Моя твоя дочь (СИ) - Сурина Лилия

- Пройдете до угла, потом по соседней улице, примерно до середины, а там увидите. Вы не местная? Я давно в этом городе, здесь мало молодых лиц, если бы увидела, то запомнила. Вы в последние две недели здесь обедаете и ужинаете, будто командировочная.

- Я родилась здесь, - отвечаю женщине, которой скучно в пустом кафе. Потом вспоминаю, что меня нашли на перроне, и мне было четыре года, поправляюсь:

– Вернее, выросла в здешнем детском доме. Уехала восемь лет назад отсюда, в столицу. И аптека раньше была возле парка, а теперь там магазин.

- А я здесь дочку потеряла, маленькую совсем, - грустно вздыхает несчастная, поправляя фартук на стройной фигуре. – Искала много лет, но так и не нашла, она к тому времени уже выросла… ну… пока я смогла ее начать искать. Вот, решила остаться здесь. Тихий городок, спокойный… Ой, заболтала вас, присаживайтесь, я принесу вам заказ.

Мне ее жаль, потерять ребенка, это так страшно. Обнимаю плоский живот, защищая того, кто возможно поселился в нем. И я так скучаю по Дарьяне. За эти дни решила, что буду настаивать на общении с дочерью, если надо будет, обращусь в суд.

Аптеку нашла быстро, но минуть десять не могла подойти к кассе и купить тест на беременность, так страшно, вдруг снова будет отрицательный результат. Но мне все равно завтра узнавать правду, так что, собрала всю силу воли и купила три теста, быстрым шагом добралась до дома и сделала все по инструкции.

Теперь сижу, боясь дышать, вдруг эти две фиолетовые полоски на всех трех тестах пропадут от моего счастливого выдоха. Рядом светится телефон, вибрирует от нетерпения. Роза. Да я ей слова сказать не смогу, в горле ком. Снимаю тесты на камеру и снимок отправляю подруге. Через минуту снова звонок, на сей раз отвечаю.

- Да ладно, солнце! – кричит в динамике голос Розы. – Поздравляю тебя! Я же говорила, что все получится, я говорила!

Я только смеюсь, по щекам текут слезы от радости.

- Ну что, когда домой?

- Сейчас вещи соберу и на вокзал, мне завтра к врачу нужно, - уже подскочила и мечусь по комнате, закидывая одежду в раскрытый чемодан. – Как раз из клиники позвонили. Я тебе хотела рассказать сразу, но не дозвонилась.

- Мы в кино ходили, на дневной сеанс, отключила звук. Мы тебя встретим с поезда, как раз завтра выходной, - уверяет Роза, и я соглашаюсь, а потом прощаюсь.

Некогда мне сейчас, надо успеть на вечерний поезд.

Но билет удалось купить только на полуночный экспресс, все равно успеваю, как раз к девяти часам утра приеду, еще получится заскочить домой и привести себя в порядок быстренько. Вхожу в свое купе и вижу знакомое лицо, в груди будто огонек зажигается, не люблю ездить с незнакомцами.

- И вы в столицу, Анна? – улыбаюсь женщине, укладывая чемоданы под нижнюю полку. Хорошо, что нас только двое, вагон полупустой.

- Ну нет, - добродушно смеется знакомая, раскладывая на столе угощения, нарезая копченую колбасу и ароматный хрустящий хлеб из кафе. – Я выйду через две станции, к подруге на выходные решила съездить. Я у нее несколько месяцев прожила, когда искала свою Ниночку. Ты присаживайся к столу, хоть и полночь, но в поезде положено угощаться и делиться своими жизненными историями.

Женщина просто смеется, но мне неловко лечь спать, хочу посидеть с ней. Выкладываю на стол небольшой пирог с капустой, который прихватила в кафе, по дороге на вокзал. Прошу проводницу принести нам чай, но у Анны оказывается свой термос есть, и из него восхитительно пахнет мятой. Две станции, это немного, провожу свою знакомую, а потом можно будет вздремнуть.

Глава 30

За окном пролетают фонари родного города, все быстрее мелькая, вызывая головокружение. Приеду ли я еще сюда, где была счастлива с любимым?

Перевела взгляд на свои руки, которые уютно сомкнулись в замок на животе. Я будто всегда была беременна, мне так комфортно в этом состоянии, с теплыми нежными мыслями.

- У тебя ребеночек будет? – стесняясь спрашивает моя попутчица, и улыбается так по-доброму, что не оторваться от ее искристых серых глаз.

