Татьяна Туринская - Сюрприз в бантиках
Однако вызывать его не пришлось. Не успела она по-настоящему обеспокоиться, как в ее дверь постучали.
— Можно, Наталья Петровна?
Он даже не стал дожидаться разрешения, прошел в кабинет и почти по-хозяйски уселся в кресло:
— Вы не возражаете?
Конечно она не возражала! Но в ее планы не входила его независимость, а потому следовало бы для начала поставить мальчика на место. Это потом, дома, она будет полностью в его власти. А пока что она здесь начальница.
— Рада видеть вас, Вадим Алексеич. А то вы у нас тут как ясно солнышко стали — то вас нет, то заглянете ненадолго. Позвольте поинтересоваться: где вы пропадали?
— Я дико извиняюсь, но… Позавтракать не успел, пришлось выскочить хоть пару пирожков проглотить.
Наташа не сдержала улыбки: мальчик проголодался, а она-то так переволновалась.
— Проспали? — постаралась вложить в голос побольше тепла и материнской заботы, а то, поди, и так уж страху на него нагнала своей суровостью.
— Вообще не спал, если честно. Жена родила раньше срока, все так неожиданно…
— Родила?
Так вот куда он вчера так спешил! Выходит, это он не от нее убегал? Ну слава Богу, а она-то уж была уверена… Ну что ж, пожалуй, это тоже к лучшему. Беременную бросать вроде как неловко, а с ребенком… Ой, да наймут они ей няню какую-нибудь, чтоб никто не посмел их потом упрекать в бессердечности!
— Ну что же, поздравляю, Вадим Алексеич! От всей души поздравляю.
Не пройдет и года, как ты во второй раз станешь отцом, малыш. И вот тогда мы отпразднуем на славу! А пока что… пока хватит и дежурных поздравлений. Пора переходить к делу.
— Наверное, мне бы следовало отпустить вас домой пораньше, раз уж вы не спали. Но у меня другое предложение. Дома вам вряд ли удастся спокойно отдохнуть — будут звонить друзья, родственники, всем захочется вас поздравить. И никому дела нет, что вы элементарно нуждаетесь в отдыхе. А что, если вам, Вадим Алексеич, отдохнуть у меня? Там нам никто не помешает.
Смотрите, какие мы нежные! Высказалась чуть откровеннее, чем следовало, и у него тут же бровка вверх полезла. Господи, двадцать девять лет, а он все еще ребенок. Помнится, Наталья в его возрасте… О, она уже много чего повидала, проблемы щелкала, как орехи. Правильно говорят, что мужчины взрослеют гораздо позднее.
— Вадим Алексеич, не надо на меня так смотреть, вы все прекрасно поняли. Да, я зову вас к себе — сколько можно играть в догонялки? Сколько я могу вам намекать на свой интерес к вашей персоне? Неужели вы и в самом деле так глупы, что ничего не понимаете?
— Наталья Петровна, я в самом деле… О чем вы говорите? Я зашел к вам для того, чтобы отпроситься с обеда — мне нужно кое-что купить для жены и ребенка. С меня сегодня вообще работник никакой — говорю же, ночь не спал…
Ну что за человек! Хотела же по-хорошему, но он словно специально вынуждает ее применить жесткие санкции.
— Вадим Алексеич! — перебила она. — Хватит корчить из себя идиота! Я не верю, что вы ничего не понимаете. Ты все давно понял, только сам себе боишься в этом признаться. Хорошо, если тебе так будет удобнее, я объясню, разжую тебе ситуацию, чтобы больше ни у кого не возникало вопросов. Ты — мой. Нравится тебе это или нет. Меня это даже не волнует. Ты мой, и чем скорее ты с этим фактом смиришься, тем будет лучше нам обоим. Да и толстухе твоей, в конце концов, тоже. Чем скорее она поймет, что не должна рассчитывать на тебя, тем ей полезнее. Ты не переживай — я организую ей няньку, чтоб твоя душа была спокойна, чтоб ты не мотал мне нервы такими мелочами.
— Наталья Петровна, что вы несете? Я женатый человек, у меня дочка родилась.
— Молчи и слушай сюда, дурачок. Твоя участь была предрешена уже тогда, когда ты только переступил порог "Макнот". Уже одно то, что ты прошел собеседование, значило слишком много для тебя, но до поры до времени тебе не следовало об этом знать. Теперь же я раскрываю карты, чтобы окончательно расставить все точки. Эта вакансия — моя личная. Человек, попадающий сюда — моя собственность. Что хочу, то и ворочу, понял? Поэтому ты — мой. И отсюда выйдешь или моим мужем, или безработным с волчьим билетом. Если ты меня разозлишь, тебе уже не удастся найти более-менее приличную работу. Придется идти в таксисты или грузчики. А я себе другого мужа найду, ты не последняя кандидатура. Думаешь, до тебя мало было? И где они теперь? На свалке истории.
Ох, что это она разошлась? Нервы ни к черту. Мало того, что разоткровенничалась сверх меры, так еще и говорит таким тоном, что либо напугает его до смерти, либо оттолкнет. Откровенность не повредит — рано или поздно он и сам все узнает. Если не от нее, так от других сотрудников. А вот тон надо бы смягчить. Нужно дать ему понять, что он не такой как все, что он ей куда дороже, чем все предыдущие, вместе взятые.
— Я вижу, ты не удивлен? Ну да, конечно, тебе уже наверняка обо мне напели. Все всё знают, ни для кого не секрет, что на эту вакансию я беру только с глубоким расчетом. Да, Влад, ты здесь не первый. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты стал последним. Ты — особенный. Во-первых, ты действительно отличный специалист, и я с чистой совестью порекомендую тебя Шолику для повышения, как только представится такая возможность. Но не это главное. Главное, что ты — именно то, что я всю жизнь искала.
Бахарев робко перебил:
— Вообще-то я не "то", я не "что", я "кто".
— Ай, я тебя умоляю! Ты все прекрасно понял. Ты все понял еще тогда, на вечеринке. Ведь понял же?
— Что я должен был понять?
— Не придуривайся, Владик.
— Я Вадим.
— Неважно, не перебивай. Неужели тогда, на вечеринке, ты не понял, чего я от тебя добиваюсь? Ты не понял, как я тебя хотела? И ты, между прочим, тоже хотел, я знаю.
— Наталья Петровна, я был пьян, как сапожник, я ничего не помню. Мы просто танцевали…
— Танцевали? Как бы не так! Дурачок — я же тебя откровенно соблазняла! И ни за что не поверю, что ты мог это забыть. Такое не забывается. Если бы не твои дурацкие трусы, ты уже давно был бы моим. Учти, я привыкла добиваться поставленных целей. Если бы ты только знал, через что мне пришлось пройти, чтобы сесть в это кресло. Но мне этого мало, я здесь временно. Еще годик посижу, и отправлюсь дальше — Шолик уже засиделся в своем кресле, он будет следующим, кого я отправлю в отставку. А ты займешь мое кресло. Именно ты — потому что ты единственный в этом долбаном филиале, достойный повышения, все остальные трусы и подлецы. Мы с тобой станем здесь полными хозяевами. А потом я что-нибудь придумаю, и пойду на очередное повышение. Но выше — это уже только Америка. Ты понял, что нас ждет в будущем, дурачок? А ты цепляешься за свою пузатую. Чем я тебе плоха? Ты только посмотри на меня — все при мне, не то что у твоей пузатой. Иди ко мне, дурачок. Иди же…
