Кэтрин Эллиот - Сожаления Рози Медоуз
– Алло?… Да, она здесь. – В ее голосе вдруг появились ледяные нотки. – Минутку. – Я подождала, пока она вернется. – Это тебя. Элис.
– О! – Я спрыгнула с кровати и побежала в соседнюю комнату. Филли спустилась вниз.
– Элис!
– Господи, Рози, мне так стыдно; что ты, должно быть, обо мне подумала!
– Ты о чем?
– Я оставила коттедж в таком состоянии! Я вдруг вспомнила, что последний раз, когда была там, уехала и даже не убралась.
– Да, только не волнуйся, мы ничего такого и не заметили, – соврала я. – И это такой милый маленький домик!
– А как тебе Джосс? Тоже милый?
– Ну, в конце концов он немного расслабился, но при первой встрече был настоящей колючкой.
– Просто он очень занят и большинство времени проводит в другом измерении. У него сейчас куча заказов. Понимаешь, он живет на пределе. А в глубине души он настоящий добряк. Аннабел он все прощает. Видела ее?
– Только на фотографии. Красавица! Она сейчас в отъезде, звонила из Америки, пока мы были в доме.
– Я ее не люблю.
– Почему?
– О, не знаю. Наверное, потому, что я сама не красивая, не преуспевающая и ни капли не обаятельная… но на мой вкус, слишком уж она сахарная. Знаешь, чем она занимается?
– Угу, пишет книги из серии «Помоги себе сам».
– Вот именно; и эти книги – ее Библия.
– Правда? Как это?
– Понимаешь, некоторые считают меня странноватой, но вот она – действительно чудачка. Она буддистка, и это еще ничего – все эти мантры, медитации и прочее; но танцевать голышом в лунном свете? Непростительно. Вот такая она, эта Аннабел. Не пропускает ни одной новомодной причуды.
– Надеюсь, в моем саду она танцевать не будет. А кто присматривает за детьми? Ну, пока она распевает мантры в своем ашраме?[19]
– Марта, няня, помогает. Она безнадежна, но Аннабел это не особенно заботит – ведь это не ее дети.
– Как это? А чьи?
– Его, от первого брака. Его жена умерла лет шесть назад, когда рожала близнецов.
– О нет! Какой ужас. Я-то думала, женщины в наше время в родах не умирают.
– У жены Джосса был тяжелый случай эклампсии; близнецы родились преждевременно, и ее организм не выдержал. Она умерла через несколько дней. Он чуть с ума не сошел.
– Когда же он женился на Аннабел?
– Года два назад. Она подобралась к нему на одной из выставок, вскружила голову.
– Почему именно к нему? Она же красавица, правда? И знаменитость. Могла бы заполучить кого угодно. Какой странный выбор: мужчина с тремя маленькими детьми в нагрузку.
– Ха, зато сколько преимуществ, Рози. Перед ним благоговеет мир искусства, и по-моему, она вообразила себя его музой. А ты видела его громадный особняк в традиционно английском стиле?
– Да уж, ничего не скажешь…
Тут мы с Элис одновременно почувствовали, что наш разговор деградировал до уровня сплетен, и вернули его к теме моего обустройства в коттедже. Поговорив еще минут пять, мы простились. Не знаю, почему, но я – почти ненарочно – не сказала Элис о том, что Джосс снизил мне арендную плату на время ремонта. Впрочем, что тут было такого, чтобы все время помнить об этом?
