Влюбленные антиподы (СИ) - Горышина Ольга

Я подскочила, но так быстро, что парусник на картине, висевшей над изголовьем кровати, покачнулся на волнах. Нет, я не рухнула обратно, у меня просто в ушах зашумело. Ладно бы пила вчера, так нет же… Хотя да, пила. Сливовицу. И нервничала. Очень!

— Ты мог разбудить меня раньше? — спросила я, выскочив к нему в пижамных шортах.

— Извини, думал быстрее обернусь…

— Где ты был?

Хотя чего я спрашиваю? На столе лежит пухлый пакет из пекарни. Его ни с чем не спутаешь — на нем баба с факелом. Да, в Хорватии и вдруг Статуя Свободы. Свободы от диеты. И от элементарного такта. Я должна была поблагодарить, но вместо этого спросила:

— На машине ездил?

— Нет, бегом, — почти что улыбнулся Кузьма. — В качестве разминки. Конечно, на машине, — добавил он с совсем уж лучезарной улыбкой.

Что за пастой он пользуется? С тысячепроцентным отбеливающим эффектом, что ли?

— Кофе я нарочно не купил. Сегодня нам нельзя.

С похмелья, что ли? А… перед бегом. Семен Семеныч! Дашка-Дашка…

— Чайник вскипел, — продолжал Кузьма орудовать на кухне. — Чай в шкафчике нашел только фруктовый. Будешь?

Зачем спрашиваешь?

— Буду, — тоже непонятно зачем отвечаю я.

Наверное, чтобы не стоять молча и ни в коем случае не кусать губы, пытаясь забыть вечернее прощание. О котором он даже не задумался ни на секунду, а я из-за него проворочалась полночи. Хорошо еще кровати новые — скрипом виновника моей бессонницы не разбудила.

Черная смородина, красная смородина, черника, малина, ежевика… Если все то, что нарисовано на чайной коробке, растворилось в налитом в чашку кипятке, то заряд витаминной бодрости на целый день мне и без всякого кофеина обеспечен! А это… что вообще такое?

Кузьма разложил по большой керамической тарелке содержимое пакетика. Не вдаваясь в подробности, можно сказать просто: кексик такой, кексик сякой… Булочка с маком, улитка с корицей, пирожок с джемом…

— Ты после этого побежишь?

— А это все для тебя, — выдал Кузьма с негаснущей, как вечный огонь, улыбкой.

С таким количеством калорий он действительно похоронит меня под ближайшим камнем…

— Как в том анекдоте про тортик, помнишь? Я всего кусочек съел. А где тогда остальные? Так я не резал.

Посмеяться можно только для вида.

— У меня самого глаза разбежались…

У меня никуда не бегали, у меня просто округлились! Хотя не просто, а до размеров луны!

— Когда мы были, все разобрали, а тут я решил, что мы сумеем попробовать что-то сейчас, что-то вечером и вообще… Даша, это отпуск…

— Это подготовка к марафону, — напомнила я, улыбаясь не так открыто, как он. Я с ночи зубы не чистила! На них, кажется, до сих пор сливовый налет…

— Это у меня, а у тебя отпуск, — легко парировал Кузьма.

Да ему все легко! Подорваться с утра за плюшками. Точно Винни-Пух за медом. Нет, Винни-Пух медом не делится. А этот притащил всю булочную мне…

— А что это у них тут американские достопримечательности на пакетиках… — начала я вежливую беседу ни о чем, нервно разглаживая ногтем бумагу. — И слово "свобода" по-английски написано…

— А девяносто три общедоступными арабскими цифрами, чтобы всем все было понятно.

— А мне нет! Ничего непонятно, — начинала я злиться.

Ну что за фигня… Ты на завтрак мне еще и квестов наготовил?

— Война за независимость, ты чего? — ответил Кузьма уже без улыбки.

— А… — Я начала что-то припоминать, не в датах, конечно, а так, в общих чертах. — Я еще тогда не родилась, — нашла я правомерную отмазку.

— Да я как бы тоже тогда еще не родился. На два года припозднился… Вот для таких, как мы, которые горазды только жрать, напоминалка и сделана…

Как мы? Или как я? В единственном числе. Ты снова? Или, скорее, как всегда! Чтобы у меня чай поперек горла встал или обжог язык так, чтобы я больше ничего не сказала. Потому что ты все обратишь в глупость и в орудие против меня!

— Даша, жуй быстрее. Там уже душепарка на улице. И давай — шорты, футболка и вперед.

