Любовь в мегаполисе. 3. Мы не подходим друг другу (СИ) - Князева Марина

Дом встречает меня тишиной. Но только внешней.

В гостиной я вижу Даню. В одних джинсах, босиком. Весь взъерошенный и взвинченный. И пьяный в стельку. Он сидит на диване, закинув ноги на столик, и пьет виски прямо из бутылки.

Все, что я хочу, так это пройти незаметно в свою комнату. Но это невозможно. Он смотрит прямо на меня. Его взгляд стеклянный, но прищурившись, он ловит фокус и теперь в его глазах я вижу узнавание.

- Нагулялась? - цедит он заплетающимся языком.

И звучит это так зловеще, что мне становится немного страшно. Поэтому игнорирую его. Лучшее, что я могу сделать сейчас, так это не связываться с ним. Пересекаю молча гостиную, когда слышу себе вслед:

- Куда ты, ведьма? А поделиться впечатлениями?

Я останавливаюсь не в силах двигаться дальше и произнести хоть слово. Да и что он хочет от меня услышать? Как я плакала из-за него? Или то, что влюбилась?

- За что мне такое наказание? – кричит Яроцкий, и я вздрагиваю от злости в его голосе. – На хрена мне тебя подсунули? Изменись Даня, Настя хорошая, она сделает тебя лучше. А я не хочу лучше! Я хочу так, как было!

Наказание? Можно подумать он награда, о которой я всю жизнь мечтала.

Разворачиваюсь, чтобы осадить его. Умом понимаю, что не стоит с ним связываться сейчас, но ничего не могу сделать. Мне нужно выговориться, но я не успеваю. Он перебивает все мои мысли:

- Да таких, как ты пруд пруди! Бесплатно и без долбаного брака! В любое время и в любом месте! Чем ты лучше!? Чем!?

Что бы я сейчас ни сказала, он меня не услышит. Поэтому снова разворачиваюсь и бегу в свою комнату, пока ноги слушаются меня. Никогда не видела Даню в таком состоянии, поэтому страшно уже не немного. Уже на лестнице слышу вдогонку:

- Я не хочу с тобой дружить, Настя Авдеева!!! Я ничего с тобой не хочу!!!

А потом Яроцкий разбивает бутылку. Не знаю обо что он ее долбанул, но звон от разлетающегося стекла заставляет меня вздрогнуть и прибавить шагу.

В комнате запираюсь на ключ и часто-часто дышу. Напугал меня Даня сильно. Так сильно, что я даже забыла, почему на него обиделась. Стою, прислонившись ухом к двери и прислушиваюсь к звукам. Но, слава богу, Даня меня не преследует. Облегченно выдохнув, я забираюсь в постель, даже не приняв душ, хотя не отказалась бы освежиться и привести немного свои мысли в порядок. Думала, не усну, но как только, оказываюсь под теплым одеялом, тут же проваливаюсь в царство Морфея.

Проснулась после обеда. Есть хотелось жутко. И так же жутко было выходить из комнаты. В надежде, что Яроцкий угомонился и спит праведным сном, я рискнула спуститься на кухню.

В гостиной идеальная чистота. Такое ощущение, что раннее утро мне приснилось.

На плите уже остывшая солянка. Но от ее запаха у меня слюнки текут. Я разогреваю вкуснейшее яство от любимой Маргариты Павловны и накидываюсь на него, как будто меня неделю не кормили.

Неожиданно для меня на кухне появляется Даня. И мое сердце начинает стучать быстрее. Не знаю от его появления или от того, что я представления не имею, как себя вести себя с ним.

Он проходит мимо, не обращая на меня внимания, накладывает себе тоже солянку, и разогрев ее, садится, напротив.

Я продолжаю есть, чувствуя, как накаляется воздух. Яроцкий не ест. Я стараюсь не обращать внимание на его присутствие, но это сложно. Он после душа и от него исходит тот самый аромат, который всегда кружит мою голову. Господи, он же тебя ни во что не ставит, а ты думаешь о том, как он пахнет. Все, что думает он о тебе, он сказал утром, напоминаю себе.

- Насть, извини, - его голос тихий и какой-то не естественный.

Я поднимаю глаза, и понимаю, что лучше бы этого не делала. Он красивый. Даже с красными глазами и помятым лицом. Но это не значит, что я все просто забуду. Ведь так?

