Навсегда твоя (СИ) - Семёнова Наталья

Моя потрясающая.

– Прости. Прости, что меня не было рядом. Умоляю, Ясь.

– Слава… Ты о чём?

– Я не знал, ничего не знал. А мог, если бы не струсил. Я так виноват, Ясь.

– О чём ты узнал? – пытается она заглянуть мне в лицо.

С сожалением выпускаю её из своих рук, отхожу на пару шагов и с силой сжимаю пальцами полку ближайшего шкафа с книгами. Твою мать, я так зол на себя, что хочется крушить всё подряд.

Яся осторожно касается ладонью моей спины, и я сильнее сжимаю зубы, смотрю на неё, вижу в её взгляде тревогу и вновь матерюсь про себя. Ей и так досталось, ещё и я заставляю её волноваться.

– Я не знал, что твоя мама умерла. Коля рассказал. Мне очень жаль, Ясь.

– О… Всё в порядке, Слав. Не всё, конечно, но я держусь. Спасибо за сочувствие, для меня это важно.

Я вновь её обнимаю. Вновь вдыхаю в себя аромат её кожи и волос. Отмотать бы время назад и не допускать тех ошибок, что я наделал. Не позволять ей справляться со всем одной. Чёрт, пережить это всё в одиночку! Какой же я кретин.

Но машину времени ещё не изобрели, а значит, остаётся одно – впредь не допускать ошибок. И создать такие условия жизни для Яси, которые она заслуживает.

Перехватываю её за руки и веду к небольшому диванчику, вынуждаю её сесть и сам сажусь рядом:

– Я узнал ещё кое-что важное, Ясь. То, что может нам помочь. Скажи, ты в курсе, что половина фирмы наших отцов по наследству перешла тебе?

– Что?.. Но… мама мне говорила, что папа ещё при жизни разорился, когда появились представители банков… нам… нам пришлось продать дом, чтобы закрыть папины и прочие долги. Разве, от папиной доли что-то осталось? Как я поняла, твой отец выкупил его акции за бесценок. У тех же банкиров.

– Уверен, что это были не банкиры. Всё мой отец. Ясь… в день, когда твой отец погиб, мой каким-то образом заставил его подписать доверенность на своё имя. Акции твоего отца живы, ими управляет этот больной ублюдок при помощи доверенности. И я уверен, что авария была не случайной. Поминаешь, что это значит?

– Что… – резко втягивает она в себя воздух, прикладывает ладони к губам, а в глазах застыл ужас, – что он убил и моего отца тоже…

– Тоже? – хмурюсь я.

Яся пугается ещё сильней, прячет лицо в ладонях и отрицательно качает головой, словно просит позволения не отвечать на мой вопрос. Или даёт понять, что отвечать не будет.

Но так не пойдёт. Хватит.

– Ясь, кого он ещё убил? Это важно. Я должен знать.

– Господи, – всхлипывает она, поднимая лицо к потолку, а пальцами сжимает кожаную обивку сидения. – Это никогда не закончится, верно?

– Закончится. Мы с тобой… Ясь, мы справимся. Ты справишься, потому что теперь не одна. Слышишь? Я на твой стороне. Расскажи мне всё.

Она опускает глаза, в которых кипят слёзы, на меня, её губы дрожат, я буквально кожей ощущаю, как она устала быть сильной.

Давай, девочка моя, поделись со мной своей болью. Мы разделим её на двоих. Как всегда и всё делили.

– Это не совсем убийство, – шепчет она в итоге. – Он позволил ей умереть. Когда мама заболела… Была нужна большая сумма денег на её лечение. Я не знала, где её взять… В общем, он предложил мне фиктивный брак, а взамен пообещал, что оплатит лечение мамы. Не оплатил. И она умерла.

– Что?! – вскакиваю я с дивана. – Твою… Что? Он вынудил тебя выйти за него.... Не помог, когда мог… Сука!

Я силой бью кулаком о стену, у которой стоит диван, но понимаю, что этого не достаточно. Куда и должен врезаться мой кулак, так это в наглую морду моего папани! Прямо сейчас.

Срываюсь с места. Где-то в отголосках другой вселенной слышу, как родной голос пытается меня остановить. Умоляет не совершать необдуманных поступков. Сохранять холодный рассудок и держать себя в руках. Но… Меня полностью затопил гнев. Этот сукин сын… Он заставил страдать самого дорого человека в моей жизни, лишил её всех, кого она любила. Обманом вынудил выйти за него. Наплевал на женщину, которую якобы любил! Обещал и не помог.

Это уже слишком!

Слышишь, я не спущу тебе этого с рук, конченный ублюдок!

