Беби - бум для босса (СИ) - Максимовская Инга

- Нам очень надо поговорить, моё солнышко. Я сделаю тебя счастливым, Глебушка. И я соскучилась до безумия. Обещаю, ты пойдёшь с ума от моих новостей.

Да уж, чего чего а у меня заинтриговать у этой поганки не отнять.

- Давай пересечемся в обеденный перерыв. У меня много работы — обещаю я, размышляя, что с ума сойти от радости я смогу только в том случае, если эта горгона решила меня бросить. И чего она вцепилась меня? Моей дорогой невестушке даже не интересно, где я шляюсь ночами и почему дома не появляюсь. Я ей безразличен.

- В обед у меня косметичка, вечером жду тебя дома. Будь готов зайчонок, - хихикает Ольга. В душе у меня появляется предчувствие, колкое, словно раскаленная игла. Что она там задумала? Явно что – то поганое.

- Глеб, ты в порядке? – Рыжуха стоит бросая на голом полу, и смотрит своими глазюками, кажется проникая прямо под кожу.

- Да черт с ними со всеми, - улыбаюсь я отбрасывая телефон куда – то за диван. Он с глухим стуком падает на пол.

- Не надо, - в тихом смехе Рыжухи я растворяюсь без остатка. Подхватывают на руки, вдыхая молочный аромат ее огненных волос. Она такая вкусная в этой своей идиотской пижаме. Просто проглотил бы.- Золотов пусти.

- А если нет? Что ты сделаешь? Я злой и страшный серый волк, - дурашливо рычу, заливаясь хохотом.

- Я тебя не боюсь, - извивается в моих руках Настюшка. – Значит, ты хочешь сказать что я поросенок, нахал?- говорит она отсмеявшись

— Маленькая свинка, ответившая мне отказом, - хмурюсь притворно, повернувшись лицом к Рыжухиному лицу. Мы лежим на полу, и я чувствую, как она дрожит. Черт, что она творит? Это же нестерпимо. Тянется ко мне всем телом, жмется,раздирая в пух и прах мою уверенность в собственной силе воли. Не могу сопротивляться.

- Нет, - пытаюсь сказать, но уже понимаю, что по всем фронтам терплю поражение. Предатель «зверь" рвётся в бой, как яростный берсерк.

- Глеб, если ты так и будешь тормозить, я одурею, - от этого молящего стона у меня начисто сносит крышу. Просто срывает. Ее маленькие ледяные пятки впиваются мне в бока, доводя до безумия. Рыжуха сама стягивает с себя пижамную кофточку, демонстрируя припухшую грудь с заострёнными сосками.

- Ах ты маленькая извращенка, - хриплю, теряя связь с реальностью.

-Ты меня такой сделал. Я больше не могу жить не видя искры и не чувствуя тебя.

Твою мать. я слабак. Куда девается моя уверенность в том, что я смогу удержаться. "Зверь" рвется в бой. Как  говорится - куда он туда и ноги, мысли и благие намерения.

- Я хочу тебя до одури,- хриплю я, выпадая из реальности.

Глава 21

Настя

Я проснулась от адского желания сходить «по – маленькому». Эта шантрапа в моей утробе, как их называет Глеб, видимо решили заранее не давать мне выспаться, не дожидаясь рождения. Играют в мой мочевой пузырь, как в резиновую игрушку, наслаждаясь своей безграничной властью над моим организмом. В глазах потемнело, от резкого вставания, и я чуть не упала на ворсистый ковер, пытаясь сориентироваться в пространстве. Господи, откуда у Машки на полу этот пылесборник. Или я не у Кошкиной дома Точно, вчера же я переехала в пентхаус Глеба, и снова смотрела искры, высосавшие из меня последние силы и остатки разума. Тогда, где же этот нежный дракон, утащивший меня в свой замок?

- Ты зачем встала? – встревоженный голос разрывает тишину. – Я читал, то есть знаю, то есть неважно... В общем, тебя надо кормить прямо в кровати, тогда не будет так тошнить.

- Я хочу в туалет.- хнычу я, наконец увидев моего дракона во всей красе, и едва сдерживаясь от смеха позорно хрюкаю. Он стоит с подносом в дверях, в чем мать родила, прикрыв своего «зверя» фривольным, странно топорщащимся фартучком. Только бы не заржать в голос. Опозорюсь, и ковер описаю. А он дорогущий наверное.

- Что, тебе дурно? – всполошился Глеб, не сводя глаз с моей наливающейся краснотой физиономии.- Сейчас. Подожди. Черт, что делать то?