И я не понимаю, за что он извиняется. За свой поступок или за утреннее поведение. Наверное, я слишком красноречиво смотрю, потому что он продолжает:

- Я был не в себе. Попросту бухой. И, правда, не хотел говорить то, что сказал. Но слово не воробей.

Он жмет плечами.

- Хорошо, - отвечаю, еще даже не поняв, приняты его извинения или нет.

И в чем-то обвинять его не вижу смысла. Хотя жду хоть одно слово. Ведь должен он объяснить, где он провел ночь и с кем. Я готова даже ко лжи.

- Это все?

- Все! Потому что за остальное не извиняются. А просят прощения. Даже не просят, а вымаливают. Но мы ведь не в тех отношениях, чтобы так себя вести, - в его словах я слышу обвинение, - так что оставим все, как есть.

Он, что думает, что я тоже с кем-то ему изменила? Утром я даже и представить такого не могла, но судя по тому, как Даня отодвигает тарелку и молча уходит, эта рыжая задница действительно думает, что ночью у меня был секс.

И я так возмущена этим открытием. Настолько, что хочу его послать подальше. Но вслух не решаюсь ему ничего сказать. Просто поднимаю руку и показываю фак, уверенная в том, что Даня уже давно покинул комнату.

- Я рад, что мы поняли друг друга, - слышу его невеселый голос и ужасаюсь тому, что начался не мой период времени.

Даню я больше не вижу, но знаю, что он дома. Он пропадает в своей комнате все последующие дни. Мы изредка пересекаемся на кухне, и даже не общаемся. Просто вопросы вежливости, и такие же ответы.

А вот тусовки в беседке продолжаются. У Дани из Великобритании вернулся друг, Максим Головин, и он в компании Торопова, Соколова и Захарова становится нашим частым гостем. Я вижу, как Даня рад общению с друзьями. Он открыт и всегда улыбается, но его улыбка не касается меня. Он всегда отчужден и вежлив со мной. На этом все. Нет больше объятий невзначай, нет вообще никаких прикосновений. И я даже рада этому. Потому что слишком люблю его и мне все еще тяжело думать о том, что он выбрал кого-то, а не меня. Пусть даже для секса.

Но несмотря на все эти мысли, меня ломает. Ломает так, что я готова закрыть глаза на все, что между нами произошло.

Я скучаю по его вниманию.

Но Яроцкий кремень. Он изменился после того случая. И это касается только меня.

Даже когда нас Даша Алексеева пригласила на свой день рождения, и мы гонялись по городу, выполняя задания квеста, который организовал ее парень, Даня держался холодно. И в ночном клубе, где я позволила себе расслабиться, выпив алкоголя и пустившись в танцевальные па, на которые только была способна, он так ко мне и не подошел. Смотрел, а я это чувствовала, но так и остался наблюдателем.

У родителей он тоже вел себя так же, как и прежде, только теперь не шутил так же мило, как раньше. Он вообще не шутил. Но за то там, когда мы находились за столом напротив друг друга, он позволял себе не отводить от меня глаз. И я не знала, зачем он это делает. Потому что не находила себе места. Я забывала обо всем, ощущая, как он меня прожигает своими взглядами, накаляя и без того слишком горячий воздух.

Спустя почти два месяца моих терзаний, я все же осознаю одну вещь. Что как бы Даня не был холоден и безразличен ко мне, он почти всегда рядом. Пусть в своей комнате, пусть глядя на меня, дуется как мышь, но он не уезжает в город, клуб. Только утром в универ, и после обеда домой. Не придумывает нелепых отговорок, чтобы сбежать из дома. А значит его измена – это разовая акция. И я уверена, будь по-другому, я бы это заметила. И мне почему-то становится от этого радостно и легко.

В последнее воскресенье октября друзья Дани приезжают в нашу беседку, закрыть сезон шашлыка. Погода выдалась отличная, чего не скажешь о настроении, которое испортилось еще больше, когда в собравшейся компании я увидела Дениса Макеева, а с ним еще двух дешевок. Должны были приехать еще Соколов с Головиным, но они задерживались. Поэтому единственной радостью для меня было – это присутствие Даши Алексеевой.

Мы мыли с ней овощи, когда я увидела в окне, как Даня улыбается одной из девочек. И меня так захлестнула обида и раздражение, что я взяла и проговорилась Даше о наших отношениях. Не все, конечно, но я слишком долго все держала в себе, что просто невозможно было молчать.