Территория нелюбви - Алиса Перова
— Эй, малыш, ты куда это от меня сбежала? — какой-то чудак на букву «м» приобнимает Стефанию за плечи.
Очень хочется вырвать эту руку, но объятия вполне целомудренные, а у Стеф такой умоляющий взгляд, что я тут же вспоминаю про свою хищную улыбку и пытаюсь выглядеть милой. Безуспешно!..
— Фанечка, а чего это у тебя подружка такая злая? — парень с усмешкой кивает на меня.
Что-о? Фанечка?
— Вежливые люди сначала здороваются. Это Аика — моя сестра, между прочим, — строго отчитывает Стеф своего поклонника. — И не злая она, а серьёзная. А я, кстати, Стефания, а не Фанечка.
Я не вмешиваюсь и довольно улыбаюсь. Похоже, у моей маленькой сестрёнки прорезались острые зубки, и она неплохо справляется без нянек. Познакомиться с незадачливым ухажёром мне так и не удаётся.
— Чего не танцуем, молодёжь? — Павел Ильич протягивает мне свою ладонь. — Позвольте пригласить Вас на танец, прекрасная леди?
Меня? Неожиданно.
Насколько помню, в последний раз я танцевала… никогда. Ну а где мне было танцевать? Школьные вечеринки я всегда игнорировала, на всякие там дискотеки сроду не бегала… Правда, парочка школьных балов всё же случились в моей жизни — новогодний и выпускной. Было нескучно, но к танцам это никакого отношения не имело. Да ни одному из наших пацанов, кроме Вадика, и в страшном сне не привиделось бы танцевать со мной. Но Вадик на новогодней вечеринке был очень занят — как раз тогда он и зачпокал нашу информатичку до потери работы. Зато на выпускном балу он всё же попытался создать со мной танцевальный дуэт… Но был послан. Достаточно уже того, что я вообще поддалась на его уговоры и появилась на этом разнузданном пьяном празднике. Короче, не сложилось у меня с танцами.
И вот сейчас я смотрю на протянутую руку Рябинина… Каждая гейша умеет петь и танцевать. А я… не зря Алекс всегда смеялась, что я самая неправильная гейша. Ну когда-то же стоит попробовать, так почему не сейчас? Я решительно вкладываю в мужскую ладонь свою. От чужого прикосновения к моей коже по всему телу пробегают колючие неприятные мурашки, но я стискиваю зубы и терплю. Мы просто потанцуем. Я выбираюсь из-за стола и смотрю мужчине в глаза.
— Вы подскажете мне, что надо делать?
— Не понял, — Рябинин хмурится, — ты о чём?
— Это мой первый танец, Пал Ильич, — произношу доверительно и очень тихо.
— Ого! Вот это ответственность! Я аж вспотел от волнения. Ты только расслабься, ладно? И, пожалуйста, не думай о том, что надо делать, просто следуй за мной.
9.7
У нас получается, и я не могу сдержать торжествующей улыбки. Рябинин ведёт меня очень бережно и плавно, а я действительно забываю о том, что не умею танцевать. Потому что я танцую! Вот только противные мурашки до сих пор покалывают кожу, хотя Пал Ильич и не прижимает меня крепко. Наверняка он знает от Вадика о моих странностях, поэтому очень деликатен в прикосновениях.
«Спасибо», — говорю ему взглядом, и его глаза улыбаются.
— Надо полагать, я гениальный учитель танцев, — смеётся мой партнёр. — Хотя, стоит признать, здесь вовсе нет моей заслуги. Я же видел, как ты танцуешь с нунчаками, а это, Айка, даже покруче балета.
Да, Ли тоже так говорил…
— Ты в Киеве таким штукам научилась?
Я киваю одними ресницами.
— Давно?
— В десять лет, — отвечаю после недолгой паузы.
Рябинин не дурак — сразу понимает, что я не готова обсуждать эту тему, и легко переходит к актуальному:
— Как тебе свадьба?
— Громкая.
— О-о, это ещё главного конкурса не было! Вот где наверняка будет громко, — Пал Ильич смеётся, но мне кажется, что ему не весело.
Когда же уже закончится эта свадьба? Домой хочу, к Ричарду. И маму увести бы отсюда поскорее…
— Я знаю, что ты злишься на Вадима.
Молчу. Но это и не вопрос.
— Вадим сам очень переживает, ты ведь знаешь, как он привязан к тебе.
Пора отвязываться. И жизнь станет менее обременительной.
Сейчас прикосновения Рябинина-старшего кажутся особенно неуютными, почти обжигают.
— Я хочу в следующем году отправить Алекс учиться.
Хорошее дело, нужное.
— Тоже в Штаты отправите? — не удерживаюсь от колкости.
— Не язви. Я собираюсь это сделать не для жены своего сына, а прежде всего для моего ценного сотрудника. Алекс очень способная девочка и нужна мне здесь.
— Здорово придумали, Пал Ильич! А что, отлично — посадить её здесь на короткий поводок и пусть впахивает, пока Ваш сынок будет резвиться, как козел на вольных лугах.
— Ты не забывайся, твоя сестра работает прежде всего за зарплату, и очень хорошую, кстати. А замуж её никто силой не тащил.
Знаю, что он прав, но…
— Да Вы-то почему позволили Вадьке жениться? Ему же всего восемнадцать!
— Любовь у них, однако, — усмехается Рябинин. — Что бы детки не творили, лишь бы деток не творили. Я ведь и сам в восемнадцать женился…
— А развелись во сколько — в двадцать?
— В двадцать два, — рявкает он и с силой сжимает мою ладонь. — Но я никогда не забывал о сыне. И жене помогал до тех пор, пока она снова замуж не вышла. И Вадима своего я так же воспитывал. Он, может, и раздолбай, но не подлец. И женился он по любви, чтоб ты там себе не думала. А ты-то чем недовольна? Тебе же, дурочке, проще будет, я, может, только из-за тебя и смирился с этим безумным браком. Ты ж мне уже почти как дочь. Непутёвая…
Я дёрнулась в мужских объятиях, и они
