На краю бездны (СИ) - Королева Людмила Александровна

В частной клинике практически не было людей. Громов сделал один звонок и нас пригласили в кабинет без записи. Доктор был другом Виктора, тот самый мужчина, который наблюдал меня с тринадцати лет. Павел Игоревич осмотрел меня и выписал направление на УЗИ и анализы.

Перед кабинетом УЗИ меня трясло как в лихорадке. С детства терпеть не могла больницы. Сразу одолевали воспоминания о том времени, которое желала забыть. Виктор сжал мою руку в знак поддержки, а я удивленно уставилась на него.

— Пойдем вместе? Не хочу одна, — прошептала я, облизнув пересохшие от волнения губы.

Понимала, что это не правильно. В данной ситуации со мной должен быть Ваня… Но он встречал груз… И телефон его отключен.

Виктор утвердительно кивнул. Когда нас пригласили, я вошла в кабинет на ватных ногах. Сердце отбивало чечетку, а ладони стали ледяными. Улеглась на кушетку.

Женщина долго всматривалась в экран и молчала. У меня что-то липкое поползло к душе, успела накрутить себе невесть что.

Только было открыла рот, чтобы спросить, что там? Как врач развернула экран ко мне, и ткнула пальцем в монитор.

— Вот эта точка — ваш малыш. С ребенком все хорошо, однако есть незначительное отклонение от нормы в месте крепления. Чтобы не спровоцировать выкидыш — никаких переживаний и стрессов!

Женщина распечатала снимок моей крохи. Я взяла трясущимися руками фото и ошарашено смотрела по сторонам, потеряв ориентир. До этого момента не верила в то, что внутри меня есть маленькая жизнь. А теперь… Увидев эту крошку, меня накрыла паника.

Что делать? Оставить или нет?

Громов, заметив мой затуманенный взгляд, подхватил под руку и вывел на свежий воздух.

— Яна, ты как? — с беспокойством поинтересовался он. — Ты что так побледнела? Тошнит?

А мне воздуха не хватало, делала вдох, а кислород в легкие не шел.

— Все нормально, — прохрипела я, пытаясь совладать с эмоциями, которые зашкаливали.

Громов проводил меня до машины и повез обратно домой, а я всю дорогу смотрела в окно. Ни одной мысли… Пусто… Я понятия не имела, как жить дальше? Не видела себя в роли матери, знала, что Ваня не хочет становиться отцом. От этих мыслей сердце сжималось и покалывало, словно в него тыкали иголками.

После ужина я поднялась в свою комнату и легла на кровать. Голова раскалывалась и пульсировала. Виктор вошел в спальню и сел рядом со мной. Громов, упершись локтями в колени, положил подбородок на свои сплетенные пальцы. Смотрел в одну точку, о чем-то думал.

— Яна, засыпай, я посижу с тобой, — монотонно проговорил он.

— Тебе Ваня не звонил? У него телефон до сих пор не доступен. Я волнуюсь, — призналась, нервно потеребив край одеяла.

Виктор перевел на меня взгляд.

— Все будет хорошо. Парни, которые отправились с Ваньком, тоже недоступны. Одно знаю наверняка, они себя в обиду не дадут, — уверено ответил Громов, а я уловила в его взгляде беспокойство.

Скорее всего, он тоже переживал из-за того, что Вани не было никаких новостей.

— Спасибо за поддержку, — искренне поблагодарила.

Подтянула к себе колени и закрыла глаза. Глупо, но я интуитивно чувствовала приближение чего-то плохого. С какой стороны ждать удар не знала, но уже готовилась его ощутить.

Утром проснулась из-за того, что Виктор очень громко кричал на кого-то. Я сползла с кровати, зевнула и вышла в коридор. Несмотря на раннее утро, Громов был в брюках и рубашке, готовый в любую минуту отправиться на встречу с партнерами или подчиненными. Ходил туда-сюда по своей комнате, нарезая круги. Напряжен, на лбу испарина. Что с ним?

— Как это произошло? Твою мать! Найдите мне шестерку. Кто-то слил информацию. Мне плевать. Как отыщете, грохните и закопайте так, чтобы никто не нашел. Сейчас буду решать эту проблему, — рявкнул Виктор, нервно провел рукой по волосам.

Швырнул телефон в стену с такой яростью, что из него вылетела батарейка. Громов сел на край кровати и обхватил голову руками. Приглушенно зарычал, словно зверь, загнанный в угол.

У меня сердце облилось кровью. Вошла в спальню. Встала напротив Виктора. Казалось, что Громов смотрел куда-то сквозь меня. Взгляд был невидящий, потерянный.

