Не верь мне (СИ) - Евстигнеева Алиса
А потом разговор зашёл про Ольгу.
-Как там Гордеева? – словно невзначай поинтересовался Ваня, полностью игнорируя тот факт, что она уже давно носила мою фамилию.
-Хорошо, - пожал я плечами. – У нас дочка, Анютка. Через пару лет уже в школу пойдёт, - про дочь было говорить в разы проще. Я всегда знал, что Лизунов неравнодушен к моей жене, но этот вопрос мы закрыли с ним ещё в школе. К тому же Оля… тогда была моей, и наши отношения не вызывали никаких сомнений. Но говорить про неё всё равно не хотелось.
-Дочка - это хорошо, - философски заметил бывший одноклассник. – А Ольга то что? В декрете, что ли, всё ещё?
-Да нет, работает. Администратором в кафе.
-И ты позволяешь? – крайне неодобрительно поинтересовался Иван.
-А не должен?! – почти взбрыкнул я. Растерянность от неожиданной встречи наконец-то стала отпускать, и собственная гордость внутри меня активно запротестовала против происходящего.
-Да нет, - пьяно хохотнул Лизунов. – Просто кафе. Там же мужики всякие ходят, смотрят, наверное… А она у тебя такая, - в подтверждение своим словам обрисовал некое подобие Ольгиного силуэта в воздухе. – Эффектная она у тебя короче. Я бы на твоём месте за ней в оба смотрел.
-Слушай, - завёлся я, - засунь уже куда-нибудь свои намёки. Я жене доверяю.
-Тю…. Я не об этом. Просто я на твоём месте её дома бы запер и… целыми днями облизывал… - я дёрнулся, Ваньке пришлось тут же запротестовать. – Да не в этом смысле, успокойся ты. Тоже мне Отелло местного разлива. Короче, я бы для неё всё сделал. Ну там шуба, шмотки красивые, тачка, ну что там бабам ещё нужно? Она же у тебя лучшего заслуживает. Я таких как Гордеева больше нигде не встречал.
Я смолчал, игнорируя весь явный подтекст его горячей речи. А Лизунов вдруг сделался серьёзным.
-Как ты думаешь, ей этого всего достаточно? Ну двушки на окраине, поездки на море раз в три года или о чём вы там ещё мечтаете?
-Мы счастливы, - категорично отрезал я, чуть ли не скрипя зубами от злости. Получилось не очень достоверно.
-Это сейчас. А что потом? Через месяц? Год? Десять? Двушка и телевизор? Э нет, брат, рано или поздно, она заскучает, уж поверь. Женщины они такие, им весь мир к ногам подавай.
Сейчас сложно сказать, почему я тогда повёлся на все эти речи. Может быть, потому что пацаном был всё ещё. Глупым и зелёным. А может быть, действительно подумал, что мои девочки заслуживают гораздо большего в этой жизни, чем я мог им дать на тот момент. Но я взбрыкнул на себя, на жизнь, на устоявшийся порядок вещей. И как не странно, но отправной точкой явился тот нелепый диалог между Ольгой и Анюткой про машину.
За тот год, что прошёл между нашей пьяной беседой с Лизуновым и встречей одноклассников, многое успело измениться. Мы перестали быть счастливы. Как-то медленно и почти незаметно - поначалу, быстро и очевидно - в самом конце. Лизуновская речь, так или иначе, во многом заставила пересмотреть нашу жизнь. Мне показалось, что мы застряли в рутине, как в трясине, которая затягивала нас с каждым днём сильнее. Собственные планы на жизнь казались плоскими и предсказуемыми. И если до этого нас всё устраивало, то теперь было ощущение, что мы ходим по краю. Ольга сама этого ещё не понимала, но в ней всегда жили мечты о большем, и она, безусловно, сама заслуживала этого большего, чем просто роль девочки на побегушках в придорожном кафе. Только она сама боялась в это поверить, хватаясь за привычные ориентиры. Она вообще всегда способной была, оригинальной, находчивой. Но иногда у меня возникало такое ощущение, что она сама не понимает, на что способна. Нет, Оля никогда не страдала, что она бездарна или что-то там не умеет. Скорее даже наоборот, была волевой и решительной в юности… но с появлением дочери будто что-то изменилось. И только тут я осознал несоответствие между той девчонкой, в которую я влюбился ещё в школе, и той женщиной, которую всё так же любил, но словно ограничивал в рамках нашей же кухни. Мы стали другими людьми, потерявшие что-то очень важное. Запал. Глупо в чём-то обвинять Ольгу, потому что я сам долгие годы был таким же.
