Телохранители - Лавли Рос
Спасти…
Я просыпаюсь от шорохов через некоторое время и замечаю, как Кай топчется неподалеку.
– Я все-таки разбудил тебя, – он чертыхается и ставит на пол рядом с диваном бутылку воды.
– Все хорошо?
– Да, тихо.
– Дозвонился, куда хотел?
Он кивает и на мгновение задерживается взглядом на моем лице, а потом оглядывается по сторонам. Я замечаю, что его выбор падает на стул, который придвинут к побитому жизнью кухонному гарнитуру. Больше мест-то и нет, только если в машине спать или на полу.
– Иди сюда, – я тяну к нему ладонь и отодвигаюсь к деревянной спинке дивана. – Тут полно места.
– Я беспокойно сплю.
– Не сомневаюсь.
Нетерпеливо встряхиваю ладонью и закатываю глаза, потому что его глупость затянулась. Его еще и упрашивать надо! Кай вновь кивает и ложится рядом, вытягиваясь во весь высокий рост. Он остается в вытянутой футболке и черных джинсах, только кеды сбросил и куртку, которая валяется прямо у порога.
– Ты разговариваешь во сне? – мне не хочется молчать и я подбираюсь к нему ближе, а через мгновение вовсе самым бесцеремонным образом поднимаю его руку и забираюсь под нее.
Ложусь на его плечо и думаю о том, что так намного удобнее, чем на подушке. Его массивное тело напиталось прохладой на вечернем воздухе и я жмусь к нему сильнее, чтобы согреть.
– Без понятия, – Кай пожимает плечами. – Никто не жаловался.
– А я бормочу иногда.
– Да? И что?
– Глупости всякие, не разобрать, – я запрокидываю голову и ловлю его внимательный взгляд.
Кай заостряет его и неожиданно наклоняется, ведя губами по моей щеке. У меня перехватывает дыхание от его ласки и я сама не замечаю, как скручиваю тонкую ткань его футболки между пальцами. Я почти рву ее, а Кай продолжает. Поглаживает меня своими губами, двигаясь от виска к губам и обратно. Это даже не поцелуй, а простое прикосновение, но такое нежное и откровенное, что я не знаю, с чем сравнить. До меня первые так дотрагиваются.
Меня целовал мой парень, но это не то. У Кая выходит ласка на грани пытки… Я лежу в его накаченных руках, которые он уже сомкнул вокруг моей талии, и могу только чувствовать. Таять. Я не ощущаю ставшего привычным страха, липкого и ужасного, мне ничего не грозит сейчас. Я полностью уверена, что мое “нет” остановит его. Над Каем сейчас не висит чужой приказ и он не будет делать со мной грязные вещи.
Не перевернет грубо, заткнув рот подушкой.
Не посоветует расслабиться перед неминуемым.
Не будет прятать глаза, потому что самому тошно.
Нет.
Между нами происходит другое и настоящее. Он дарит мне свою нежность и заботу, как может. Он грубый и неотесанный, привыкший крутиться в аду с утра до утра, но сейчас он хочет найти свою другую сторону и показать ее мне.
– Тебе хорошо? – он все равно сомневается и задает прямой вопрос, чуть отодвигаясь. – Я прекращу, если тебе…
– Кай, замолчи. Я разве пытаюсь скинуть тебя?
– Я в любом случае помогу. Ты ничего должна мне. И я не разозлюсь, если ты…
Это уже выше моих сил. Я поднимаю ладонь и зажимаю его рот.
– Ты не он, я помню, – убираю руку и легонько касаюсь его поцелуем, наши губы соприкасаются и общий выдох становится влажным и хриплым. – Я не путаю вас, Кай. Вы совершенно разные.
– Но мы оба хотим тебя.
Кай глубоко целует меня и я принимаю его ласку, прикрывая глаза. Он не торопясь исследует меня и словно пробует на вкус, я чувствую, как он прислушивается ко мне. На что я откликаюсь и после чего обнимаю его за плечи еще крепче. Я сама наталкиваюсь на него, впиваясь в его мускулы и подтягивая себя ближе. Не хочу ни о чем думать, кроме его прекрасного волнующего поцелуя.
Ему удается стереть всё вокруг, я забываю, что нахожусь в старом домике, что мы прячемся и что нас могут в любой момент найти. Есть только он и его глубокий медленный поцелуй.
– Ты сладкая, – Кай смеется мне в висок, когда дает глотнуть воздуха. – Как карамель.
– Оу, ты все-таки умеешь в комплименты.
Я обвожу ладонями его лицо и смотрю в серые глаза, которые впервые вижу такими умиротворенными и спокойными. Черт! Я все же сбиваюсь с хороших мыслей и думаю о том, что Кай странно устроен. Он успокоился сейчас, когда ему грозит страшная опасность. Ведь его могут наказать и наказать жутко…
– Крошка? – он замечает, как меняется мое настроение и ведет носом по моей щеке. – Ты чего? Боишься?
– Да. За тебя.
– Опять? Мы это уже обсуждали.
– И ты сказал глупость, что твоя жизнь не имеет значения.
– Но это так.
– Идиот! – я сама удивляюсь своей острой реакции, но мне физически больно от его слов. – Не смей опускать руки или забивать на себя. Ты мне нужен живой. Я не хочу жить, зная, что с тобой сделали страшное. Что я виновата…
– Тише, тише.
Он успокаивает меня силой. Просто-напросто сжимает в руках и вбивает мое лицо в свое плечо, из-за чего мне приходится замолчать.
– Успокойся, крошка, – он шепчет мне на ухо колыбельную, которой я удивительно быстро поддаюсь.
– Никогда больше не говори мне, что тебе плевать на свою жизнь. Я не могу такое слушать.
– Прости.
– Твоя жизнь имеет значение. Для меня уж точно.
– У тебя ужасный вкус на парней, – Кай находит отличный момент для шутки, но у него слишком сильные руки, чтобы я могла выбраться из-под них и встряхнуть его хорошенько за неуместный юмор. – Я понял, понял. Ты недовольна Зла. И считаешь меня идиотом. Но дорогим идиотом. Так? Я ничего не упустил?
Он почти нарывается на резкий ответ, но я выдыхаю и запоздало понимаю, что он отвлекает меня как может. Пусть глупыми пререканиями и поддразниваниями, но это работает, черт возьми. Так что я жмусь к нему крепче, а потом запрокидываю голову и вновь ловлю его губы.
Дьявольские порочные губы…
Я хочу зайти дальше и впервые в своей жизни узнать, что такое нормальный секс. Когда по желанию и собственному выбору, когда можно отдаться и полностью расслабиться. Но в то же время я хочу простых объятий. Простых невинных радостей. Ведь весь их мир как будто крутится вокруг секс и грязи, и я устала от откровенных разговоров и борьбы за свое тело.
– Кай, – я зову его и отрываюсь от губ, когда напирает с голодным мужским рвением. – Мы можем просто переночевать вместе? Я боюсь, я не готова…
Он мрачнеет и с трудом откатывает назад, а я осекаюсь.
– Прости, мне не стоило давать тебе надежду.
– Что ты сейчас несешь? Если ты не хочешь, ничего не будет.
– Прости…
– Мне хочется застрелиться от твоего “прости” так же, как тебе
