Жестокая нежность. Макс: сын как отец - Ирина Гутовская
Не ожидал застать в таком состоянии. Сначала подумал, Вика из вредности и принципа не приехала на приём к врачу, как сама выразилась: «это унизительно, оскорбительно и обидно», а никому ничего доказывать не собиралась.
— В подъезде напали и избили, кое-как доползла до квартиры… — она усмехнулась нервно. — Так удивляешься… Разве не ты подослал этих подонков?
— Зачем? — «ого, вот это заявление!». — По-твоему, я способен на подобные поступки? — «да ещё в отношении женщины!» — никогда не применял насилие к слабому полу, тем более, привлекая кого-то с целью воздействия и запугивания. Грубым бывал — не отрицаю, но остальное — за гранью моего понимания.
— Зачем… Например, чтобы выкидыш случился и разом избавиться ото всех проблем — меня и в живот пинали, или это твоя малолетка наняла и натравила тех уродов, чтобы я не мешала вам, навсегда исчезла из вашей жизни, а лучше — сдохла…
— Глупости не говори, полиция во всём разберётся, — «не хватало Тину обвинить в том, чего она не совершала». — Держись за шею.
Я осторожно поднял её с пола, взяв на руки, стараясь не потревожить и не причинить дополнительного дискомфорта — неизвестно, какие повреждения у неё имеются.
Вика простонала мучительно, прижалась ко мне и судорожно выдохнула:
— Макс, спасибо, что… — она замешкалась, потом добавила, — спасибо, что не бросил… — звучит двояко.
— Сейчас «скорую» вызову, — без помощи не оставлю.
Понёс Викторию в гостиную.
— Уже вызвала «скорую»… Надеюсь, быстро приедут.
— Почему не позвонила сразу и не сообщила? Или хотя бы ответила на мои звонки… Сложно было? — я уложил её на диван, затем присел в рядом стоящее кресло.
Она скорчилась от боли, прикоснулась к своему животу, легла на бок и свернулась в позу эмбриона, подтянув колени к груди.
— А ты приехал бы? Ради меня?
— Послушай… — «какие слова подобрать, как ещё объяснить и достучаться до неё» — Вика неправильно воспринимает мой визит, продолжая наивно надеяться на что-то.
— Вообще-то не было смысла звонить, ведь ты, скорее всего, не поверил бы, посчитал бы это способом заманить тебя сюда.
— Заманить… хм… скажешь тоже… — покачал головой. — Да, мы расстались, только это не значит, что я отказался бы помочь. Виновных обязательно найдут, эти отморозки получат по заслугам за всё содеянное с тобой. Запомнила их лица?
— Они были в масках.
— О чём-то говорили?
— Молча, избили, между собой не общались, даже имён не называли… — она прикрыла веки. Заметно, как ей больно — терпит с трудом.
«Что ж за сволочи сотворили с ней весь этот ужас…».
— Ну и кому ты дорогу перешла? Есть версии, кто бы это мог быть, с чьей подачи организовано нападение?
— Нет. Вернее кроме твоей Тины — других кандидатур не вижу, причинно-следственная связь налицо — девчонка борется за тебя и твоё внимание любыми путями, а я со своей беременностью мешаю планам этой малолетки. Женская месть всегда направлена на соперницу, — «о-о, со знанием всех тонкостей рассуждает».
«Решила мою девочку обвинить?» — не позволю!
Если включить логику, то мотив и повод мстить есть у Виктории, а никак не наоборот.
— Она тут ни при чём, — «ага, не успела приехать и первым делом захотела расправиться с конкуренткой» — бредятина.
Согласен, надо искать тех ублюдков — пусть отвечают по закону. Но голословно сыпать обвинениями в адрес Тины, как минимум, несправедливо и больше напоминает попытку очернить её в моих глазах, выставить прожжённой циничной тварью, которая ничем не гнушается, по принципу — все методы хороши.
— Защищаешь… кто бы сомневался… — то, с каким нескрываемым презрением прозвучал голос Вики, наводит на вполне конкретные выводы — если кому и стоит опасаться, так это мне, что моя девочка может пострадать из-за всей этой ситуации…
— Лучше побереги силы, — я встал с кресла и подошёл к окну, высматривая машину скорой помощи — и та как раз подъехала к дому.
Наконец-то!
***Ожидание — самое противное и выматывающее ощущение, травит ядом и капает на мозг едкой кислотой. Мучиться от неизвестности и неопределённости — хуже не бывает. Наизнанку выворачивает от нервозности и раздражения…
Чувствую ли я свою вину перед Викторией? — нет, никакого отношения не имею к случившемуся. Жалко ли её? — да, конечно. Она не заслужила, чтобы с ней так жестоко обошлись. Переживаю чисто по-человечески — не более того.
Думал о многом, пока торчал в больничном коридоре… И, как ни странно, закрались подозрения, будто всё подстроено Викой специально — уже не знаю почему, но именно так кажется — допускаю этот вариант. Разумеется, с одной целью — подставить Тину, а из себя изобразить жертву обстоятельств. Единственное, что не вписывается в данный сценарий — беременность, если она есть. Вряд ли женщина, находящаяся в положении, добровольно решится на такой отчаянный шаг, лишь бы мне досадить и заставить мою совесть очнуться.
Так или иначе, сейчас сложно во всём разобраться: сама ли Виктория организовала нападение столь изощрённым способом или к этому причастны неизвестные люди — тогда причины вовсе непонятны. Возможно, её перепутали с кем-то, и произошла фатальная ошибка…
Больше часа не было никакой информации о состоянии Вики… Несколько раз я донимал вопросами медсестру на посту, но ответов не добился, кроме сухой стандартной фразы: «ждите, врач закончит и всё расскажет».
Спустя ещё пятнадцать минут появился доктор, а по хмурому выражению его лица — я догадался, что ничего хорошего он не сообщит…
Глава 28
— Как она себя чувствует? — не терпится поскорее узнать.
— Что вам сказать… — врач внимательно рассматривает меня. — А кем вы приходитесь потерпевшей? Муж? Жених? Брат? Кто?
— Ни то, ни другое, ни третье, — вряд ли статус «бывшего» важен сейчас, но пояснить всё равно необходимо, иначе выпроводят отсюда, и тогда продолжу терзаться от неизвестности в ожидании новостей: — Никем не прихожусь, вернее — уже никем не прихожусь, встречались раньше и планировали пожениться. Я сообщил
