Ангел для Рыбки (СИ) - Енодина Анастасия
— Эй, Нелька, ты чего? — спросил он обеспокоенно, но я, конечно, ничего не ответила.
Он шагнул ко мне и схватил за плечи осторожно, но сильно. Развернул к себе и заглянул в моё заплаканное лицо.
— Чёрт… — выругался он, тут же прижимая меня к себе.
Его пальцы несмело погладили мои волосы, а, когда негативной реакции не последовало, я почувствовала, что его подбородок опустился на мою макушку.
Приятно мне не было, но, надо признать, я опешила. В первую очередь, конечно, от того, что это помогло. Странно, но руки Ивлева были отличной точкой опоры для моего сознания. Я начала забывать о том, что стою на крою крыши… И всё же я замерла… от волн нежности, которые исходили от Ивлева, и от его частого сердцебиения и внутреннего напряжения, словно он был зол, но не подавал вида.
Оказалось, он злился на себя.
31
Глеб
Глеб растерялся, когда понял, что она всерьёз. Настолько всерьёз, что плачет от беспомощности, но всё равно не может заставить себя спуститься.
Болван! Знаток человеческих душ!
Он встречал девушек со страхом высоты, и ему показалось, что больно легко Сомова согласилась залезть с ним на крышу. Словно хотела сыграть на его сочувствии и на том, что он станет относиться к ней бережней.
Ведь невозможно, чтобы она, боясь высоты, полезла на крышу… с ним. Она ведь терпеть его не может, как и он её… Впрочем, за себя парень уже не был столь уверен.
Не долго думая, он шагнул к сидящей девушке и опустился рядом с ней на колени. Обнял, прижал к себе, ожидая и не получая сопротивления.
Он знал, что ей это не понравится. Знал, что его прикосновения не будут ей приятны, но её нужно было успокоить. Пусть она злится, но хоть придёт в себя. Доводить её до слёз совершенно не входило в его планы.
Он вечно шутил и, казалось, она уже привыкла к подобным шуткам а она…
Глеб с ужасом вспомнил, что раньше, когда ненавидел её, собирался влюбить в себя и бросить. Сейчас это казалось жутким. Неля плакала, а он прижимал её к своей груди и не представлял, какой сволочью бы ощущал себя, если бы она так же плакала из-за любви к нему. Сейчас её слёзы были от ненависти, и Глеб был солидарен с ней — он тоже ненавидел себя в тот момент.
Это оказалось каким-то парадоксальным: проявлять нежность и в то же время ощущать неприязнь к себе. Как он мог не поверить ей? Ведь она действительно очень боялась высоты и, что самое главное, она действительно поверила ему… Поверила настолько, что позволила страху отступить и смогла подняться с ним наверх так просто, что он заподозрил её во лжи…
— Прости меня… — прошептал он, упираясь подбородком в мягкие волосы Сомовой. — Я и правда неудачно пошутил…
Чёрт, это и так понятно! Надо было как-то объяснить ей, что он думал, это их… «игра». Такое общение, которое привычно им обоим. Вряд ли оно ей нравилось, но почему-то казалось, что она могла бы находить в этом некую изюминку, которую видел он сам.
Сейчас Глеб ощущал себя последним идиотом. И, самое странное, что обнимать эту девчонку оказалось волнительно, и больше всего на свете Глеб не хотел, чтобы она сейчас высвободилась.
Нелли показалась ему такой маленькой, напуганной и несправедливо обиженной, что ужасно хотелось защитить её от всего и успокоить, доказать, что он не хотел, чтобы получилось так, а просто перегнул палку.
Конечно, она не такая, как девушки, с которыми он привык быть, и от этого было как-то страшно: он не знал, как она поведёт себя, когда эмоции отпустят и она обнаружит себя в его руках. Он не хотел с ней ссориться всерьёз, и потому сейчас отчаянно пытался всё объяснить, хоть и не был уверен, что девушка его вообще слушает.
— Нель, я не думал, что ты серьёзно… — продолжил он пытаться оправдаться, хоть сам испытывал к себе злость, которую оправданиями не заглушить.
— Думал, что шучу я, что ли? — спросила девушка, внезапно отстраняясь и заглядывая ему в глаза.
