Реверс (СИ) - Литвин Светла
— Выспалась? — Антон отставил ноутбук на журнальный столик, когда я присела рядом с ним на диван.
— Угу, я о маме хочу поговорить. — мои слова мужа явно не обрадовали, он устало прикрыл глаза и откинул голову на подлокотник.
— О чём? — его недовольство в голосе лишь добавило мне уверенности что он причина маминого преображения и провал в её памяти тоже дело его рук.
— Скажи, это что был гипноз? — на большее моей фантазии не хватило, ведь мама вела себя на свадьбе адекватно.
— С чего ты так решила? — муж посмотрел на меня с улыбкой и каким-то удовольствием, совершенно тут и сейчас неуместным.
— Она ничего не помнит.
— Ну, видимо, так хорошо отметила со своим уродом после ресторана. Этиловый провал в памяти штука крепкая. — говоря эти слова, он лёг вытянув ноги вдоль дивана и пригласил меня взглядом лечь рядом.
Я устроилась под боком Антона, словно мы не выясняем важный момент. Возможно, я уже поняла, что он не скажет и заранее сдалась.
— Мама вообще не пьёт. — прошептала с обидой.
— Агата, могу я тебя попросить кое о чём? — строго спросил муж, отчего я невольно поёжилась.
— Да. О чём?
— Я хочу, чтобы ты перестала в этом копаться. Думай о ребёнке, а не о той тётке, которая твоё детство на член урода променяла. Мы, вообще-то, имя хотели выбрать. — Антон мягко взял меня за руку и настойчиво потянул на себя так, что я легла к нему на грудь.
Сердце его под ней билось сумасшедшим ритмом. Значит, либо что-то он скрывает относительно визита моей мамы на свадьбу, либо злиться от упоминаний про отчима.
— И? Чего молчишь? — спросил Антон, поглаживая меня по волосам от корней до кончиков, пропуская между пальцев пряди.
— Я не знаю. — пожала плечами, — Зачем имя сейчас выбирать? Мы даже пол не знаем. — буркнула я, будучи недовольной такой резкой сменой разговора.
— Не беда, выберем два. Одно для дочки, другое для сына.
— Нет. Я не хочу сейчас выбирать, у меня настроения нет.
— Тогда ещё поспи фасолькина мать.
И я послушалась. На то чувство мира и безопасности рядом с Антоном ничто не могло повлиять.
Глава 16
Наше время…
После моего решения остаться в Абу-Даби я немного успокоилась. Словно из подвешенного состояния встала на ноги, но куда идти всё равно непонятно. А Ваня тем временем осваивался, привыкал к новому для него климату и обзавёлся друзьями. Оказалось, что здесь живёт много русских семей с детьми и подружка Алёна была у Вани не единственной.
Мы много времени проводили на пляже среди детей на детских площадках, я всё своё время посвятила только сыну, стараясь не вспоминать о прошлом. Иногда в груди ойкало от страха из-за мысли, что время не лечит, от понимания, что я не вспоминаю, но не забуду.
И память подбрасывала воспоминаний в последнее время всё чаще. Близился Ванин день рождения. Два годика. Ещё совсем не потерялись во времени счастливые воспоминания его рождения, и из них никак не вырвать Антона. Мне снятся яркие сны — воспоминая из нашего прошлого. Мой декрет, рождение Вани, первые шаги, первые слова и всегда рядом был Антон. Ему везло быть с нами в нужный момент, хотя чаще его дома не было либо он спал.
Понимать сейчас, чем он, возможно, занимался всё это время отсутствия было невыносимо. Пробуждение не приносит мне радости, даже когда первое, что вижу открыв глаза это Ванина улыбка, а вот лечь спать я тороплюсь. Во сне мне легко. Там я не знаю, там я живу в своём воздушном замке и розовых очках.
Вот и сейчас проснувшись от непонятного шума, я открыла глаза без всякой радости. На часах было шесть утра и можно было спать ещё, но я накинула халат и поправив спящему сыну одеяло вышла из комнаты. Ваня в последнее время отказывался спать один, его беспокоили зубы. И мне было спокойней спать пусть и на диване, но в одной комнате с ним.
В коридоре свет ещё не горел, но из гостиной пробивался утренний свет, тускло освещая мне путь. Сначала я хотела остаться незамеченной, но потом услышала знакомый голос.
