Выбор, который делают за нас (СИ) - Добровольская Галина

— Прости, — протянула она мне кольцо. — Я думала, что это для меня.

В глаза она мне старалась не смотреть, больше тупила глазки в пол, как нашкодивший ребёнок.

— Нет, не для тебя.

— Значит, у тебя есть невеста? — её голос опять стал механическим.

— Можно и так сказать, — спокойно ответил я. — Селия, ты прекрасная девушка, но я уже тебе говорил, да и ты сама знаешь, что мы редко делаем выбор сами, по большей части его всегда делают за нас. Возьми, к примеру, брак Тито…

— Но Тито и родители не против нашего союза, — выкрикнула итальянка не сдержав слёз.

— Я всё понимаю, но я в такой, же ситуации, что и твой брат. Ничего нельзя изменить, — я не выдержал и обнял Селию.

— Вообще — вообще? — шмыгнула носом девушка.

В этот момент она больше была похожа на подростка. И ей не о свадьбе бы думать.

— Именно. Ты еще встретишь того кого полюбишь, — усмехнулся я сам про себя.

Никогда не утешал девушек, особенно тех, что претендовали на мою постель.

— Но мне ты нравишься, — пробубнила Селия, утыкаясь носом в мой пиджак.

— Вот видишь, просто нравлюсь. А есть более высокое чувство. Поверь мне, я знаю, у меня есть пример моих родителей, — отстранил я от себя девушку и подмигнул ей.

Разговор с Селией повлиял на меня самого, хотя я больше пытался убедить девушку в её ложных чувствах ко мне. Сам же задумался о своей дальнейшей жизни. Ведь вряд ли помолвку, которая состоится чуть более чем через десять часов, возможно, будет продлить на пару лет. А мы с Аней чужие друг для друга. И я не уверен, что смогу полюбить её.

Я не отрицал сам для себя, что испытываю к ней какие-то чувства. Но это больше из-за того, что она росла вместе со мной. Ведь я даже нянчился с ней, когда она могла только гукать и пачкать пелёнки, хлопая своими большими карими глазами. И даже учить её ходить помогал Аните я. Несомненно, какие-то нежные чувства да зародились к ней, после совместного детства. Вот только хватит ли их, что бы дотянуть до любви, такой, которую я видел у своих родителей. Ведь они даже дышать друг без друга не могут.

Всё что я мог сказать об Ане, это то, что она мне нравится, и я испытываю к ней физический интерес. Да, любой мужчина испытывал бы влечение на моём месте. Её фигура и внешность не оставит равнодушным никого, если даже её собственный охранник не устоял.

Но ведь этого всего мало! Катастрофически мало.

Я возвращался к этим мыслям, когда находился на заседании совета директоров в фирме Тито. По сути, итальянец взял на себя то, что должен был делать я. Заинтересовать инвесторов в покупке наших акций. А всё что я делал, это думал о старшей дочери Кирилла. Я просто сходил сума. Мне осталось ещё на ромашке погадать только трактовку изменить на полюблю — не полюблю. Бред же.

— Приятель, что с тобой, — вывел меня из задумчивости Тито.

Только сейчас понял, что мы остались вдвоем в конференц-зале. Чёрт бы побрал эту Порш.

— Просто задумался, — пожал я плечами.

— Не о своём ли gattino? — ухмыльнулся итальянец.

— Может, хватит называть её котёнком? Так-то имя есть! — фамильярность друга злила.

Тито отреагировал, только приподняв свою смоляную бровь.

— Ревнуешь? Я бы тоже ревновал. Тебе повезло, мне в жены досталась страшненькая тощая баба. Благо сейчас есть пластическая хирургия и силикон. За мои деньги она исправила все вои изъяны. А тебе от природы красавица досталась. Тем более с генами Аниты. У неё в семье все женщины мадонны.

На последнем слове Тито поцеловал свои пальцы на манер дамского угодника. Чем изрядно разрядил обстановку.

Все бумаги были подписаны, встречи проведены, согласия достигнуты. Мне оставалось только взойти на трап самолёта и отправится домой. Где спустя несколько часов я из холостяка превращусь в жениха. Надеюсь, Кирилл уже объяснил всё Ане. И мне не придётся шокировать девушку своим предложением и врать ей о бескорыстной любви. Не такая уж Аня и дура, что бы поверить в подобную чушь.

