Игрушка для Зверя - Ева Мелоди
Замираю, услышав эти слова. Что такое несет эта женщина? Кто из нас безумен?
– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю резко.
– Ничего.
Инга направляется к двери.
– Нет! Стой! Ты не можешь бросить такое и уйти! Слышишь? Не можешь!
– Ошибаешься, деточка. Ничего я не обязана тебе объяснять! Не так долго осталось и ты сама все поймешь.
– Почему? Так трудно сказав «а», выдавить еще пару звуков? Я никогда не видела своего отца. Мустафа – мой отчим. На что ты пыталась намекнуть? Ты знаешь кто мой отец? Он… ищет меня?
– Возможно.
На пороге появляется Иво.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он Ингу со злостью.
– Я не обязана отчитываться перед тобой, – огрызается женщина.
– Убирайся.
Эти двое явно не ладят. Проскальзываю мимо них, вставших друг напротив друга как два петуха, и бегу в комнату к брату.
Иво догоняет меня на полпути, хватает за локоть.
– Давай мы не будем играть в игры.
– Я не играю. Мне не нужны никакие вещи. Хочешь везти? Отлично. Я беру брата…
– Хорошо, как скажешь.
Оставшееся расстояние до комнаты Али мы преодолеваем в молчании.
– Как ты, милый? – бросаюсь к Али.
– Голова болит, – вздыхает ребенок.
– Ну еще бы, ты горишь, – всхлипываю. Но больше не прошу истукана, что стоит рядом со мной, о милосердии. Поняла, что это бесполезно. А может все дело в словах Инги? Может, я и правда поверила, что меня не к Мустафе везут, и это дало мне силы встретить новые испытания?
– Идти можешь? – низким голосом спрашивает Иво моего брата. Мальчик кивает, но видно, что его шатает. Понимаю, что он может упасть в любой момент, обхватываю братика…
– Отойди, – грубо приказывает Иво, и берет Али на руки. – Он не дойдет.
– Спасибо.
– За мной, – цедит сквозь зубы Иво, показывая мне, что ему абсолютно наплевать на благодарность и прочее. Только бизнес, ничего личного.
Дойдя до огромного джипа стального цвета, мнусь нерешительно, Иво догоняет меня.
– Машина не заперта, открой заднюю дверь.
Делаю, что он велел, Иво кладет брата на заднее сидение. Прыгаю рядом. Больше не говоря ни слова, мужчина садится на водительское кресло и дает по газам.
Мы несемся с огромной скоростью.
– Ты опаздываешь куда-то? – не выдерживаю и поддеваю гонщика.
Мы встречаемся глазами в зеркале заднего вида.
– Да ладно, пошло все нахер, – вдруг произносит Иво со злостью. Скрип шин от резкого виража – он вдруг сдает вправо, и мы меняем курс.
– Что случилось? Ты передумал?
– Заткнись и сиди тихо, – рявкает Иво. – Блядь ну почему мне достается всегда такое дерьмо?
Совершенно не понимаю, что происходит, но меня пугает, что Иво явно дико зол. В таком состоянии, да еще и на скорости огромной, может произойти все что угодно…
– Успокойся, пожалуйста, – говорю примирительно. – Ты можешь так не гнать?
– Хочешь, чтобы у парня мозги спеклись?
– Ты о чем?
– Твой брат горячий как печка.
Через пятнадцать минут машина тормозит возле детской больницы. Глотая слезы благодарю Иво – он снова на руках несет Али к дверям приемного покоя. Но не так просто попасть в больницу вот так, с улицы. Пока Иво снова не включает «жесткого альфа-самца», сотрудники больницы и пальцем пошевелить не пытаются. Успеваю снова прийти в отчаяние. Но Иво еще и денег им дает! И вот тогда нас моментально осматривают и выделяют отдельную палату.
Когда братик, наконец, засыпает под капельницей, Иво выходит из палаты. Я выскакиваю за ним.
– Ты куда? – вырывается у меня.
– Ты в меня влюбилась что ли, – кривится Иво.
– Можно и так сказать, – отвечаю с иронией, но тут замечаю хищный блеск глаз. Ему не понравился мой ответ. Почему? Это очень странно…
– Извини, я сказала глупость. Я просто имела в виду, что безмерно благодарна, ты спас моего братишку. Ты сам слышал, что врач сказал, еще пару часов… Осекаюсь и не могу говорить, меня душат слезы. – И я понимаю, что ты рисковал… Тебе приказали другое.
– Да блядь, – кривит свое невероятно красивое лицо Иво. Но его даже это не портит.
– Я могу отблагодарить тебя? Сейчас у меня нет денег, но когда-нибудь…
– Ты ужасно милая. Теперь я брата понимаю… Но ничего не надо. Я поехал, ты жди в больнице. За вами приедут, я отчитался уже.
Иво поворачивается ко мне спиной и идет к выходу.
Через минуту из головы вылетают все мысли о непонятных бандитских «разборках», меня интересует только брат и его самочувствие. Часы возле его постели – как один миг. В моей голове только одно – лишь бы поправился и без осложнений. Пожилой врач кладет мне руку на плечо:
– Столько часов на ногах, ты сама скоро в обморок упадешь, девочка. – Ты голодная?
– Нет, ну что вы, спасибо вам…
– Тебе сюда принесут раскладушку. Покимаришь, пока брат спит.
– Мне ужасно неудобно, вы и так нам выделили отдельную палату. Не знаю, как смогу расплатиться за вашу доброту…
– Все и так заплачено, сверх всякой меры, – смотрю на собеседника с недоумением и в ответ получаю такой же взгляд. – Ты не знала? Твой спутник не поскупился…
– Я… едва знаю этого человека.
– Ну, значит, тебе очень повезло. За незнакомого, пусть даже ребенка, редко кто заплатит. Скорее мимо пройдет… Да и наша больница, вот ты благодаришь, а мне стыдно. Потому что думаешь, что мы все бескорыстно делали… а это не так. Тут если человек без страховки мало кто пальцем пошевелит…
– Все равно огромное вам спасибо. За все.
– Отдохни, милая.
– За сколько дней… заплатил этот мужчина? Когда нам нужно уйти отсюда? – спрашиваю, когда врач уже на пороге.
– Насколько знаю, там хватит на пару недель. Но брат твой через пару дней встанет на ноги.
– Хорошо… Еще раз спасибо.
* * *
Врач уходит, а мне действительно приносят раскладушку, при этом предлагая и отдельную палату дальше по коридору, но я от нее отказываюсь. Утром Али открывает глаза, он гораздо лучше себя чувствует, хотя небольшая температура еще есть. После завтрака, пройдясь по больнице, пока Али задремал, нахожу библиотеку. Беру там несколько книг, себе и брату.
Они приезжают в тот момент, когда я читаю Али «Незнайку на Луне». Подсознательно я знала, что это произойдет. Но все равно неожиданно, пугающе. Бандитские рожи, иначе не скажешь. Ни одной знакомой – явно не люди Джерта.
– Кто вы такие и что вам здесь надо? – произношу дрожащим голосом.
Но один из появившихся мужчин знаком мне. Он отличается от остальной троицы. Гораздо
