Даниэла Стил - Возвращение
– Конечно, согласна! До встречи. И спасибо. Взглянув в зеркало, я слегка сконфузилась от мысли, что чересчур быстро приняла приглашение. Но опера… Черт побери, разве тут можно было устоять? Лучшего лекарства от тоски не придумаешь.
Мэтью появился ровно в семь тридцать и, увидев меня, испустил протяжный свист, чуть не вскруживший мне голову. Я надела кремовое атласное платье, которое выгодно подчеркивало остатки калифорнийского загара. Должна признаться, перед уходом я поглядела на себя в зеркало и осталась довольна.
Мэт тоже хорошо смотрелся. Вечерний костюм очень шел ему, а при виде маленьких сапфировых запонок мне почему-то вспомнился бывший муж. Я снова возвращалась в высшее общество, хотя бы на один вечер. И это общество отстояло от мира Криса на миллион световых лет.
Мы доехали до Линкольн-центра на такси и вышли у фонтана, струи которого взмывали высоко в небо, плавно ниспадая обратно. Небольшие группы изысканно одетых меломанов двигались в одном направлении с нами, и я почти не обращала внимания на Мэта, ослепленная яркими нарядами и лицами знаменитостей. Похоже, эта премьера была далеко не рядовым событием.
Изо всех щелей и углов выпрыгивали репортеры и, сверкая вспышками, фотографировали всех проходящих мимо. Обитателей лож узнавали безошибочно: они были одеты тщательнее прочих. В глазах рябило от бриллиантов.
– Мистер Хинтон, минутку, пожалуйста… – Мэтью обернулся налево, ища взглядом того, кто его окликнул, и я невольно посмотрела туда же. Мелькнула вспышка, и фотоаппарат запечатлел наши лица.
– Можно узнать, как зовут вашу даму? – поинтересовалась гибкая негритянка в красном платье, опуская камеру. Она достала блокнотик и с улыбкой записала мое имя. Я не верила своим глазам. Вот это цирк! Всюду царило столпотворение, зрители с трудом пробивались сквозь ряды фотографов и репортеров.
Мэтью повел меня по лестнице. Стоявший у входа в ложу пожилой капельдинер приветливо улыбнулся:
– Добрый вечер, мистер Хинтон. Ну и дела…
– Вы часто бываете в опере, Мэт?
– Раз в год, а что? – В это верилось с трудом. Давали «Лючию ди Ламмермур» с Джоан Сазерленд. От зрелища захватывало дух, а в антрактах рекой лилось шампанское, и фотографы продолжали трудиться в поте лица.
– Я заказал столик у «Рэффла», к которому тщетно приглашал вас вчера. Надеюсь, сегодня вы возражать не будете?
– Нет, не буду. Замечательно!
В ресторане с Мэтью здоровались все проходившие мимо официанты. Пег права, он ужасно общителен. Даже чересчур.
Но вечер был прекрасный, разговор шел непринужденно, а у собеседника оказалось неистощимое чувство юмора. Он заказал копченую семгу, жареную утку и суфле по-марнски. Пили мы в основном шампанское, а потом немного потанцевали под негромкую, но веселую музыку клубного оркестра. Интерьер, спланированный Сесилом Битеном, был слегка чопорен, однако толпу посетителей, сплошь принадлежавших к нью-йоркской элите, это ничуть не смущало.
Мы подъехали к «Ридженси» в час ночи. В вестибюле я пожала ему руку, поблагодарив за чудесно проведенный вечер. Все было именно так, как я и предполагала. Открытие оперного сезона, ничего особенного. Но утром выяснилось, что газетчики думали по-другому.
Телефон зазвонил в девять часов, но на этот раз я еще спала.
– Кажется, ты сказала, что никуда не пойдешь с ним…
– Что?
– Не прикидывайся глухой. – Это была Пег. – Как опера?
– Отличная опера, спасибо… – Я все еще боролась со сном. Вдруг до меня дошло – Откуда ты знаешь, что я была в опере? Мэт позвонил? – Это предположение разозлило меня. Заговор у них, что ли?
– Нет. Просто я имею привычку читать по утрам газеты.
– Кончай заливать. Просто он позвонил тебе. – Мне удалось сесть.
– Да нет же! Я держу в руках «Ежедневную женскую моду». Вот что в ней написано: «Кто стал последней любовью плейбоя Мэтью Хинтона? Конечно, миссис Джиллиан Форрестер. Вчера вечером они вдвоем присутствовали на открытии нового сезона в опере…» Так, это можно пропустить… «Они сидели в принадлежащей его отцу ложе „Q“, а потом были замечены у „Рэффла“, в частной дискотеке для высокопоставленных персон. Они пили шампанское и танцевали до рассвета».
– Ради бога! Какой рассвет, я вернулась в час ночи! – Я была ошеломлена. – «Последняя любовь плейбоя Мэтью Хинтона»? – О господи…
– Закрой рот, я еще не кончила: «Миссис Форрестер была в атласном платье кремового цвета, с открытыми плечами, очень напоминающем прошлогоднюю модель Диора. В высшей степени привлекательная молодая женщина. Так держать, Мэт!»
– Большое спасибо. Честно говоря, этому платью шесть лет, не меньше… Господи Иисусе, Пег! Это ужасно. Я просто убита.
– Держись, старушка! В «Тайме» напечатали только фотографии. Там ты выглядишь вполне пристойно. Так что, понравился он тебе?
– Конечно, нет. Черт побери, откуда я знаю? Я была рада, что иду в оперу, тем более на открытие сезона, а он держался так, будто для него это пустяк. Обыкновенный хорошо воспитанный человек. Честно говоря, мне не доставляет никакого удовольствия, что газеты треплют мое имя и называют «последней любовью плейбоя». Господи!
– Не переживай. Радоваться надо.
– Дерьмо…
– Теперь тебе волей-неволей придется показываться с ним на людях.
– Что? Чтобы газеты писали, что мы ели на обед? Не порти мне настроение, Пег. Но спасибо за предупреждение.
– Трусиха ты, Джилл. Хотя, может, ты и права. Он скучноват. Во всяком случае, это событие заслуживает, чтобы я отметила его в дневнике. Моя подруга Джиллиан Форрестер стала последней любовью плейбоя.
– Убью! – Я бросила трубку и расхохоталась. Действительно, смешно. Может, стоит послать Крису вырезки из газет?
Как только я заказала завтрак, мне принесли букет роз. На карточке было написано: «Прошу прощения за газеты. Надеюсь, вы выдержите эту бурю. В следующий раз обедаем у „Нидика“. Подписано было „Мэт“. Да уж, настоящая буря. Слишком мягко сказано… Я положила цветы на стол и сняла трубку. Наверно, снова Пег.
– Джиллиан? Вы простили меня? – Это был Мэт.
– Мне не за что вас прощать. Не прошло и двух дней, как я приехала в Нью-Йорк, а уже успела прославиться. Оказывается, вы весьма известная личность, мистер Хинтон!
– Не такая уж и известная, как это расписывает «Женская мода». Так как насчет сегодняшнего обеда?
– Будем подтверждать слухи?
– А почему бы и нет?
– Извините, Мэт, сегодня не могу. Но прошлый вечер был бесподобен.
– Не знаю, насколько это верно, но я рад, если доставил вам удовольствие. Я позвоню в конце недели, и мы вместе подумаем, как лучше морочить голову прессе. Что вы думаете о лошадях?
