Эми Сон - Беги, хватай, целуй

Я рассказала им правду, потому что хотела, чтобы они лучше меня узнали, поняли, кто я такая, и продолжали любить, несмотря ни на что — быть может, даже еще сильнее. Но вместо этого родители дали мне понять, что, когда дело касается определенных сфер моей жизни, они предпочитают о них не знать. И вот теперь мне предстояло рассказать им, что мне поручено вести еженедельную колонку о моей интимной жизни в газете, выходящей тиражом в четверть миллиона. Так что предстоящий совместный ужин не вызывал у меня энтузиазма.

Когда я вошла в квартиру, мама, папа и Зак сидели за столом, поглощая суп из цуккини. По ухмылке на лице Зака я поняла, что он тоже читал мой рассказ. Я села.

— С днем рожденья! — сказала мама.

— Тебя и вправду ограбили? — спросил отец.

— Да, — ответила я. — Да не пугайтесь вы. Грабители отняли у каждой из нас всего по двадцать долларов. Не думаю, что у них была настоящая пушка. Сара считает, что один из парней просто выставил в кармане палец.

— Почему ты нам не сказала? — спросила мама.

— Не хотелось вас тревожить.

— Надо было рассказать, — настаивала она.

— И нечего ходить по улицам так поздно вечером, — прибавил папа.

— Было совсем не поздно. И вообще — все в порядке. Правда.

Странно, но мне было даже приятно, что они так переполошились из-за ограбления. У меня появилась надежда, что это заставит их позабыть о сексе по телефону.

— Ну а как насчет других мест в рассказе? — ехидно усмехнувшись, спросил Зак. — Эта фигня тоже правда?

Прежде чем я успела придумать уклончивый ответ, папа сказал:

— Зак. Степень художественного вымысла в рассказе Ариэль — ее личное дело, а никак не наше. Она не обязана говорить нам, насколько все это соответствует действительности. Я бы, например, предпочел не знать.

Я понимала, что он умолчит о причинах нежелания знать, но, тем не менее, оценила жест.

— Спасибо, папа, — сказала я.

— Как тебе удалось напечататься? — поинтересовалась мама.

История произвела на них сильное впечатление. Здравый смысл подсказывал мне, что надо закончить на этой победной ноте и умолчать о колонке в надежде, что они никогда не возьмут газету в руки. Но я не умею избегать щекотливых ситуаций. И, сдерживая волнение, я проговорила:

— Хочу вам кое-что сообщить, ребята. — Они выжидающе посмотрели на меня. — Я сегодня встречалась с редактором «Сити Уик». В следующую среду они напечатают еще один мой рассказ. И мне предложили вести у них еженедельную колонку.

— Mazel tov![66] — вырвалось у мамы. — О чем она будет?

— О моей жизни. Я могу писать о чем угодно: о пробах на роль, разгульных вечеринках или временной работе.

— Как они озаглавили колонку? — поинтересовался папа.

— «Беги, хватай, целуй».

— Ну и при чем тут временная работа? — спросил Зак.

— Понимаешь, — сказала я, свирепо на него глядя, — предполагается, что главное внимание я уделю… своим свиданиям.

— Каким еще свиданиям? — ухмыльнулся Зак.

— Тем, что у меня будут.

— Не понимаю, — сказал отец. — Они что, хотят, чтобы ты встречалась с парнями и потом об этом писала?!

— Угу.

Родители обменялись поверх стола тревожными взглядами, а мама выжала из себя бодрую улыбку:

— Идея, несомненно, оригинальная…

— Поскорей бы увидеть твои сочинения, — сказал папа.

— Да уж, — вставил Зак.

Вернувшись домой, я начала было сочинять колонку, но в голову не приходило никаких свежих мыслей. Поэтому я позвонила Саре.

— Знаю, что вряд ли это тебя очень обрадует — после нашей сегодняшней стычки, — начала я, — но мне предложили вести в «Сити Уик» постоянную колонку. — На том конце провода молчали. — Алло?

— Потрясающе! — откликнулась подруга. — Надо пойти куда-нибудь и отметить.

— Так ты больше на меня не злишься?

— Нет. Просто впредь не пиши обо мне, не спросив разрешения. А то не буду с тобой разговаривать.

— Согласна.

Мы встретились в баре «Эф».

— И про что будет колонка? — спросила Сара, когда мы уселись рядом.

— Про секс.

— Так ты штатная шлюха!

— Я…

— Сколько тебе обещают платить?

— Двести долларов в неделю.

— Это гораздо меньше, чем зарабатывают шлюхи. — Сара бросила взгляд на стоявший в глубине зала бильярдный стол. — Не приметила еще потенциальных… объектов для опытов? А как насчет вон того? — Из мужского туалета вышел парень лет двадцати с небольшим и направился в нашу сторону мимо бильярдного стола. Он был высоким, с курчавыми каштановыми волосами. Я точно где-то его уже видела, но никак не могла сообразить, где именно. Когда он подошел поближе, я вспомнила. Это был зритель, заговоривший со мной после «Лолиты».

Я решила, что это судьба, раз он оказался здесь этим вечером. Он приглянулся мне еще тогда, и наши дорожки опять пересеклись — как раз в тот момент, когда мне нужна была тема. Парень сел с края стойки, и я поймала его взгляд.

— Лолита? — сказал он.

— На самом деле меня зовут Ариэль. Куда ты подевался в тот вечер? Вдруг взял и исчез.

— На улице меня ждал друг. Он был в ужасном настроении, потому что его как раз бросила девушка. Я хотел попрощаться с тобой, но ты говорила с кем-то другим, и я решил смыться. Не хотел показаться невежливым.

Вдруг я заметила, что он переводит взгляд с меня на Сару.

— Извини, забыла представить, — сказала я. — Это моя подруга Сара. Скажи хоть теперь, как тебя зовут?

— Майкл.

Он поднялся и пересел поближе к Саре.

— Я знаю, что это звучит глупо, — сказала она, поворачиваясь к нему, — но ты мне очень кого-то напоминаешь.

— Да?

— Мне кажется, я видела тебя в метро недели две тому назад. Я тогда сидела напротив тебя, и мы ехали по шестой линии в центр. Около полшестого. И я пялилась на тебя, потому что ты ужасно похож на одного парня из колледжа, у которого на руке было четыре пальца. Я все пыталась рассмотреть твою кисть, но ты засунул ее под мышку и мне не было видно. Мы оба выходили на станции «Астор», и когда ты поднялся, я увидела, что у тебя все пальцы на месте, и поняла, что обозналась.

Я в своей жизни слыхала немало подобных небылиц, но Сара на этот раз пала слишком низко. Не верилось даже, что она способна состряпать такую притянутую за уши, абсолютно неправдоподобную историю — и все ради того, чтобы склеить парня.

— Постой, постой, — сказал Майкл, с жаром кивая. — Кажется, припоминаю. На тебе была длинная темная юбка, верно? А на руке у тебя татуировка в виде цифры четыре. — Торжествующе ухмыльнувшись, она продемонстрировала ему руку. — Когда-то я знал парня с четырьмя пальцами, — продолжал Майкл. — Его звали Ричи Падукка. Он жил в Бруклине в квартале от меня.