Марион Леннокс - Леди Мармелад
— Его высочество?
— Это принц-регент Альп'Азури, — пояснил оператор. — И его семья.
— Что же вы сразу не сказали? — воскликнула женщина. — Продолжайте, — обратилась она к Раулю. — Не обращайте на нас внимания.
— Я и не обращаю, — откликнулся Рауль. — Джесс…
— Будьте любезны немного подвинуться вправо! — воззвал оператор.
— Джесси…
— Что? — спросила Джессика, не зная, плакать ей или смеяться. Она находится в красивейшем месте. Ее окружают люди, которых она любит, — и целая толпа тех, кого она никогда в жизни не видела. И Рауль спрашивает:
— Ты станешь моей женой?
Возможно, это было самое удивительное предложение руки и сердца в истории государства Альп'Азури.
И самое чудесное предложение, какое Джессике когда-либо приходилось слышать.
Ответ мог быть только один.
Она опустила глаза на мужчину, которому отдала свое сердце. Его взгляд сказал ей все. Ей потребуется мужество, чтобы сделать важный шаг к новой жизни, но он всегда будет рядом и подхватит ее, если она споткнется.
— Да, любовь моя, — сказала Джессика. — Да, я стану твоей женой. Навсегда.
Это был изумительный день.
Лучший день, наполненный праздничной суетой, смехом и счастьем. День, с которого началась новая жизнь… Наконец обитатели замка отошли ко сну. Скоро Джессика и Рауль удалятся в свои покои, чтобы по-настоящему начать супружескую жизнь. А пока…
Звездной ночью они медленно шли по двору к конюшне.
Анджель лежала на сене с двумя маленькими альпака, прильнувшими к ее вымени. Матильда и Бальтазар.
Джессике и Раулю не сразу удалось воссоединить мать с детьми. Сначала им пришлось избавиться от сопровождающих. Затем они привели едва державшуюся на ногах Анджель в конюшню. Она неуверенно обнюхала свое потомство.
Бальтазар засунул голову под ее вымя и начал сосать.
Анджель лизнула его и, опустив голову в кормушку, принялась за еду.
Но затем Матильда решала вкусить материнского молока.
Анджель повернулась и оттолкнула ее, словно говоря, что одного ребенка для нее достаточно.
Но Рауль не отступил. Оторвав Бальтазара от материнского сосца, он держал его на расстоянии протянутой руки от Анджель, и альпака жалобно заблеяла.
Джессика приложила Матильду к сосцу.
Анджель отпихнула ее.
Это повторялось снова и снова.
Полчаса. Маленький Бальтазар извивался и блеял, Матильда начинала терять силы.
И вдруг… Анджель подняла голову и посмотрела на Рауля, потом — на Джессику.
— Ну же, — поощрительно сказал Рауль, — давай. У тебя достаточно любви для двоих детей.
Им показалось, что Анджель вздохнула. Повернувшись к Матильде, лежавшей у ее бока, она ткнула ее носом, лизнула — и наконец позволила присосаться к своему сосцу.
Рауль осторожно опустил Бальтазара на пол. Он протиснулся под вымя матери, и оба альпака воссоединились со своей матерью.
Теперь они шли в конюшню, опасаясь, что счастливый конец может оказаться не столь уж счастливым: что, если Анджель снова отвергла своих детей?
Но все три альпака крепко спали на сене. У вымени Анджель лежало по близнецу. Услышав, что кто-то вошел, она пошевелилась, подняла голову и сонно зевнула.
— У нас получилось, — с удовлетворением сказал Рауль. — Мы объединили семью альпака.
— Свою тоже, — тихо заметила Джессика.
— Да, дорогая.
И два месяца спустя… другая церемония.
Две урны с прахом. Одна — из склепа в Париже, вторая — из детской стены колумбария в Сиднее.
Лизль и Доминик.
Они собрались вместе в этот день: старый священник, благословивший их брак, Рауль и Джессика, их семья и все, кто любил их.
Они стояли в обнесенном каменным забором саду, в который выходила кухня. Кругом буйствовали цветы: розы, глицинии, жасмин, жимолость, дельфиниум. В центре тянулись грядки с овощами, которых хватило бы, чтобы накормить небольшую деревню. Куры, поквохтывая, бродили по огороду в поисках червяков. В голубятне, устроенной в дальнем конце, влюбленно ворковали голуби. Сквозь проемы в древней стене синело море.
Это было излюбленное место обитателей замка. Сюда приходили каждый день. Эдуар играл здесь со своими альпака, несмотря на то что они представляли серьезную угрозу для салата. Слуги обменивались здесь сплетнями. Луиза и Генри сидели, взявшись за руки, и смотрели, как играет их внук. Рауль и Джесс любили гулять здесь ночью, когда лунный свет придавал саду особое очарование. И скоро… Пройдет несколько месяцев, и сюда будут выносить колыбельку, чтобы малыш получил дневную порцию солнца.
Дом. Дом там, где твое сердце, мечтательно подумала Джессика. Ее дом здесь.
На садовой скамейке стояла «художественная» композиция из закопченной треснувшей кастрюли и такой же сковороды, которую Рауль категорически отказывался убрать.
— Они напоминают мне кое-что. Когда я смотрю на них, я думаю о том, как прекрасна жизнь.
А сейчас…
Священник произнес последние слова благословения. Луиза откинула крышку одной урны и протянула ее Раулю.
Джессика открыла свою маленькую урну.
Взявшись за руки, они повернулись лицом к морю и подняли урны. Легкий морской ветерок подхватил прах и понес его в безбрежную даль.
Урны были пусты. Джессика повернулась и крепко обняла мужа. По ее лицу текли слезы. Но безысходное отчаяние и чувство невыносимого одиночества исчезли.
Так и должно быть.
Лизль и Доминик вернулись домой.
В свою семью.