Этот взгляд прожигал и был таким холодным, что Глеб нервно сглотнул. Он вовсе не собирался ссориться с ней, он просто… заигрался…
— Прости. — Повторил он под пронизывающим взглядом зелёных глаз. — Я решил, что ты могла так сказать, чтобы… понравиться мне…
Он сам удивился тому, как бредово звучала версия, стоило произнести её вслух.
— Тебе нравятся боящиеся высоты? — спросила Неля с явной издёвкой, и это, признаться, порадовало Ивлева.
Значит, приходит в себя. Всё ещё позволяет прижимать себя к нему, но уже готова спорить — значит, не всё потеряно. Он посмотрел ей в глаза, замечая, что слёзы в них высохли, осталось лишь холодное разочарование.
Пришлось отвечать правдиво, потому что оказалось, что видеть разочарование в этих глазах — больно.
— Знаю, это глупо, но… Как бы это мило: бояться чего-то, доверять парню и типа того… — попытался объяснить он.
— Ты совсем спятил? — перебила его девушка и, внезапно обнаружив себя в его руках, поспешно выпуталась их объятий. — Я не такая, как твои куклы! И я не стала бы очаровывать тебя так по-дурацки!
Она поднялась на ноги. Вскочила даже.
Глеб посмотрел на неё снизу вверх и не удержался:
— А как бы ты стала меня очаровывать?
Он знал, что играет с огнём, но чувствовал так же, что переломный момент пройден, и сейчас всё хорошо. Вернее, плохо, конечно, но хуже не будет.
Так казалось ему аккурат до следующей фразы, произнесённой девушкой, как приговор.
— Я хочу, чтобы завтра же ты уехал. — Твёрдо сказала Сомова, и Глеб тяжело вздохнул.
Не ожидал такого решения, хотя сейчас оно казалось логичным и правильным. Неля окончательно разочаровалась в нём и не хотела больше видеть. Логично, что все прежние договорённости не имели больше веса, и нужно было что-то новое, но что, Глеб не представлял.
— Неля… — Он поднялся и даже взял её за руку. — Прости меня. Я… правда не думал, что ты расстроишься… Давай, я помогу тебе слезть? — предложил он.
Она посмотрела на него обиженно, и Глеб прекрасно понимал её: она не могла не принять его помощь, но и принимать не хотела.
Подумав, девушка кивнула, и Глеб облегчённо вздохнул.
— Давай, я держу тебя, не бойся… — доброжелательно сказал он, понимая, что его тон будет рассматриваться, как ложь и пыль в глаза.
Но Неля в ответ сжала его руку, и Глеб заметил, что пальцы её холодные. Она боялась. Действительно боялась высоты, а он, как она теперь считала, хотел нагло воспользоваться этим страхом.
Стало противно от того, что нет возможности доказать обратное.
Неля осторожно приблизилась к краю крыши.
— Не смотри вниз, — мягко посоветовал парень, когда они оба присели на корточки. — Просто перешагни на лестницу, я держу тебя.
И она перешагнула, вздрогнув, когда взгляд её всё же скользнул по земле. А потом крепко ухватилась за лестницу и торопливо высвободила свою руку изего.
И спустилась вниз. Тоже торопливо.
— Я не шутила про то, что хочу, чтобы ты съехал. — Напомнила она, поглядев вверх.
— Я знаю. — Ответил он.
И добавил про себя: «Но не съеду. Теперь — точно нет».
32
Как я ненавидела его в тот вечер!
Помнила, как ласково он гладил меня по голове, как шептал слова извинений, но не верила ничему. Потому что отныне стало совершенно ясно, что хорошего от него ждать нельзя! Никогда!
Первой мыслью было позвонить и нажаловаться Иришке, но я предвидела ход разговора и понимала, что в итоге подруга сведёт всё к тому, что Ивлев влюблён в меня и потому так себя ведёт.
Но я теперь точно знала, что за что-то он меня ненавидел, и что-то ему не нравилось во мне и теперь. Даже не интересно, что!
Какая же я глупая! Забралась на крышу с ним! Ещё бы ночью с ним осталась и посмотрела, как он себя поведёт! Я ведь раскрыла ему свой страх — было ясно, что он воспользуется и поиздевается!
Признаться, было и правда обидно до слёз: мне казалось прежде, что Ивлев не так жесток. Глуп, вреден и ехиден, но не жесток. Этот вечер доказал обратное.
