Девять женщин моего мужа (СИ) - Кубышкина Светлана
– Борь, – она сглотнула слёзы, – всё не случайно. Я не знаю, почему это произошло. Ты тоже мне очень дорог. Но я не могу тебя простить. Понимаешь? Я не хочу всю жизнь думать об этом.
– А ты забудь! Не было ничего!
Она фыркнула: «Такое забыть невозможно, если только время вылечит».
– Мне нужно время, – произнесла вслух, – я устала.
– Согласен. Давай поживем просто рядом, как соседи. А у Лили будут оба родителя. Ведь самое главное – дети! Надо сохранить семью ради них. Если разбежимся – она будет знать, что это нормально. И тоже в будущем не сохранит семью, для неё развод станет штатной ситуацией.
– Да, поэтому я и держу язык за зубами и ничего ей не рассказываю. Благо, Мария Николаевна у нас адекватная и постоянно подыгрывает. Да и ты часто с Лилей встречаешься. Только дома, считай, не ночуешь. Ладно. Давай попробуем. Дыши в свой тестер и поехали. И надо купить ей красивый торт, чтобы не обижалась.
– Самый красивый купим, обещаю! – он обнял жену, чмокнул в щёку и пошёл собираться.
«Первая битва выиграна», – Эмма радостно потянулась.
Глава 18. Цветы жизни
Лиля прыгнула на папу, растормошила его волосы, попыталась откусить нос.
– Папуля, я тебя так ждала. С днём рождения! Смотри!
Она слезла с Бориса и бросилась в дом, вынесла оттуда большой лист бумаги, где ранее красками нарисовала большого папу, маму с оранжевыми волосами, а между ними улыбающуюся девочку в ярком розовом платье. Внизу большими буквами было написано: МЫ СЕМЬЯ.
Эмма даже прослезилась. Боря обнял и поцеловал свою маленькую дочку.
– Спасибо, мой цветочек.
– Это открытка с днём рождения, – пояснила Лилия.
– Да, я понимаю.
Он взял девочку на руки и понёс к машине.
– Едем домой.
– А гулять? Бабушка сказала, что мы сегодня все вместе пойдем гулять.
Бабушка стояла на крыльце и улыбалась. Подошла к Эмме. Прошептала:
– Борька сказал, что вы помирились. Надеюсь, теперь насовсем. Так тяжело Лиле объяснять, почему папа рано встает и поздно возвращается. Я ей ничего не говорю, как ты просила, но сама понимаешь…
– Не беспокойтесь больше, Любовь Васильевна. Будем верить в хорошее.
Лиля уже сидела на водительском месте и крутила руль.
– Поедем кататься! Поедем есть торт!
Машина неслась по шоссе, в салоне звучали песни из детских мультиков. Эмма с дочей сидели сзади, вместе они громко подпевали и хлопали в ладоши.
– Мамочка, а мне баба Люба сказала, что папа сегодня вечером не уедет на работу. Я так хочу с папой лечь спать, можно?
– Конечно, папа тебя сегодня уложит. Сложный проект закончился. Теперь он часто будет дома.
– Всегда будет дома, – добавил Борис, обернувшись и улыбаясь во все свои тридцать два зуба.
Они приехали домой. В центре стола на кухне возвышался шикарный торт, усыпанный клубникой и розочками из нежнейших сливок.
– Ой, – Лиля умилительно сложила ладошки, – это тортик принцессы!
– Да, моя сладкая! Пьём чай и идём гулять.
Они весело уселись за стол, как настоящая семья. Лиля прыгала от мамы к папе, пытаясь помочь, расставляла чашки и раздавала чайные ложечки, без умолку болтая о том, как дедушка заболел, и вдвоем с бабушкой они его лечили. И как Лиля испугалась, что не попадет к папе на праздник, и как не пойдет больше в садик, никогда-никогда. И будет жить в деревне и выращивать овощи.
Наевшись, она, чумазая и довольная как слон, побежала обуваться.
– Стой, куда, а умываться? – крикнула Эмма, но неугомонная девочка уже прыгала у лифта. Мама взяла влажные салфетки, рюкзачок с водой и печеньками и устремилась за остальными, которые уже бегали у подъезда и играли в салочки.
День продолжился в парке аттракционов – куда ещё везут детей, чтобы вместе с ними посмеяться и пошуметь?! Эмма с радостью каталась рядом с дочкой, крепко держа её за руку. Боря фотографировал семью на телефон, периодически сбрасывая все посторонние звонки.