— Лучше майку, может быть? — спросила я без всякого энтузиазма.

— Ага… Если с кожей на плечах хочешь распрощаться. Майку с собой. Чтобы переодеться.

И вышел на улицу дожевывать пирожок, чтобы я крошками от шоколадного кексика не подавилась — спасибо, дорогой, за заботу. Я на подобное не подписывалась. Вот не подписывалась и все тут! Лучше я посуду буду мыть двадцать четыре часа в сутки. Но мне хватило на нее полминуты. Остальные пять я потратила на чистку зубов и запихивание в рюкзак дезодоранта — как в школе буду, без всякого душа. Чееееерт! Хотелось орать в голос!

— Что ты делаешь? — спросила я тихо, едва различимым шепотом, обнаружив Кузьму, сидящим на пороге, ногами на улицу и с моей кроссовкой в руках.

— Вынимаю из подошвы камешки. Не видишь?

Да я видела это. Видела!

— Зачем?

— Даш… — он чуть шею не вывернул на сто восемьдесят градусов, как сова, чтобы смотреть мне в лицо, задавая свой вопрос: — Тебе не надоело задавать столько глупых вопросов?

А тебе?

Вот взять бы и перешагнуть через тебя, чтобы ты больше не рос… В собственных глазах за мой счет!

— Отдай кроссовки! — почти приказала я.

— Зачем? На месте переобуемся, — и он сунул их к своим в рюкзак. — Давай в машину. А у меня начнется игра под названием "Сим-сим, закройся!"

Но в этот раз замок поддался ему почти что с первого раза. Видимо, Кузьма наконец научился закрывать. Он вообще много чему учится и очень быстро. А вот мне никак — никак не научиться хотя бы не обращать внимания на его постоянные подколы! И заодно на камни, которые били по днищу машины, пока мы взбирались на горку к асфальтированной дорожке.

— Это ничего, да?

— Что "ничего"? — это водила не повернул ко мне даже головы.

Машинка плавно перекатывалась с камушка на камушек, а стрелка спидометра не поднималась выше пять километров в час. Пыль же все равно умудрилась подняться до открытых окон и осесть на мои закрытые по приказу Кузьмы плечи.

— Камушки, которые в нас летят…

— Ну, — он по-прежнему смотрел вперед на бегущую вдоль высоковольтной тропу. Только губу выпятил. Обиженно. — Будем надеяться, что ничего. Я с утра уже успел психануть. Нашел царапину, потер пальцем — оказалось, к счастью, грязь. Свинья везде ее найдет…

Это ты свинья?

— Это ты-то свинья? — повторила я вопрос вслух уже с игривыми интонациями. — Тебе даже камень в моей подошве поперек горла встал, — добавила я уже не шибко дружелюбно.

— Ну… Это же я тебя вытащил на супер-дюпер-хайк. Мне надо о тебе позаботиться. Десять дней. Осталось восемь, да?

Я проигнорировала вопрос. Я тоже считаю дни до конца отпуска, не переживай!

— Может, я не очень справляюсь, но стараюсь… Заботиться о тебе в силу своих возможностей…

Это он о каких сейчас возможностях говорит? О финансовых? Не знаю, какая у него зарплата, но без папиных вложений она должна под ноль уходить на его шмотки и рестораны — не готовит же он дома. Что-то, кроме чая! А про

увеселительные расходы… и девочек. Сейчас меня, например… страшно подумать…

— Я ещё никогда не брал на себя ответственность заботиться о ком-то. Я взял только кредит на машину, — усмехнулся Кузьма, по-прежнему не смотря на меня. — И с этой ответственностью я худо-бедно справляюсь.

— Зачем тебе на десять дней понадобилась такая дорогая машина? — решилась я замкнуть электрическую цепь на этом чертовом Мерседесе, который успел недовольно вякнуть, когда Кузьма заставил его запрыгнуть на асфальт.

— Даш, — водитель соблаговолил повернуть ко мне голову! — Конный пешего не разумеет и наоборот. Я даже не буду пытаться объяснить тебе разницу между Кией, Хюндаем и Бехой. Я понимаю, за что плачу. Я могу спать в хостеле с храпящим соседом, но машина, даже арендованная, будет у меня нормальной.

— Я только спросила…

— Я просто ответил. Это не выпендрежная машина. Это просто нормальная машина. И она мне помогает ездить по этим чертовым серпантинам. Думай об этом так.