

- У вас есть гранатовое вино? - интересуюсь у парнишки-официанта.

- Да, конечно, домашнее, отличное! Наш хозяин сам привозит, - тот расплывается в улыбке.

- Тогда мне бокал и ассорти пхали, - отдаю ему меню, так и ни строчки не прочитав.

- Харчо, хачапури по-аджарски и кофе, - Сашка тоже возвращает парню меню, не отводя от меня взгляд.

Такой пристальный, что невольно чувствую скованность в движениях. И хочется поправить волосы. Молчим, пока официант не уходит.

- Решила выпить? - Сашка иронично выгибает бровь, как только паренек скрывается в соседнем зале.

- Считаешь, у меня нет повода? - копирую его тон.

- Не знаю, я пока еще, по ходу, не осознал. Кажется, я сплю, мне снится кошмар, и он затянулся...- губы мужа трогает нервная улыбка, и он откидывается на спинку стула, сцепив руки за головой.

- Лиз...

Делает паузу, сглатывая. Серые глаза тускло блестят в желтом свете лампы над нами.