— Что случилось? — испугано прошептала я, схватив за руки, привлекая к себе внимание.

Виктор отстранился от меня, поднялся и подошел к окну. Смотрел задумчиво вдаль, а потом ошарашил новостью, от которой у меня колени подкосились:

— Романов устроил облаву на Ванька. Тарасов в отделении, и ему светит большой срок, так как взяли с поличным с большой партией наркотиков…

ГЛАВА 8

Я смотрела на Виктора и не могла сделать вдох. Показалось, что из легких выбили весь воздух. Не может быть! Артем арестовал Ваню? Как он мог? Ведь знал же, что я жить без Тарасова не могу. Меня словно в морозильную камеру загнали, обдало холодом изнутри, затрясло, и накатила паника. Нет! Нет! Только не Ваню! Мысли лихорадочно крутились в голове, и я прислонила ладони к вискам, пытаясь остановить в них пульсацию.

— Витя, — прошептала я с отчаянием, заламывая пальцы. — Срочно отвези меня в отделение к Романову!

Громов притянул меня к себе и обнял, а потом тяжело вздохнул и обманчиво спокойным тоном сказал:

— Яна, успокойся. Тебе нельзя нервничать. Забыла, что врач рекомендовала?

— Витя! Как тут не переживать? Какой срок дают за подобное… Преступление, — поморщилась от этого слова.

Я не считала Ваню преступником. Он не был злодеем!

— Думаю, майор добьется, чтобы Тарасову двадцатку влепили, — предположил Виктор, а мне стало дурно.

Тошнота подкатила к горлу. Я отстранилась от Громова и умчалась в туалет. Минут десять обнималась с унитазом, пока не прекратился спазм желудка. Привела себя в порядок и вышла. В голове пульсировала только одна мысль — сделать все возможно и невозможное, но вытащить любимого из тюрьмы. В тот момент я была полна решимости, меня не остановили бы даже пули.

— Яна, ты как? — с беспокойством спросил Виктор, а я прищурилась и внимательно посмотрела на него.

— Ты рад, что Ваня попался? Уже, наверное, мысленно представил, что запрешь меня в своем доме? — прорычала я, встретив на себе грозный взгляд Громова.

Виктор с шумом втянул в себя воздух, а потом ледяным тоном проговорил, выделяя каждое слово:

— Прекрати испытывать мое терпение! Как я могу быть рад? Мы с Ваней в одной лодке… Если не отправлюсь следом за ним в тюрьму, то ты права, будешь жить у меня. Я не отпущу тебя, прости…

— Поехали, — уверено проговорила я, не обращая внимания на его замечание.

Если мне не удастся спасти любимого, то я сбегу из города, но не стану спать с Витей, пока Ваня будет сидеть за решеткой.

— Тебе нужно позавтракать, — заявил Громов, сложив руки на груди. — Подумай о ребенке!

— Я не могу ни о чем думать, пока Ваня за решеткой! Поехали! — рявкнула я, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж.

Из дома выскочила, как ошпаренная. Виктор последовал за мной.

Ехали в полной тишине. Я ерзала на месте, пытаясь найти удобное положение. Меня трясло, и я не знала, куда себя деть. От нервозности обкусала ногти на руках, а потом тарабанила пальцами по дверной ручке, не в силах справится с эмоциями. Виктор, напротив, казался спокойным. Только желваки на скулах заиграли.

Когда мы подъехали к участку, я буквально вылетела из машины, бросив Громову на ходу:

— Не жди меня, я потом к себе домой поеду.

Не дожидаясь ответа от Виктора, направилась в отделение. Наверное, со стороны я была похожа на психически ненормальную. Волосы всклочены, в глазах безумие, рот перекошен от злости, а все движения резкие. На проходной меня пропустили, предварительно получив одобрение у начальника.

Как смерч пронеслась по коридору, не замечая ничего на своем пути. Влетела в кабинет брата без стука, громко захлопнув за собой дверь. Артем посмотрел на меня исподлобья, а потом снова уткнулся в документы, делая какие-то пометки. Форма ему очень шла. Майора все сотрудники уважали, некоторые даже боялись его из-за сурового нрава, я же видела перед собой не представителя закона, а Тёмыча, с которым проводила каникулы на даче. Брат, который в шутку обливал меня из шланга водой, когда я топтала его газон, вместо того, чтобы ходить по дорожкам. Перед мысленным взором всплывали воспоминания, как мы бросались друг в друга снежками, а Тёма постоянно норовил закопать меня в снег. Поэтому, смотря на грозного мужчину в форме, я видела перед собой в первую очередь родственника.