Толпа людей, лица которых сливаются для меня в одно бесконечное пятно, расступается передо мной, как поломанные льдины перед носом корабля. Мне плевать на всех. Я, как бык ищу свою красную тряпку, которую олицетворяет мой больной папаня. Пру танком в его сторону и, наконец, вижу.

Последний тормоз летит к чертям, когда я натыкаюсь на его взгляд, в котором вспыхивает и тут же гаснет страх. Этот сукин сын ещё до моего обращавшегося на него удара понимает за что я его бью. Понимает и не сопротивляется. Валится на пол. Пытается подняться, но я не позволяю, обрушивая на него удар за ударом. Да, это точно нужно. Расквасить его наглую морду до крови. Дать ему понять, что за всё приходится платить. Хотя бы физическим здоровьем.

Отстранённо слышу, как кто-то визжит, слышу крики, слова, смысл которых до меня не доходит. Чувствую, как меня пытаются остановить, оттолкнуть от несопротивляющегося тела. Но мне нравится ощущать на костяшках пальцев липкость чужой крови. Нравится видеть, как от боли закатываются его глаза. Слышать, его хриплое дыхание. Это не человек. Он не заслуживает дышать одним воздухом со всеми. С ней! Он не заслуживает жизни.

– Слава! Ты его убьёшь!

Да, лишь один голос мог вернуть мне разум. Убью и снова оставлю её одну. А я обещал ей совсем другое.

Позволяю себя оттащить от отца, смотрю, как он медленно садится, сплёвывает на пол кровь. Он не смотрит на меня, нет. Его взгляд направлен на Ясю, которая с бледным от ужаса лицом застыла чуть поодаль от нас. И этот взгляд… Он не обещает ничего хорошего.

Я дергаюсь в чужих руках и ору:

– Только посмей и тебе не жить, понял?!

Чёрт, что я натворил?!

Отца заслоняют те, кто подбежал ему помочь, а я вновь смотрю в сторону Яси.

Но её там нет.

Глава 23

Яся…

Сбежать. Собрать Митю и сбежать. Всё равно куда. Я никому не позволю нас разлучить.

Вот только как это сделать, чтобы Свят меня не остановил?

– Ясь!

Слава нагоняет меня у самой двери в спальню. Оборачиваюсь на него, смотрю ему в лицо, на котором застыло виноватое выражение. Нет, я не могу его винить. Я знала, что такое может произойти. Да он и сам не рад, что сорвался. А теперь… Теперь ничего не исправить.

– Ясь, прости меня. Я не знаю… Просто, когда услышал… Чёрт, Ясь, я не хотел делать хуже, но…

– Но не смог сдержаться, – заканчиваю я за него.

– Родная, – останавливается он в шаге от меня, – мы что-нибудь придумаем. Он не сделает тебе ничего плохого, слышишь?

– Да. Только действовать нужно сейчас.

– Сейчас…

– Да. – Разворачиваюсь от Славы и захожу в комнату, сразу обращаясь к няне, которая стоит у колыбели: – Зоя, помоги, пожалуйста, собрать вещи Мити. Самое необходимое. Слава, – поворачиваюсь я к другу, – мы с Митей должны покинуть этот дом так, чтобы Свят не заметил. Охранник на воротах может ему доложить, что я уезжаю, и он просто запретит нас выпускать. Есть идеи?

– Но… но куда ты поедешь, Ясь?

– Это не важно, Слав! – повышаю я голос, потому что нервы на пределе. – Я тебя не виню, слышишь? Возьми себя в руки и помоги мне. Ты же это мне обещал.

– Обещал… Твою мать! – вновь срывается он и бьёт кулаком по стене.

Я бросаю собирать свои вещи в сумку и подхожу к нему. Обхватываю ладонями его лицо, вынуждаю посмотреть мне в глаза и говорю твёрдо:

– Я понимаю, почему ты так поступил. Это же ты, Слав. Ты не мог иначе. И я люблю тебя таким, какой ты есть. Этого никто и никогда не изменит, слышишь? Даже ты сам. И сейчас ты должен меня спасти. Я доверяю тебе наши с Митей жизни. Поэтому соберись с мыслями и придумай, как нам, – нам-троим, – выбраться из этого дома.

– Любишь? – едва слышно спрашивает он.

– Каждую взрывоопасную частичку твоего характера. Всем сердцем, Слав.

– Боже, – порывисто обнимает он меня. – Я не заслуживаю тебя… Никогда не заслуживал… – Теперь он обхватывает ладонями мои щеки, коротко целует в губы и отпускает: – Собирайся. Я знаю, что делать.