Во власти Шамиля (СИ) - Молли Анетта

— Оставь красивые слова, — резко перебивает, поворачивая голову ко мне.

Смотрю, широко распахнув глаза. Странный прилив непонятных чувств возникает в груди. Сердцебиение учащается. Потеют ладони. Я делаю рывок вперёд и целую губы Шамиля. Они горячие, как и всегда. Кладу ладонь на щетину и нежно прикасаюсь к ней пальцами. Шамиль отстраняется от меня и убирает мою руку со своего лица.

— Иди проспись, — произносит, прожигая чёрными глазами. Тяжело выдыхает.

Я хочу что-то сказать, но слова теряются. После увиденного сегодня в кофейне могу, наконец, признаться самой себе, что Шамиль небезразличен мне. Далеко не безразличен.

Отвожу взгляд и быстро выхожу из машины. Алкоголь по-прежнему немного затуманивает разум, иначе со стыда бы сгорела. Смотрю, как машина Шамиля скрывается за поворотом. Сегодня он спас меня. От самой себя и, главное, от жутких людей, не имеющих никаких моральных принципов.

Иду к своему подъезду, желая поскорее лечь спать, пока коньяк не выветрился и на меня не накинулись тысяча мыслей от услышанной правды. Достаю телефон, где вижу около двадцати пропущенных звонков от Феди. Горько усмехаюсь, не зная, как теперь общаться с ним. В этот момент на парковке у одной из машин зажигаются фары. Морщусь, не сразу узнав Федину машину.

В горле ком. Мой бывший жених выходит из машины. К встрече с ним прямо сейчас не готова. Не хочу заводить тему о Сабине и выслушивать его жалкие оправдания.

— Не знал, что ты шлюха, — к моему удивлению произносит Федя, подойдя ближе.

Глава 26

Ожидала услышать, что угодно, но только не это. Отстраняюсь от Феди резко, как от пощёчины. Мне ни капли не стыдно, что он видел наш с Шамилем поцелуй. Даже злая радость в глубине души.

— Что ты сказал? — произношу твёрдо. Дыхание учащается. Гнев и обида тут же вспыхивают в груди.

Федя пристально смотрит на меня. На его лице застывает брезгливое выражение. Губы плотно сжаты. Он отводит взгляд.

— Обязательно было трахаться за моей спиной с тем, с кем я строю бизнес?! Обязательно меня так унижать и позорить?! — спрашивает сквозь зубы, переходя на крик. Не успеваю открыть рот и ответить, как слышу брошенные в гневе слова: — не зря я подозревал, что когда-нибудь вылезет эта шлюшья натура, которую ты получила в наследство от мат…

Федя не успевает договорить, так как хватается за скулу. Я, тем временем, скрючиваюсь от боли. Ощущение, что сломала руку об его лицо. Не знаю, как это произошло, но никто не смеет дурно говорить о маме, лишь бы побольнее уколоть меня. К тому же, которая умерла и была прекрасным человеком.

— Ты можешь унижать меня, но не смей плохо отзываться о человеке, до которого тебе очень далеко! — выкрикиваю, растирая болящую руку.

Федя матерится, сцепив руки в кулаки.

— Озверела, Камилла?! Вот так теперь мы общаемся?! — верещит он.

Я замолкаю и смотрю на него. Когда Федя стал таким? Далёким, безразличным, чужим. Почему обманывал меня? Зачем? Какой смысл? Мы были такими хорошими друзьями. Людьми, которые понимают друг друга во всём. Делили радости и горе. Счастье и печаль. Ровно до того момента, как не решили пожениться.

— Давно? — спрашиваю, гладя в его глаза.

Федя отводит их, словно сразу понимает о чём я.

— Ты о чём? — нервно переспрашивает. — Что давно?

Я громко выдыхаю, подтверждая, тем самым, его догадки. Федя вопросительно смотрит на меня. Я киваю. Он меняется в лице, сплюнув на асфальт. Молчит, не желая первым озвучивать.

— Любишь её? — вновь спрашиваю.

Федя начинает ходить туда-сюда, засунув руки в карманы брюк.

— Камилла, это не то…

— Ты никогда не умел врать, Федь. Даже не старайся, — устало перебиваю его.

Спустя ещё несколько минут Федя, наконец, останавливается около меня. На лице обречённость и волнение. В нём борются словно два разных человека: порядочный и честный, которого я знаю и люблю, и наглый — живущий одним днём и желающий получать от жизни всё, что хочется — тот, кем он стал.