- Не суетиться,- наконец разражаюсь я хохотом, изо всех сил сжимая бедра. – Глеб, ты неподражаем. Прости.

Я проныриваю в небольшой зазор между моим усатым нянем и дверным косяком и устремляюсь в туалет, успевая заметить. Что-то, что принес Золотов пахнет одуряюще привлекательно. А то, что вижу с тыла, оглядываясь, как воришка, пока бегу по коридору, пробуждает во мне аппетит другого рода. Фронтон Глеба, не прикрытый дурацким передником, бередит раскачанную гормонами психику.

- Я сейчас помогу? – топочет за моей спиной этот «искрометный», только поднос найду куда поставить.

- Что поможешь? Держать меня будешь? – хихикаю, запирая дверь туалета на задвижку. Сомневаюсь, что его сдержит эта хлипкая преграда, если Глеб, что – то решил. Но по крайней мере замедлит, и я успею не опозориться. Еще бы он меня не видел, оседлавшей фаянсового скакуна, с вытаращенными глазами. Такого я точно не переживу.

Нет. Странно, но в этот раз Золотов не посягает на моё личное пространство. Сопит за дверью, как рассерженный барсук, но не выламывает дверь. Это обнадеживает.

Умывшись и совершив утренний моцион выползаю из ванной совершенно обессиленная. Глеб стоит подперев стену могучим плечом. И сложив при этом руки на груди.

- Ты может все же наденешь хотя бы трусы?- стону я, не в силах отвести глаза от кокетливого передничка, завязанного пышным бантом на мужском бедре.

- Я готовил все утро, - обиженно гудит этот нахалюга, - между прочим, впервые в жизни. А ты замечаешь только то, что я без трусов, маленькая извращуга.

Он разражается громоподобным хохотом, больше не в силах держать серьезное лицо. Тоже мне, актер погорелого театра. Я то уж испугалась, что он на меня обиделся. Аж в груди все перевернулось.

- Признайся честно – ты просто решил меня отравить, - обиженно бурчу я. Ну да, я обиделась по-настоящему, хотя и понимаю, что он не хотел меня злить и расстраивать. Но у меня сейчас нет полутонов. Или черное или белое. Гормоны сделали меня просто параноичкой.

- Да, чтобы ты не несла чушь, - склоняется надо мной этот невероятный самец, и я чувствую себя моряком, шляющимся по палубе в шторм. Пахнет Золотов просто сногсшибательно. И у меня появляется желание содрать с него тряпку прикрывающую топорщащийся член и...

Мой поток сознания прерывают его губы, требовательно впивающиеся в мой рот.

- Пусти,- пищу я. Господи, да что же это? Я чувствую не возбуждение, которое всего минуту назад терзало мое тело. Тошнота вдруг предательски подскакивает к самому горлу. Оттолкнув Глеба несусь в туалет. Черт, позорище. Я снова опрофанилась. Дети, что вы творите со мной? Безобразники, это же ваш отец.

- Должен признаться, так на меня никто не реагировал,- хмыкает Золотов, когда я наконец появляюсь в спальне. Он сидит развалившись в кресле и что – то жует. И в глазах его нет злости, а только танцующие ламбаду искристые чертенята. – Я придумал. Когда эти бандиты родятся, я тоже буду их постоянно обламывать. Буду у них воровать тебя, и тырить молоко из твоей груди. А еще...

- Боже, прекрати,- стону я, задыхаясь от смеха. Это, кстати, тоже одна из прелестей беременности — безудержная смена настроения.- Покорми меня. Или я за себя не ручаюсь. И, Золотов, умоляю, сними этот фартук.

- Сей секунд, моя леди,- с готовностью отзывается мой искрометный мерзавец, сдирая с бедер треклятую тряпку. С треском отрываются завязки. Черт.

- Я не это имела в виду,- хриплю, глядя на торчащий, готовый к бою член, увитый вздувшимися синими венками.

- Я не знаю, что ты там имела. Но я пожалуй не откажусь и воспользуюсь твоим предложением, Рыжуха.

- Ты о чем?

- Ну, ты про введу говорила... Ты это, такими словами пореже кидайся, а то я разорюсь. Буду возле тебя ошиваться, и пущу по ветру все что у меня есть. А нам надо детей на ноги ставить,- рычит он, опрокидывая меня на спину. Черт, конец ковру. Поднос совсем содержимым летит прямо на пол.

- Придурок,- счастливо шепчу я, растворяясь в нем без остатка.