Анита Чарльз - Букет фиалок
— Я думаю, ничего страшного не случилось, — с внезапным сочувствием сказала она девушке. — Мистер Райф бывает довольно резким, когда рассержен, но я уверена, вы не сделали ничего такого, что могло бы вызвать у него хоть малейшее раздражение. — На самом-то деле «мистер Райф» выглядел сегодня чрезвычайно раздраженным, однако экономка не стала говорить об этом Мелори. — Это суматоха в доме действует ему на нервы. Скорее бы все закончилось, и мисс Мартингейл уехала в город.
У обеих женщин, однако, когда они смотрели друг на друга, возникла одна и та же мысль: возвращение мисс Мартингейл в город вполне может оказаться прелюдией к ее более длительному визиту в «Морвен», возможно даже к постоянному пребыванию здесь. И эта мысль очень не понравилась миссис Карпентер: она предчувствовала, что в этом случае ее собственные дни в поместье будут сочтены. Балерина не делала секрета из своего неприязненного отношения к экономке, подозревая, что та не только ее не любит, но и не одобряет. А Мелори пребывала в том состоянии духа, когда для нее уже не имело особого значения, станет Соня Мартингейл хозяйкой «Морвена» или нет, — девушка твердо знала лишь одно: день, когда она сама скажет «прощай» этому дому, не за горами.
Пока Мелори приводила себя в порядок, чтобы появиться в библиотеке, она настроилась на то, что сейчас получит увольнение. В ответ на ее нервный стук в тяжелую дубовую дверь хозяин разрешил войти. Он сидел в вальяжной позе за письменным столом, занимаясь разбором вечерней почты, и, даже не подняв глаз, приказал девушке сесть.
Это был холодный прием, которого Мелори и ожидала. Она заранее решила, что нет никакого смысла возлагать всю вину на Адриана, к тому же в душе бедняжка совсем не винила его. Она сама его невольно обнадежила и лишь себя теперь должна порицать за то, что восприняла просьбу своего хозяина быть немного подружелюбнее с его братом слишком буквально. Мелори догадывалась, что Райф Бенедикт возмущен ее поведением, и, крепко сцепив руки на коленях, ждала, когда он вынесет ей приговор.
Но когда наконец Райф заговорил, слова его оказались для нее сюрпризом, несмотря на угрожающий холод тона.
— Я сожалею о прошлом вечере, — сказал он. — Уверен, что и Адриан тоже сожалеет… хотя его намерения были определенно благородными. Он хочет на вас жениться.
— Я… я знаю, — кивнула Мелори, и ее голос был тих, как шорох сухих листьев.
Райф исподлобья взглянул на девушку:
— Но вы не желаете выходить за него замуж?
— Не желаю.
Он взял красивую золотую авторучку и повертел ее в пальцах, прежде чем снова заговорить.
— Я прошу прощения за Адриана, но вы, кажется, произвели на него огромное впечатление. Видите ли, его жизнь до этого дня была не особенно счастливой. Но если вы не отвечаете на его чувства и не испытываете интереса к его… ухаживаниям, которые он пытался вам навязать, я считаю себя обязанным, как глава семьи, принести вам свои извинения за то, что имело место прошлым вечером. — Райф встал и принялся беспокойно расхаживать по комнате, ни разу не взглянув на Мелори. И пока она уныло наблюдала за ним, в ее голове вновь мелькнула прежняя мысль, что в его порывистых движениях есть что-то от грации пантеры. — Это моя вина, — добавил он вдруг, — я сам просил вас не отталкивать Адриана, если он выразит желание поговорить с вами…
Мелори ничего не сказала, только облизнула пересохшие губы. Внезапно Райф, остановившись у камина, обернулся и посмотрел ей в глаза:
— Вы абсолютно уверены, что не желаете выйти замуж за моего брата? Он не бедный человек, вы это знаете. Я позабочусь о том, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. К тому же вы любите музыку — это вас сближает. — Странная циничная усмешка искривила его губы.
Мелори негодующе вспыхнула. Если он думает, что, предложив обеспечить будущее ее и своего брата, он дает ей дополнительный стимул обдумать брак с младшим Бенедиктом, он глубоко ошибается! Он наносит ей смертельное оскорбление!
— Я абсолютно уверена, что не желаю выходить замуж за вашего брата, абсолютно! — выпалила она.
— В таком случае… — Мелори увидела, как брови Райфа удивленно взлетели, когда он вновь остановился перед ней, — почему же вы предпочли провести вечер с ним, вместо того чтобы принять посланное вам приглашение поужинать вместе со всеми в столовой? Вы оставили Серену одну за столом, хотя ваша обязанность как гувернантки сопровождать ее повсюду. Но вы предпочли проигнорировать приглашение и ускользнули в комнату Адриана, чтобы побыть с ним наедине. Он сказал мне, что вы договорились устроить музыкальный вечер. И вы еще ожидаете, что я буду обвинять только его одного за то, что произошло вчера, и в то же время оправдывать вас? Ну так я вовсе не уверен, что мне хочется освободить вас от бремени вины!
Лицо Райфа сделалось вдруг мрачным и пугающе злым. Мелори вскочила с кресла.
— Я вовсе не ожидаю, что вы станете меня оправдывать! — гневно воскликнула она. — Если честно, я полностью осознаю, что совершила самую большую глупость в своей жизни, согласившись послушать музыку в комнате вашего брата. Хотя я искренне думала, что он живет только музыкой, что он одинок, ужасно одинок! А внизу ни один из вас не был настолько одиноким… и приглашение поужинать со всеми в столовой было передано мне всего лишь из вежливости. Мисс Мартингейл, по крайней мере, определенно предпочла бы, чтобы гувернантка знала свое место. Гувернанткам нечего делать на подобных вечеринках! На ужин пригласили Серену, а не меня! Серена не младенец, она вполне способна вести себя прилично и в мое отсутствие. Кроме того, мне нечего было надеть! — выкрикнула Мелори уже в полном отчаянии и осеклась.
— Что вы этим хотите сказать? — оторопел Райф.
— У меня только одно вечернее платье, — буркнула она, — и я уже несколько раз надевала его. Если бы я появилась в нем опять, это, вероятно, немало позабавило бы мисс Мартингейл. Но у меня, знаете ли, есть гордость! — Чувствуя, что ее заносит и она уже не может остановиться, девушка прикусила губу так сильно, что на ней выступила крошечная капелька крови. Она прикоснулась к губам трясущимся в руке носовым платком, и на тонком кусочке батиста отпечаталось красное пятнышко.
Странные янтарно-карие глаза Райфа Бенедикта слегка сузились.
— Вы, кажется, не слишком любите мисс Мартингейл, — заметил он.
Мелори не отвергла обвинения, ей было стыдно за то, что она позволила своей неприязни вырваться наружу. Он, вероятно, теперь презирает ее за несдержанность и возмущен критикой в адрес его гостьи номер один.
Райф отвернулся и, подойдя к окну, долго смотрел на племянницу, гонявшуюся по бархатистому газону за бабочками.