Когда утомились и зашли в кафе, взяв большие осетинские пироги с картошкой, с мясом, с яблоками, Эмма заметила:
– Ты, смотрю, совсем не реагируешь на телефон?
– Сегодня выходной. Я хочу побыть с вами.
– Надо же, – хотела поддеть его, но Лиля посмотрела на маму и в глазах её проскочила такая тоска и обида, будто она всё-всё понимала, просто делала вид, что маленький глупый ребёнок. Эмма осеклась. – Вот и чудесно. Отличный выходной.
Лиля взяла мамину ладонь и вложила в папину.
– Вы ведь никогда-никогда не будете больше ругаться? И папа всегда будет жить с нами?
«Господи, какой урюк сказал ей?!» – пронеслось в мозгу. Эмма сжала пальцы Бориса, другой рукой поглаживая дочь по волосам.
– Мы не будем ругаться, обещаю.
– И не ругались никогда, – добавил Борис.
«Ну зачем он врёт! Неужели такой тупой и не понимает, что ребёнок всё равно не поверит! – Эмма готова была снова взорваться, но взгляд дочери упрямо сдерживал позывы к скандалу. – Эх, когда я уже научусь не реагировать на его закидоны?!»
Лиля вылезла из-за стола, поцеловала маму, потом папу и побежала в детский уголок, находящийся здесь же, в кафе.
– Что делать будем? Куда дальше поедем? – спросила Эмма, решив перевести разговор.
– Может, домой? Хочется почувствовать себя дома, надеть тапочки, расслабиться. Устал что-то.
– Хорошо, – ответила она и отправилась к Лиле – с ней спокойнее и веселее.
Эмма чувствовала, что теперь придется заново учиться жить вместе, притираться, не смотря на горькие воспоминания, терпеть и улыбаться, проглотив раздражение. Но задача номер один: сохранить семью! Если Борис и вправду изменится, то Лиля будет счастливой – а это самое важное! А свои эмоции Эмилия задвинет подальше в уголок и постарается спрятать их с глаз долой.
Вечером, поужинав и уложив дочку, пара воссоединилась на кухне.
– Кофе? – спросила Эмма.
– Твоего – с удовольствием. Он у тебя самый вкусный.
– С чего это? Я же не умею готовить.
– Не ёрничай. Конечно, умеешь!.. Эм, – спросил Боря после паузы, – расскажи, как ты жила всё это время?
– Зачем?
– Хочу знать, ты ведь всё-таки моя жена!
– Да ладно, мы же разведены.
– Это дело поправимое, поженимся ещё раз.
– Ага, и сколько раз туда-сюда это самое?
– Будем входить и выходить так часто, как ты этого хочешь, – прошептал Борис и встал, подошел к будущей бывшей жене и крепко прижался к ней, показывая всю свою мощь и готовность начать прямо здесь и сейчас.
– Так, стоп-стоп! Давай расставим все точки над i! А потом уже в загс!
– Давай сначала в загс, а потом все точки?
– Борь, у меня условия назрели.
– А у меня кое-кто уже давно созрел в штанах и очень просится в твои ручки.
– Борь! Ты можешь быть серьезным?
– Рядом с тобой – нет. Ты такая сексуальная.
– Всё! Мне это надоело, – она отошла на безопасное расстояние. – Давай так. Я скажу, а ты потом решишь, что будешь делать дальше.
– Я и так знаю: поимею тебя хорошенько, чтобы ни на каких Львов и тигров больше не смотрела!
– Да выслушай меня, а! Я ведь обижусь сейчас!
Он поднял руки, сдаваясь:
– Ладно, ладно, слушаю.
– Во-первых, ты должен навсегда забыть о других женщинах.
– Ну, это понятно. Так и будет.
– Не будет, а есть! Сейчас же, – она сощурила глаза, в образовавшихся щёлках мерцал огонь ярости и решимости.
– Так. Во-вторых?
– Во-вторых, ты должен больше времени уделять мне. Выводить в свет, а то я уже забыла, что являюсь женщиной. Какой-то робот-терминатор!
– Это я всегда за! Куда идём?
– Погоди. В-третьих, я буду готовить, конечно, но не смогу бросить свою работу, потому что обожаю её. К тому же, ты ещё не в курсе, но я устроилась в Москва-Сити.
– О, так мы теперь работаем рядом? Зайду. Куда там?
– В «Око», в фитнес-клуб.
– Там же одни олигархи и мажоры!
– Вот именно, – она томно подняла руку и растрепала свои шикарные волосы, – бойся.