— Привет. — заглянула в гостиную, где на диване сидела Алина.
Не включив свет, она неистово подпиливала ноготь.
— Доброе утро. Грёбаный чемодан. — ногой Аля толкнула рядом валяющийся чемодан, и я не поняла за что.
За ноготь или потому что я проснулась от грохота, когда он упал.
— Ты как тут? Как Париж? — задав вопросы, я дошла до окна и открыла шторы до конца, чтоб было светлей, хотя можно было включить свет, но этот рассвет мне полюбился.
— У Вани скоро день рождения, я не могу такое событие пропустить. А Париж? Париж как Париж. Ничего интересного, но я привезла тебе башню. — Аля оценила свой маникюр, и довольная им, прибрала пилочку в сумку.
Из кармана джинсовой куртки тут же достала брелок и протянула мне.
— Ну, ключей у тебя нет, но можно на сумку повесить.
— Спасибо. — взяла подарочек, действительно понимая, что у меня тут ничего нет.
Алина же пожала плечами и прихватив за ручку чемодан покатила его в свою комнату.
До завтрака я вернулась в детскую, и просидела на диване, разглядывая башню, так напоминающую мне букву А. Первая буква любимого имени. Ваня проснулся капризный. Я знала, что от еды он снова откажется, но всё равно умыла его, помогла переодеться и повела в столовую.
— Привет малышочек! — радостно Алина замахала рукой ему.
Сынок забыл Алину за те несколько месяцев что её не было и даже не махнул ей рукой. Зато Женя пользовался его спросом. Отпустив мою руку, Ваня пошёл к нему.
— Папа! — прозвучало обиженно, словно интонацией сынок жаловался Жене на жизнь.
— Извини, у нас просто зубы прорезаются. Он не в настроении. — оправдалась за поведение сына перед Алиной и нехотя села за стол.
Всё давалось мне через силу. Была бы возможность я впала бы в анабиоз, но у меня есть сын и обязанности.
— Яичко будешь? — Женя предложил Ване целое варёное яйцо, взяв его на руки.
Сынок только поджал пухлые губы и тяжело вздохнул. Яйца он и так не жаловал, а сейчас тем более не станет.
— Йогурт. Вот. Может его поест. — я подала Жене вазочку со сладким йогуртом, надеясь, что сын поест хоть это.
Дать ему обезболивающее на голодный желудок я не могла, а он не хотел есть из-за боли в дёснах. Замкнутый круг.
— Вы прям как настоящая семья. — облизывая ложку, со смехом заявила Алина, — Мама. Папа. Сыночек. Новенький. Очень, кстати, удобно, когда со стареньким не сложилось. Да папа? — последние слова Алины звучали укоряюще.
За столом воцарилась тишина. Ни я, ни Евгений Але ничего не сказали. Я не понимала, почему он молчит, но я молчала от чувства стыда. Ведь мысли такие меня посещали ещё когда лежала в больнице. Но я их успешно отогнала, выстроив вокруг себя границы, которые Женя не нарушал.
Алина смотрела на своего отца с укором, он же на неё смотрел с равнодушием. Это общение взглядами между ними говорило громче, чем любые слова. Жене всё равно, а вот Алина…ревнует? Мне показалось это странным, особенно если учесть то, что брата она ненавидит.
— Как решили отмечать день рождения Вани? — спросила Алина, медленно переводя взгляд с отца на меня.
Язык прилип к нёбу и во рту пересохло, сердце билось так, словно меня только что поймали на месте преступления. Пришлось значительно напрячься и смочить горло соком, прежде чем я смогла ответить на вопрос.
— Я не думаю, что это имеет смысл. У Вани зубки да он ещё и непонимает этих дней рождений.
— Ты в корне неправа Агата. — ответил Женя, — Нельзя лишать ребёнка праздника, потому что он не понимает его причины и даже, возможно, вероятнее всего, что и не запомнит. Он будет рад празднику. Закажем в кондитерской красивый торт, шарики и пригласим гостей. Ты же познакомилась уже с русскими семьями и у Вани есть тут друзья их и пригласим. Будет весело. — он не уговаривал меня, а просто рассказывал, как всё будет.
