Между морем и ветром - Иринья Коняева
– Скажешь тоже! Мы были детьми, – не согласилась Света.
– Дорогая моя, тогда ты была собой и реагировала по–настоящему, так, как хотела, а не так, как надо. И вообще, люби ты его по–настоящему, мы бы пили с тобой водку сейчас сидели, а не эстетично заливались коктейлями.
– Ну, может, ты и прав. Но я сейчас не готова связно мыслить, – подруга зевнула, – Куда ты меня положишь?
– А, ты же ещё не посмотрела мои владения, – сообразил Ярослав. – Светик, боюсь, что сегодня ты вынуждена будешь ночевать в компании с двумя мужчинами в полном расцвете сил, кровати нормальной у нас нет, только надувнушка.
– Боится он, – Светка закатила глаза и следом тут же зевнула, что со стороны выглядело довольно комично. – Славик, мы с тобой как брат и сестра. Если я когда–нибудь посмотрю на тебя как на мужчину, можешь смело вылить на меня стакан воды и обозвать дурой. Пиратик, надеюсь, за пятки не кусает?
– Откуда ты знаешь? – не на шутку удивился Ярик. – А они что, все так делают?
– Не все, но почти, пока маленькие – все игручие, кошаки ведь. Всё, я спать, иначе отключусь прямо здесь.
– Сиди, балда. Отнесу тебя, – предложил лучший в мире друг, подхватывая подругу на руки.
– Спасибо, – Светка зевнула. В кровать её уложили уже спящей.
Ярослав пошёл на кухню, чтобы убрать остатки пиршества. Бардак он не признавал. Пират, как ни в чём не бывало, сидел на столе и ел колбасу.
– Бро, не жри эту гадость, там всякие глютаматы и вряд ли нормальное мясо. Что, корм не нравится? Купим новый.
– Мяу! – недовольно ответил товарищ Колбаскин.
– Не хочешь сухой корм? Ладно, переведём тебя на обычное холостяцкое питание: пельмени и бутеры, – съехидничал Ярослав.
– Мяу! – тонкий голосок котёнка буквально звенел от негодования. – Мяу! – ещё раз возмутился он для совсем туго понимающих.
– Не, кот, пока ешь сухари, иначе просто подохнешь от голода. Вот заведём с тобой хозяйку…
Мужчина не договорил. В открытое окно снова залетали звуки скандала.
– Да твою ж мать!
Ярославу и не нужно было лучшего повода, чтобы сорвать злость. Не прошло и минуты, как он уже стучал в дорогущую даже для их элитного дома дверь.
– Он не откроет, – донеслось сбоку. Сухонькая старушка выглядывала из соседней квартиры и тихонько рассказывала–жаловалась: – И у него связи. Мы давно так живём, это бесполезно.
– Какие связи? – Яр навострил уши. Информация лишней не бывает. – Можете мне хотя бы его фамилию–имя дать?
Анфиса Андреевна словно готовилась, а, возможно, данные на нелюбимого соседа давным–давно были тщательно собраны и ждали своего часа. Ярослава пригласили в дом, налили ему душистого чая с травками и выдали столько информации, что мужчина поневоле призадумался, не работала ли приятная бабуленька в органах. Если нет – спецслужбы многое потеряли.
Распрощавшись в четвёртом часу ночи с обнадёженной Анфисой Андреевной, Ярослав вернулся к себе. Соседи не так давно прекратили ругань, но Светик, судя по всему, ничего не слышала и спала мёртвым сном ровно в той же позе, что он её и оставил.
Спать отчего–то не хотелось и Яр, укрыв подругу тонким одеялом, прошёл на балкон. Из–за г-образной конструкции дома в его окна сейчас не стучал- не ломился, завывая, шторм, зато хорошо было видно, как внизу, гонимое ветрами, бушевало море, билось в причалы, рассыпалось ослепительно–белыми в свете прожекторов хлопьями.
Страсть стихии завораживала мужчину. Он мог любоваться спокойным морем некоторое время, но бешеное, ярое и злое оно приковывало его взгляд надолго. Вот и сейчас он, что называется, завис.
Мысли текли плавно, но не без привычных ехидных комментариев:
«Интересно, эта безбашенная девица гуляла со своим хахалем в романтичном стиле: по линии прибоя? Линия прибоя сопротивлялась и их периодически смывало, ага. Интересно, как она выглядит в намарафеченном виде?»
Картина не вырисовывалась. Незнакомка являлась перед его внутренним взором лишь в одном варианте: мокрая, без косметики и растрёпанная. Милая и почему–то родная, своя. Ему даже казалось, что они с ней чем–то неуловимо похожи.
«Вот я дебил. Старею, что ли? Обычная девочка. Обычная! Такая же, как и все остальные. Ну, почти. Пофиг. Спать».
А во сне снова была она.
Стройная фигурка в купальнике стояла на краю скалы и собиралась нырнуть в бушующее море. Ветер развивал её ничем не скреплённые длинные тёмные волосы, путая, забавляясь.
И пришёл страх. Иррациональный, дикий. Яр пытался схватить, спасти, удержать. Но она обернулась и страх ушёл. Она была счастлива, смеялась, смешно морщила нос и что–то говорила. Не ему. Словно за спиной у него стоял другой человек, которому она улыбалась столь ослепительно, что замирало сердце.
«Что ты говоришь?» – он пытался понять, прочесть по губам, но звука не было, лишь красивая, но не до конца понятная картинка.
И словно кто–то услышал его желание и решил пойти ему навстречу. Звук включился.
– Давай со мной! – кричала она кому–то. – Там не очень высоко! И вода холодная – ух! Сразу охладишься!
Затем прозрачные голубые глаза посмотрели прямо на Ярослава, который до этого момента был лишь невольным свидетелем, сторонним зрителем, но никак не участником.
– Я тебя люблю, – сказала красавица, развернулась и прыгнула со скалы.
Он проснулся с мыслью: «Это перебор!». О любви мужчина пока не думал, просто заинтересовался красоткой. Но вдруг сон вещий? Да и заинтересовался – это мягко сказано! Она не просто привлекла его внимание, она смогла его удержать. И даже усилить со временем, чего в принципе ранее не случалось, обычно красотки быстро ему надоедали.
«А вдруг она это делает специально? Какой–нибудь мудрёный план из разряда женской логики. Нет, раз работает, то женской хитрости, – Яр смотрел в потолок и хмурил брови, обдумывая такой вариант. – Севина паранойя, похоже, заразна. Как у него дела с той куклой из Тая, интересно? Надо хоть позвонить».
В кухне загрохотала посуда, и Ярослав дёрнулся, не сразу вспомнив, что у него ночевала Светка, а это значит – его ждёт завтрак!
С довольной улыбкой мужчина откинулся назад на кровать, заложив руки под голову. На завтрак в постель, конечно, рассчитывать не стоит, Светик даже ради него вряд ли сделает исключение, да и кровати как таковой у него нет, но зато полноценная домашняя еда, ещё и не собственноручно приготовленная.
– Славик, – раздалось от двери, –
