Дожить до весны (СИ) - Соловьёва Анастасия

— Я не буду больше за ним бегать! — чуть ли не кричала Ксюша, когда они с подругой вышли из квартиры Даниила. — Достало. И поцеловала я его первой, и в пабе подсела сама, и душу вывернула, даже о бывшем рассказала. А он? Ничего! Только про родителей вскользь упомянул, но мне этого мало. Бесит невзаимность.

— Ксю, некоторым людям тяжело говорить о личном, бередить душевные раны. Это нормально, — пыталась её вразумить рассудительная Аська. — Дай ему немного времени, не пори горячку.

— Он же меня мучает. Делает один шаг вперёд, затем тут же отступает назад. А я не хочу больше страдать из-за мужиков. Надоело. Ты им всю себя на блюдечке предоставляешь, а они из дома выгоняют да в телеграме написать собираются. А позвать на свидание — не, не слышали?

— И что ты собираешься делать?

— Игнорировать, — решительно заявила Ксюша. — Пусть страдает так же, как и я.

Она понимала, что ведёт себя по-детски, но обида и злость затмевали разум. По-любому у Даниила были весомые причины так поступать, он взрослее, мудрее, опытнее. Но почему она должна всё понимать? Кто её поймёт и пожалеет? Какие глупые, эгоистичные мысли, но так легко поддаться им, вообразить себя самой несчастной на целом свете, лежать в кровати, лопать мандарины и жаловаться на судьбу.

— Ксю, но ведь включать игнор — это незрело, по-дурацки даже, — покачала головой Аська. — Ты ничего не добьёшься своим поведением, можешь только усугубить ситуацию.

— Я рискну, — буркнула Ксюша.

Всю неделю она следовала своему плану. Отвечала односложно, скупо, хотя каждый раз её пальцы дрожали, печатали какую-то милоту со смайлами в конце, но Ксюша упрямо стирала лишнее и отсылала Даниилу рафинированные сообщения.

До пятницы она еле дожила. Каждый раз с надеждой смотрела на телефон — ну давай же, Даниил, позвони, поговори со мной, так хочу услышать твой голос, соскучилась безумно, без тебя всё не так: кровать слишком жёсткая, соседки ворчливые, еда пресная, универ бессмысленный!

Конечно, никто не звонил, и Ксюша с досадой поняла, что сама себя наказала. Спасовала, струсила, как маленький ребёнок.

На практику она всё же пришла, но уселась на последней парте и демонстративно достала из рюкзака толстую книгу. Упрямилась до последнего, потому что слишком боялась встретиться с Даниилом взглядом. Вдруг он разочаровался в ней? И в его осенних глазах она увидит отчуждённость, которую уже никогда не преодолеть?

Даниил выглядел потрясающе: лёгкая щетина на лице, новая стрижка, которая дико ему шла, чёрная рубашка с двумя расстёгнутыми пуговицами. Он выслушивал ответы студентов, делал какие-то пометки в журнале и постукивал своими тонкими длинными пальцами. Ксюша невольно вспоминала, как он дотрагивался до её лица и шеи столь нежно и мягко, будто боялся сделать что-то не так, напугать чересчур вольным касанием.

Она до боли закусила кожу на тыльной стороне ладони, чтобы избавиться от предательских мыслей, и уткнулась в книгу. Строчки расплывались перед глазами

В какой-то момент Ксюша ощутила знакомое тепло рядом с собой — к ней подошёл Даниил. Он молча посмотрел название романа, прислонившись совсем близко, почти касаясь её плечом. Ксюша даже почувствовала его дыхание возле своего лица, от которого жар тут же разлился по телу. Но в глаза ему не посмотрела — лучше неведение, чем боль.

После практики Ксюша позорно сбежала. И на улице встретила того, кого мечтала больше никогда не увидеть — своего бывшего парня.

Юра грубо схватил девушку за руку и оттащил к фонтану. Как же скверно, что Аси нет рядом: та встретила одноклассницу, с которой не виделась полгода, и застряла с ней в столовке. Помощи ждать неоткуда.

— Что тебе нужно? — Ксюша попыталась отцепить пальцы бывшего от предплечья. — Ты делаешь мне больно.

— Значит, мы квиты, — громко расхохотался Юра. — Я мучаюсь, пишу тебе во всех соцсетях, умоляю о встрече, а ты меня тупо игноришь. Неужели так быстро забыла? Совсем недавно в любви клялась да пылинки с меня сдувала.