Часть 6

Ничего не изменилось. Толпы чужих людей вокруг, и все учат тебя, что делать. И все при этом лгут.

Харуки Мураками

Анна

Я стояла и смотрела на закрывающуюся дверь, за которой только что исчез Саша. Он даже не посмотрел на меня ни разу. От того было еще обиднее. Он не дал мне возможности всё объяснить. И если бы в своё время, мама не научила меня «держать лицо», то я бы уже разрыдалась и убежала в свою комнату. Дверь тихо закрылась, а мне показалась, что он хлопнул ей со всей силы. И эхо отдалось внутри меня одиноким толчком в груди. А потом забилось в паническом припадке, догнать, объяснить, сделать хоть что-нибудь, но только не стоять, здесь и не пялиться в пространство как статуя.

— Садитесь, — процедил папа сквозь зубы, выводя меня из оцепенения.

Я уже сделала шаг к двери, что бы воплотить в действия свои мысли, пока еще могла догнать Сашу, когда услышала;

— Кирилл Эдуардович, я прошу у вас руки вашей дочери, — приступил к осуществлению своего плана Данил.

А я готова была не просто застонать от отчаяния, а постучаться со всей силы головой об стенку. Ну почему мужики такие непонятливые? От этого я растерялась еще сильнее, теряя такие ценные для меня сейчас секунды. Но всё происходило как в каком-то кошмарном сне.

Видимо просьба Данила всё же возымела свой эффект, так как папа расслабился, и даже злиться перестал. Он вальяжно устроился за своим столом, чем ввёл горе телохранителя в заблуждение, и, ухмыльнувшись, легким дружелюбным тоном спросил:

— А с Аней ты данную просьбу обсуждал?

— Да, — от уверенного голоса Данила уже я плюхнулась в рядом стоящее кресло.

— Ну и какой был ответ моей дочери? — папа выразил крайнюю степень заинтересованности.

— Не понял… — а что еще может сказать шкаф с мускулами?

Бывший телохранитель, претендующий в мужья, ни каких вопросов мне не задавал, а значит и ответы не получал. И сейчас, похоже, что до него не доходило, что конкретно спрашивает мой отец. Мне оставалось только отложить разговор с Александром, так как сейчас я просто обязана была находиться здесь. Иначе этот горе охранник, такого отцу наговорит, что того гляди инфаркт хватит.

— Я спрашиваю, что сказала моя дочь по этому поводу? — мой папа само спокойствие.

— Мы с Аней любим друг друга уже давно, и хотим пожениться, — решил видимо начать сначала охранник, так как потерял суть разговора.

Я лишь закатила глаза к потолку и потерла лоб, демонстрируя всю безнадёжность ситуации. Но пока сидела, молча, и не перебивала, самой хотелось узнать всё из первых уст.

— Вы хотите? Или ТЫ хочешь? Я вот пока слышал только тебя, а что касается моей дочери, тут кажется ничего не понятно, — ощущение, будто отец с ребёнком разговаривает. — Данил, ты же читаешь газеты и в курсе, что у Ани отношения с Александром, который только что застал вас в неподобающем виде?

— Это же всё сплетни желтой прессы, — уверенно заявил бывший телохранитель.

— Сплетни, подтвержденные фактами! — интонации голоса у папы изменились.

Он оставил Данила переваривать данную информацию, хотя мне кажется, что его мозг на такое не способен. А сам перевел взгляд на меня. Его выражение изменилось. Снова вернулась та злость, что присутствовала в начале разговора.

— Как ты могла? Ты хоть представляешь, что о тебе подумал Саша? Я даже не представляю, как теперь выпутываться из этой ситуации.

А на меня как ушат холодной воды вылили. Ладно, если Саша действительно меня в чем-то обвинит, так он был свидетелем той сцены. Но отец, … какое право он имел мне что-то предъявлять, когда сам ставит под угрозу репутацию нашей семьи. А я ведь всегда стремилась быть хорошей дочерью. Согласилась на это нелепое пари, что буду девственницей до свадьбы. Подписала бумаги, где был заключен добрачный договор, с тем, кого выберет мне отец. Я всегда стремилась быть для него лучшей во всём. Для чего? Что бы он не разобравшись с ситуацией, набросился с обвинениями на меня?