— Три месяца, — отвечает Федя. — Прости меня, Ками…

Мои глаза сухие. Эмоций по этому поводу так и нет. Просто принимаю, не проронив ни слезинки. Не знаю почему. Лишь липкое ощущение обмана и предательства. В двойном размере.

— Почему именно Сабина? Именно та, кто занимала и в моём сердце большое место?

Федя проводит рукой по лицу.

— Бля… я не знаю, как всё произошло. Понимаешь, вышло случайно… Мы пересеклись как-то в кофейне, начали болтать. Просто ни о чём. Я пожаловался, что у меня защемило спину и есть боль при ходьбе. Она предложила помочь, так как практикует массаж. Я согласился. Мы поехали к ней, — он замолкает, сглотнув. — И там всё как-то само собой получилось…

Федя опускает голову, как нашкодивший школьник.

— Почему ты не сказал мне обо всём? Зачем свадьба? Зачем этот цирк? Зачем портить друг другу жизнь?

Федя горько вздыхает.

— Ками, всё слишком сложно.

— Попытайся объяснить. Уверена, что смогу разобраться.

Он отрицательно мотает головой.

— Я не могу. Сказал же, что всё слишком сложно…

— Ты издеваешься?!  Ты предложил мне выйти за тебя! Прожить вместе жизнь! Вместо этого ты спишь с моей подругой, а теперь говоришь, что всё это покрыто тайной?! — взрываюсь, толкая его.

— Ты сегодня настроена на рукоприкладство?! — спрашивает Федя возмущённо.

— На что угодно!

— Хочешь — ударь меня ещё раз, если тебе легче станет! — кричит в ответ.

Закусываю до крови губу, чтобы успокоится. Лавина эмоций, которую, кажется, подавляла всю жизнь, хочет вырваться наружу. Ощущение, что Багровы издеваются надо мной.

— Ты обещал, что никогда не предашь меня. Мы клялись друг другу, что у нас не будет тайн, какими бы отвратительными они ни были. Обещали понять и принимать друг друга при любых раскладах. Неужели я настолько тебе стала отвратительна, что ты можешь спокойно, смотря мне в глаза, сказать об измене?! И даже не пытаешься объяснить зачем хотел утащить меня в брак!  Получается, ты не испытываешь ко мне и половины тех чувств, которые должен испытывать любящий человек?! — спрашиваю так, что даже по телу мурашки.

Видимо, это попадает точно в цель. На лице Феди вижу знакомое выражение искреннего раскаяния. Он хватает меня за руку.

— А ты, Ками, ты любишь меня, как кого? — спрашивает с надрывом.

Задаю этот вопрос внутри себя. Ответ рождается почти сразу. Появление Шамиля и новых эмоций, которые он принёс в мою жизнь, помогло мне понять, что спектр чувств к каждому человеку может быть очень разный. Как к брату, как к любовнику, как к сексуальному объекту, как к родной душе… Не нужно пытаться применить всю гамму на одном человеке, обманывая себя и окружающих.

В первую очередь нужно понять себя и решить какой именно любви хочу. Обжигающей, неудержимой, страстной, спокойной, размеренной, чувственной…

— Как брата, — отвечаю почти шёпотом.

Федя кивает и притягивает меня к себе.

— Прости меня, я поступил, как последний подонок… Это так низко, что мне нет оправдания, Ками. В один момент я перенёс отрицательные эмоции, которые предназначались не тебе и вот что вышло. Превратился в того, кого всегда презирал… — искренне произносит он.

Верю в его раскаяние. Верю и в то, что Федя осознаёт до какой степени подло поступил. Понимаю, что мне нужно его отпустить. Даже не как жениха, а как друга, который раньше был ближе всех. Знаю, что больше никогда не смогу открыть ему душу, чтобы он ни сделал и ни сказал.

— О чём ты думаешь? — спрашивает Федя, не отпуская меня из объятий. Видимо, он снова настроился на мою волну и стал чувствовать колебания моего настроения.

Но я не настроена на близкий разговор, на который рассчитывает Федя, задав такой вопрос.

— Сколько ещё всего ты и твоя семья скрывают от меня? — спрашиваю, отстраняясь от него.

Федя становится ещё грустнее. Видно, что он пытается придумать как соскочить с темы и перевести разговор.