Они как чистое бездонное озеро в зимний день, даже будто застывшие пузырьки воздуха видны, так завораживает. Может быть мои гормоны делают все и всех вокруг такими красивыми и волшебными. Даже полумрак купе создает сказочную атмосферу, оно как капсула во времени, зависшая в мировом вакууме. Странное спокойствие окутывает меня, давно так хорошо себя не чувствовала.

- Как вы догадались?

- Ты живот оберегаешь, и вся поглощена своим состоянием, будто прислушиваешься к внутреннему миру. Малыш от любимого мужчины, долгожданный…

- Вам бы психологом работать, - тихо смеюсь, принимая из рук попутчицы бутерброд с кругляшами копченой колбасы. Я так поздно не ем, но обижать женщину не хочется.

- А я и работала… психологом, пока не попала туда, где были мягкие стены и спать укладывали, пристегнув к кровати крепкими ремнями…

Анна передернула худыми плечами, будто скинула горестные воспоминания, быстро смахнула слезу со щеки и принялась разливать ароматный чай из термоса.

- Вы даже чай с собой взяли, - просто не знаю, что сказать, как отреагировать на ее заявление, - а ведь есть кипяток и заварка у проводницы.

- Есть, конечно, но ночью проводницу не дождешься, с чаем. Напугала я тебя? Не бойся, я не буйная.

Женщина смеется тихо и с горечью, а мне становится интересно, как она попала в психбольницу. Спрашиваю об этом, предупреждая, что можно и не рассказывать, если не хочется.

- Я хочу рассказать, потому что скоро выйду из этого поезда, и мы больше не увидимся. Но если я выговорюсь, то мне станет легче, ведь никому не рассказывала все эти годы, и ощущение, что моя боль и отчаяние разрастается и пылает, скоро рванет, если не выскажусь. А ты вскоре просто выкинешь из головы мой рассказ, как и знакомство со мной. Поездка на поезде лечит получше самого маститого психолога. Ну что, скоротаем время? – спрашивает она меня, а я киваю и поудобнее устраиваюсь на полке, прихлебывая ароматный зеленый чай, такого точно не найти в поезде.

- Но у вас же есть подруга, почему с ней не поделились? – интересуюсь, мне странно, что для откровений женщина выбрала меня.

- Я не могу ей все рассказать, Нюра больна, инвалид, как ребенок. Я снимала у нее комнату, когда приехала искать дочку, вернее у них, с мамой она тогда жила. Прожила с ними полгода, пока не узнала, что мою девочку забрали в детский дом в этом городе, переехала сюда. А с Нюрой дружу уже восемь лет, навещаю ее, привожу гостинцы. Мама ее умерла в прошлом году, а пенсия мизерная, трудно моей подруге. Перееду к ней, наверное, ведь родных нет и ухаживать за несчастной некому, а так будем две сиротинки, держаться друг за друга.

Голос все грустней и тише, мне даже плакать хочется, так жаль незнакомую сиротку Нюру, и Анну жаль, так много в мире бед и огорчений.

- Расскажите про дочку… сколько ей было, когда потерялась? – мне очень интересно, ведь и я потеряшка, всю жизнь мечтавшая, чтобы родители нашлись. Жить, не зная своих корней очень плохо, постоянно думаешь об этом и чувствуешь себя ущербной.

- Я потеряла дочку, когда ей и года не было, - начала Анна, медленно помешивая чай в пластиковой кружке. А я выдохнула. Это не я, мне было четыре года, когда потерялась. – Муж привел в дом молодую любовницу и вышвырнул меня вон, а малышку не отдал. Он резко разбогател в девяностых, стал груб, я не узнавала его, совсем другим человеком стал. Уговаривала отдать дочку, но тщетно. А однажды его жена пришла ко мне на съемную квартиру и сказала, что мой ребенок ей поперек горла, и она поможет мне забрать дочь, когда муж уедет по делам в другую страну.

Анна задумалась, уплыв в воспоминания, глядя в ночь за окном. Я же молчала, ждала продолжения, удивляясь людской жестокости.

- Я пришла в свой бывший дом, когда эта женщина позвонила, на столе лежала стопка денег, она их приготовила для меня. Сказала, чтобы я тут же уезжала подальше из столицы. Я забрала дочь и быстро ушла, добралась до железнодорожного вокзала, купила билет до Сочи на ночной поезд. Дочку уложила в большую сумку, дала ей игрушку, чтобы не плакала. Сонная проводница и пассажиры внимания на меня не обратили, а если бы ребенок был на руках, то запомнили бы… я проехала половину пути уже, настал день, малышка стала капризничать, голодная. На перроне продавали пирожки, и я вышла.