И после разговора с Лизуновым мне вдруг захотелось чего-то иного. Расширить свои жизненные границы, доказать самому себе, что в свои двадцать с лишним я не упёрся в потолок. Ну или же, просто сам испугался, что во мне действительно нет чего-то такого, что позволит и дальше удерживать Ольгу рядом со мной. Короче, Ваня сделал главное, посеял сомнения.
Я сменил работу и пытался всеми силами тянуть Олю за собой. Она неожиданно засопротивлялась, пугаясь той неизвестности, что ждала нас за поворотом. И этого оказалось достаточно, чтобы отношения между нами пошли трещинами. Наших чувств хватало на то, чтобы не устраивать сцен и разборок, хотя сейчас мне начинает казаться, что может быть нам стоило закатить парочку истерик.
Ну а потом случился тот самый поцелуй между Ольгой и Ваней. На встречу одноклассников мы шли без особого желания, нам и так уже нелегко было находиться рядом, а тут целая толпа зрителей. Но я надеялся, что попытка окунуться в прошлое хоть как позволит нам вспомнить, а как это было. Какими были мы.
Но Оля весь вечер сидела в ледяном оцепенение у меня под боком, поэтому приходилось отыгрывать за нас двоих и делать вид, что всё замечательно.
А потом она вышла, а у меня засосало под ложечкой, отчего-то появилось чёткое ощущение, что она на грани. Но я так и не смог понять, что, блять, твориться с нами такого, что так вымораживает её. В итоге тоже не выдержал, и вылетел из кабинета с конкретной целью уже наконец-то разобраться с происходящим.
Они стояли с Лизуновым в полутёмном коридоре, он прижимал её к подоконнику, и меня словно пришибло. Так если бы самый страшный кошмар вдруг решил сбыться.
-Гордеева, поехали со мной, а? Ты же с ним несчастлива, я вижу, - звал он её с собой.
Сердце рухнуло куда-то вниз. У меня даже раздражение на Ольгины недомолвки куда-то сошло.
Она молчала. Внутри меня всё клокотало, надо было подойти к ним и опять врезать Лизунову. Но я отчего-то продолжал стоять в стороне, наверное, мне самому хотелось получить ответы на свои вопросы.
Ольга не подвела.
-Измайлова, - жёстко ответила она ему. – Не путай. Я – Измайлова.
Вздохнул. Оказалось, что всё это время стоял не дыша.
Жена попыталась отпихнуть его, и я уже подался вперёд, чтобы вмешаться, но Лизунов неожиданно озвучил то, что слишком давно точило меня изнутри.
-Оль, ты же понимаешь, что это всего лишь привычка. Глупая школьная влюблённость? - чуть ли не кричит он ей. – Ты ведь… и не пробовала ничего другого. Как ты можешь знать, что Измайлов – это твоё всё? Ты просто упрямая, вот и держишься за него!
Она замерла, и я вместе с ней. Я не хотел слышать продолжения… и не мог ничего поделать с собой, потому что как никогда нуждался в том, что она опровергнет чужие слова. Я опять верил в неё, надеясь на то, что и в этот раз моя девочка меня не подведёт. Но Ольга сказала совсем другое.
-Хочешь проверить?
-А как? – тут же оживился бывший приятель.
-Просто, - бросила она вызов и прижалась к нему своими губами. Досматривать дальше не стал.
Я много раз спрашивал себя о том, почему я не вмешался, почему молча развернулся и ушёл, никогда не упрекая Ольгу в увиденном. И всегда упирался только в один единственный ответ. Я не видел в этом смысла. Ну и дал бы я выход своей злости? Своей ненависти и обиде. А что дальше? Не силой же мне было её удерживать возле себя.
Знал, что их поцелуй с Ванькой не имел никакого продолжения. По крайней мере, я видел это по его слетевшей самоуверенности. Был уверен, что если бы Оля ответила ему взаимностью, то Лизунов сообщил бы мне об этом первому. Но тот случай лишь укрепил мою уверенность в том, что пора что-то менять.
Глава 16
Глава 16.
Смотрела на Сергея и никак не могла осмыслить услышанное. Он видел мою дурную выходку с Лизуновым. Даже я сейчас задыхалась от возмущения, вспоминая тот вечер. А он промолчал. Просто взял и промолчал! И это никак не желало укладываться в моей голове.