Моя следующая встреча с семьей состоялась вечером, за ужином. Филли приготовила запеченного ягненка, так как у мамочки, судя по всему, не хватило сил даже поднять картофелечистку. Филли вошла в столовую с подогретым блюдом овощей, и я проскользнула и села рядом с ней. Гарри не было. Я пыталась игнорировать мать, которая демонстративно шмыгала носом напротив, промокала глаза салфеткой и бросала мне обиженные мстительные взгляды. Папа стоял во главе стола и нарезал мясо; Майлз, очевидно не замечавший сгустившегося напряжения, взахлеб рассказывал, видимо уморительную и точную, но малопристойную историю о своем приятеле Таркине – у Майлза всех друзей звали Таркинами, – который, перебрав пива в местном пабе, почувствовал себя плохо и поспешил в туалет, чтобы опорожнить желудок. Мамочка благосклонно прислушивалась, – как владелец тысячи акров превосходной глостерширской земли, Майлз заслуживал, чтобы над его шутками смеялись. «Как забавно, Майлз! Кто-нибудь желает мятного соуса?»
И тут появился Гарри. Он стоял у распахнутой двери – подозреваю, уже давно, – благосклонно нам улыбался и зловеще пошатывался. Я громко сглотнула. Мне казалось, что статус мученика помешает Гарри присоединиться к нам, что он до сих пор прохлаждается где-нибудь в деревянном сарае, убитый горем; но я не учла его острый нюх и вечно голодный желудок. Медленно огибая стол, он ухватился за спинку папиного стула, чтобы удержать равновесие. Он был угрожающе пьян. Пошатываясь, он замер у свободного стула.
– Вижу, я как раз вовремя. Можно сесть, Элизабет?
– Конечно! – Она подвинула ему стул. – Филли, быстро принеси Гарри приборы и салфетку. Нет, не ту, дорогая, розовенькую, с кружевной каемочкой… как где – в ящике, где же еще!
Гарри осторожно опустился на стул, пока Филли копошилась вокруг него с ножами и вилками.
– Так-так. – Он одарил стол сияющей улыбкой. – На чем мы остановились? Ах да. Майлз, ты, кажется, был в ударе, рассказывал потешную историю в твоем неподражаемом грубоватом стиле. Умоляю, продолжай; не переживу, если пропущу такое. Я успел понять, что речь шла об унитазе, блевотине и драке, и все в одном анекдоте? Мои поздравления, старик. Продолжай же!
– Молчи, Майлз! – не выдержала Филли и грозно взглянула на мужа.
– О боже, – проговорил Гарри тихим, но совершенно ясным голосом, подмигнув Майлзу за чопорной спиной Филли, – Подружка занервничала. Добрый вечер, благородная Филиппа. Давайте начнем сначала. Прошу принять мои искренние извинения за то распутное и вульгарное поведение, в котором, несомненно, виноват один лишь я. Уверен, я выражу всеобщее мнение, если скажу, что отныне мы все будем стараться вести себя в соответствии с вашим священным сводом правил. Вы такой пример для всех нас.
– Лучше заткнись, Гарри, и ешь свой ужин, – прошипела Филли сквозь сжатые зубы.
– Ууу, ругаешься, милая; что-то твой нимб слегка потускнел. Ну-ка, давай, снова начисть его до блеска… так-то лучше. Что, благородная Филиппа, даже не улыбнешься? Неужто я чувствую холод во взгляде нашей любимой старшей девочки? Ты же не отшлепаешь меня? Или прибережешь шлепки для Майлза? Счастливчик!
– Гарри, – предупреждающе произнесла я.
– Что? Что это за мышка там пищит? Неужто моя маленькая женушка что-то мямлит? – Он хлопнул рукой по столу и широко вытаращил глаза. – Да, да! Это наша маленькая мышка Рози! Как мило. Я и не заметил, что ты притаилась там в углу и грызешь свою сырную корочку. Обычно ты такая кроткая, но в последнее время кротость куда-то подевалась, а? Да, кстати, – он обернулся к остальным и доверительным шепотом продолжил, – раз уж мы заговорили о наших маленьких милых женушках, возможно, некоторым из собравшихся здесь покажется, что над домом Медоузов сгустились тучи. Нет, дорогие друзья, это не так. Позвольте первым заверить вас, что все слухи о смерти нашего брака сильно преувеличены. Не так ли, Рози?
