Стань моей - Вероника Касс
— Марин, если я сделал тебе больно, прости… я, — Степан дергает рукой, и я все же бросаю на него взгляд. Он проводит пятерней по волосам, ероша их, меня на мгновение даже посещает мысль зарыться в них пальцами, и я ее тут же отгоняю. — я не хотел чтобы наш первый раз был таким. Вот так. Я был слишком резок? Ты все же? — он хмурится, — у тебя никого не было до этого? Я… я…
— Прекрати! — резко рявкаю я, когда до меня доходит осознание того, что сказал Степан. Бедный… он вообще думал что я девственница… а я тут… с потекшим молоком. Мамаша… шлюха. Господи, какая же я дрянь. — Лена моя дочь. Родная дочь. Я ее родила. Сама родила. Так что прости, Степан, но ты никак не мог стать у меня первым и сделать мне больно. Все было хорошо, но…
— Но?
— Но отвези меня домой.
— Марина…
— У меня есть муж! — кричу я, зажмурившись. Я крепче обнимаю себя за плечи, все еще закрывая грудь пальто. — Муж и дочь. Дочь и муж. От-твези меня домой, — говорю уже сбавив тон, но так и не открыв глаз.
Я не могу. Не могу смотреть на Степана. Не хочу видеть, как восторг в его глазах сменяется на отвращение, я просто хочу обнять свою Леночку, прижать ее к груди полной молока и спрятаться.
Ото всех спрятаться.
От Степана, от Максима, от жизни, в которой я потерялась.
Потеряла себя.
Когда это случилось? Когда я забеременела? Или когда я родила? Я не виню Леночку, я люблю ее больше своей жизни, но кажется именно с ее появлением я полностью потеряла себя. И наделала вот таких вот глупостей, пытаясь найти ту "Марину", которой была. Найти вчерашний день, которого больше нет и никогда не будет.
— П-просто отвези меня домой, — повторяю я и все же распахиваю глаза. Степан на меня не смотрит. Он смотрит в лобовое стекло, а еще он уже одет. Да футболка натянута косо, а джинсы и вовсе не застегнуты, и все же… он одет.
Глава 10.4
Машина трогается, и меньше чем через пятнадцать минут удушающей тишины мы оказывается во дворе столько ненавистной для меня квартиры. Хотя я только сейчас понимаю насколько глупо винить в том, что со мной стало какую-то квартиру.
— Марина… — неожиданно произносит Степан, когда я берусь за ручку… он словно ждет чего-то… возможно, что я скажу, что пошутила, но..
— Не звони мне, пожалуйста, больше никогда и… не пиши. Прости, что обманула. Ты был как глоток свежего воздуха. Ты … такой, а я… — у меня не получается выдать ничего связного, я всхлипываю, — Прости. — коротко бросаю я и все же выскакиваю из машины. Залетаю в подъезд и с такой же ошалелой скоростью поднимаюсть по лесничной площадке.
Мысль о том, что муж послушал меня и действительно уехал с Леночкой к родителям даже не закрадывается в голову. Я бегу к дочери, отчего-то полностью уверенная, что она здесь. И так и оказывается.
Мало того, что наша входная дверь не заперта, в квартире слышатся еще и приглушенные голоса. Я тихо, скорее по привычке, чтобы не разбудить Леночку, а не чтобы меня никто не услышал, приоткрываю дверь, слегка приподнимая ее, так чтобы она не заскрипела. А затем так же тихо, на носочках крадусь по коридору, в направлении большой комнаты. И в тоже время начинаю отчетливее слышать голоса. Я начинаю разбирать о чем говорят в комнате мужа.
— Спасибо тебе, Стас, — приглушенно говорит муж, — не представляю, что вообще нашло на Марину, и как бы я уложил дочь без тебя.
Стас?
Я замираю.
Я не знаю ни одно друга мужа с таким именем. И почему он попросил его уложить Лену? Почему не родителей, если не смог сам?
— Мне, кажется, она просто чувствует, что-то, — второй голос действительно принадлежит мужчине. Он говорит еще тише, чем Максим, но словно… словно с придыханием, что ли..? — женщины очень на это реагируют.
— Стас, не надо… ты же понимаешь, что это…
— Да успокойся ты, я не на что не претендую, — усмехается второй мужчина, а затем… нет мне должно быть мерещится, но я уверена что слышу, звуки причмокивания.
Характерные для поцелуя.
Нет-нет…
Я шагаю ближе к комнате, в которой последнее время жил муж, и слышу стон. Стон удовольствия, сначала незнакомый мне, а затем такой до боли родной.
— Ох, Стас… — расслабленно шепчет мой… муж, а я все еще не верю в то, что слышу.
Я делаю еще шаг к комнате, намереваясь распахнуть дверь, чтобы увидеть все своими глазами, потому что уши меня однозначно подводят, но в этот момент стоны становятся громче и в то же время словно глуше, а еще… еще слышится скрип кровати, и я… я закрываю рот ладонью, потому что из него во всю уже начинают вырываться всхлипы.
А я не хочу чтобы меня услышали. Я не хочу чтобы меня застали. Только не так. Только не здесь и сейчас.
Происходящее настолько неожиданно, что я полностью забываю о Степане. Я с трудом двигаясь, крадусь в комнату где спит дочь.
Где ее сегодня укладывал спать какой-то посторонний мужчина. Мужчина, который время от времени трахает ее папашу. Укладывал он ее в то время, пока ее мать тоже кто-то трахал. Непонятно кто. В машине. Как самую настоящая распутную девку.
Господи…
— Господи, Леночка, моя, — шепчу я, сквозь ладонь все еще накрывающую мой рот, — маленькая моя, прости меня за то, что я такая никудышная у тебя. Прости меня, милая. Прости.
А затем я начинаю собирать ее вещи, а после и одевать. Начало одиннадцатого, в это время она всегда очень крепко спит, особенно если ее уложили совсем недавно. Я тихонечко одеваю ее, а затем плотно прижимая к себе, выхожу из комнаты. По коридору я больше не крадусь, потому что звуки в комнате мужа настолько громкие, что вряд ли издающие их сейчас способны меня услышать. А вот меня… меня эти стоны оглушают.
Изменяй мне муж с женщиной это было бы проще принять… это было бы… господи, это было бы хотя бы логично, а тут… Максим перестал меня хотеть, потому что начал хотеть