— Я никогда не признавалась тебе о любви. И ты тоже пылких чувств не испытывал, иначе давно бы о них сказал.

— А я собирался! Даже в жёны тебя взять хотел, когда универ закончу.

— Молодец какой! — Ксюша скривилась, учуяв запах крепкого алкоголя. Она никогда не видела бывшего в таком состоянии, и на долю секунды ей стало страшно: а на что ещё способен бывший?

— Смешно тебе, да? — Юра схватился за голову и посмотрел на девушку мутным бешеным взглядом. — Тебе меня совсем не жаль?

— После того, что ты написал, все чувства как ножом отрезало. Оказывается, я тебя совсем не знала, думала, что ты никогда не будешь меня оскорблять и унижать. Но я ошибалась. Мне даже не было больно, когда я прочитала те сообщения. Лишь стало противно, омерзительно, гадко на душе, и грустно, что я жила иллюзиями.

— Правда глаза колет, да? — оскалился Юра. — Не хочешь признавать, что в моих словах есть истина?

— Да, отчасти они правдивы. Я на самом деле превратилась в истеричку, надеясь достучаться до тебя, найти хоть капельку понимания. Но ты всегда был эгоистом, а я продолжала танцевать под твою дудку, пока не протрезвела, — Ксюша удивлялась, откуда берётся столько гневных слов, а они лились безудержным потоком, накопленные за долгие годы молчания. — И по поводу постели я с тобой не согласна. Я брёвнышко? Ну так дорогой, с нормальным, не эгоистичным в своих желаниях мужчиной девушка пылает в руках и кончает постоянно, а не раз в полгода, предварительно разогрев себя пальцами в туалете, лишь бы наконец испытать оргазм.

— Да как ты смеешь? — лицо Юры стало багровым, желваки вздулись на скулах. — Ты — стерва, бегала по кабакам с подружкой, наверное, ещё и трахалась с мужиками, а меня выставляешь плохим любовником? Что, понабралась опыта или только прикидывалась невинной овечкой?

– А ты чего так злишься и тему переводишь? Правда о себе глаза колет? — издевательски усмехнулась Ксюша, отвечая бывшему той же монетой.

Взгляд Юры потемнел от злости, он шагнул к ней и занёс руку, намереваясь ударить.

— Теперь ты ещё и девушек бьёшь? — забыв о самосохранении, придвинулась ближе Ксюша. — Ну давай, ударь, покажи, какой ты крутой властный мужик! Ведь только сильные мужики бьют женщин, не так ли? Словами ты это делал постоянно, и поверь, физическая боль меня не страшит. Только лишний раз докажешь, какое же ты ничтожество.

Рука бывшего задрожала, во взгляде бушевал дикий коктейль из ненависти, злости, стыда и боли. Он посмотрел на сжатый кулак, будто не веря, что это его собственная кровь и плоть. Испуганная, но воинственно настроенная Ксюша тяжело дышала, ожидая худшего. Юра заскрипел зубами от бессилия и опустил руку, понимая, что ещё секунда — и он мог сотворить непоправимое.

— Какая же ты тварь, — сдавленно выговорил он, всю ненависть к себе направляя на девушку. — Навсегда останешься склочной дешёвой шлюхой.

Ксюша вспыхнула, внутренности пекло от накопленной злости. Она подняла руку и со всей силы влепила бывшему пощёчину. Ладонь покалывало после удара, перед глазами стояла мутная пелена из слёз. Юра растерянно дотронулся до своей щеки, взгляд его стал осмысленным и почти трезвым.

— Правильно, так мне и надо, — пробормотал он и нетвёрдой походкой пошёл куда-то вперёд, смешиваясь с толпой незнакомых людей.

А Ксюша упала на бордюр и разрыдалась, как маленькая девочка: со всхлипами, иканием и противно шмыгающим носом. Лишь бы её никто не заметил, истерика на людях — жалкое зрелище. Она ненавидела, когда замечали её слёзы, даже при лучшей подруге стеснялась показаться с заплаканными глазами.

К ней кто-то приблизился: по невесомому аромату одеколона Ксюша сразу поняла, что мужчина мечты сейчас увидит зарёванную корову, а не симпатичную студентку. И ведь не сбежишь. Зачем он будоражит сознание, почему не пройдёт мимо, как нормальные люди?

Даниил опустился на корточки и прикоснулся к плечу:

— Он тебе ничего не сделал? — встревоженно, мягко спросил он.