Мария Беседина - Я не сплю по ночам
– Что ты делаешь! – испуганно вскрикнул он, бросаясь к жене.
– Сереж, скажи правду: кто это купил? – показала Наташа на свертки. Уличенный муж покраснел, как мальчишка.
– Ну, я, – через силу признался он. – Увидал случайно и не удержался. А когда принес домой, решил: все равно в этот комод мы редко заглядываем... Разве я мог предположить, что ты туда полезешь? Хотел сюрприз сделать.
Наташа молча достала свои приобретения и, развернув, показала Сергею. Несколько мгновений он недоуменно вглядывался в крохотные вещички, а потом крепко обнял жену. Так их и застала Анна Александровна, зачем-то заглянувшая в комнату. Сначала она хотела деликатно прикрыть дверь, чтобы не смущать молодых, а потом ее взгляд упал на лежащие на диване ползунки и одеяльце.
– Что это тут у вас? Вроде не Анечкины. Неужели купили?
Анна Александровна вовсе не собиралась намекать на нелепую примету: до рождения ребенка ему ничего покупать нельзя. Женщина мудрая, она понимала, что такой обычай – порождение мещанской гордости: вот, дескать, какие мы, нам ничего не стоит за один раз вышвырнуть крупную сумму. Испокон веков женщины заготавливали приданое для своих будущих детей, и в наступившие трудные времена поступок дочери и зятя был в глазах Анны Александровны лишь подтверждением их житейской рассудительности. Нет, взволновало женщину другое.
– Наташенька, да неужто ты...?
– Нет, мамуль, пока нет, – со вздохом отозвалась дочь.
И все же долгожданный день настал. Заметив нарушения цикла, Наташа поспешно сдала в консультации тест и к вечеру уже держала в руках желанный результат.
– Будем направляться на аборт? – кисло спросила ее врач.
Наташа задохнулась от возмущения:
– Как у вас язык поворачивается говорить такое?
– Многие боятся заводить детей, – виновато пожала плечами врач. – Время нынче трудное...
Наташа даже не сочла нужным подыскивать ответ.
Вечером в доме на берегу канала был семейный праздник. Сергей, придя с работы вскоре после Наташи и услышав радостную новость, снова выбежал из дома и вернулся через час, нагруженный лакомствами. Не забыл он и о темно-бордовой розе, которую с торжественным поклоном преподнес жене.
– Снова деньрожденный стол, – вспомнила семейное словечко Анна Александровна. – Только шампанского не хватает.
– Нет, нет! – запротестовал Сергей. – Наталочке нельзя! Это может повредить сыну.
– А вдруг дочка будет? – поддела его теща.
– Я точно знаю – будет сын, – уверенно ответил Сергей.
Наташе было сладко слышать уверенность и силу в его голосе.
С этого дня время потянулось в радостном ожидании. Наташа не ходила, а летала, как на крыльях, и работа горела в ее руках: беременность придавала ей сил. Начальство не могло нарадоваться на исполнительную, неутомимую служащую. Но вскоре все переменилось – начался токсикоз.
С горькой иронией Наташа думала о том, что, когда она была беременна Анечкой – ребенком бесконечно дорогим, но от человека, который не был достоин даже того, чтобы Наташа терпела в своей памяти его имя, – она чувствовала себя прекрасно. Не было никаких пятен на лице, практически не было тошноты. А сейчас, когда Наташа ждала малыша от мужчины своей мечты, ей почему-то было невыносимо тяжело физически.
Наступала осень, с отпуском у Наташи в этом году не вышло, и она была безумно измотана.
Будущая мама старалась не давать волю все чаще охватывавшему ее раздражению, ведь окружающие не были виноваты в том, что она плохо себя чувствует. А раздражало Наташу почти все. Невыносимо противны были запахи от пассажиров в общественном транспорте, и Сергею пришлось подвозить Наташу до работы на машине. Но и от этого вскоре пришлось отказаться – запах бензина Наташа теперь тоже не могла переносить. Она изнывала от голода, но не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь, организм отвергал любую пищу. Проходя мимо расплодившихся киосков с шаурмой – завернутым в лепешку мелко нарезанным жирным мясом, – Наташа с трудом справлялась с собой, так плохо ей делалось.
– Тебе надо лечь на сохранение, – уговаривала подругу Алена.
– Мне надо работать, – отказывалась Наташа. – Зарабатывать деньги в дом, понимаешь?! И к тому же мы сейчас готовимся к концу финансового года, к ревизии, я должна проверить архив... Руководство просто не поймет меня, если я брошу фирму в такое горячее время. Что тогда будет с моей карьерой?
– Трудоголик несчастный! – взвилась Алена. – Тебе что дороже – карьера или здоровье? Твое и будущего ребенка? Разве можно так измываться над собой? Вон, зеленая уже вся.
Наташа виновато опустила голову. Она ничего не могла поделать с собой, многолетняя привычка не обращать внимания на собственные слабости теперь играла с ней дурную шутку.
– Деньги она зарабатывает! – кипятилась Алена. – Сколько можно воображать себя Атлантом, несущим на спине земной шар? У тебя муж есть, это его забота.
– Вот! Правильно, Алена! – подал голос Сергей. – Хоть ты вразуми ее.
– Не желаю сидеть ни на чьей шее, – отпарировала Наташа.
Наташа до последнего старалась не отказываться от плавания, однако через несколько месяцев эта отдушина стала для нее недоступна – начались отеки. К тому же врач в консультации разъяснила:
– Конечно, плавание помогает организму подготовиться к родам, упражняет гладкую мускулатуру... Да и меньшая сила тяжести, которую вы испытываете, находясь в воде, благоприятна для плода. Но в то же время в бассейне легко подцепить инфекцию! Об этом не забывайте.
Наташа понимала, что сейчас не время потакать своим желаниям – на первый план выходила польза или вред, приносимый ребенку. Да и страшно было лезть в воду, зная, что в любую минуту тебе может стать плохо. Сергей уверял Наташу, что такая, располневшая, с покрытым пятнами отечным лицом, она кажется ему еще красивее, чем раньше, но Наташа только грустно и недоверчиво улыбалась. Теперь она подходила к зеркалу с неохотой: по ее мнению, от всей прежней красоты остались только каштановые локоны. Косметика вызывала раздражение кожи, и Наташе пришлось отказаться от макияжа.
– Не расстраивайся, это ведь ненадолго, – как могла, утешала ее Алена.
Наташе казалось, что выглядит она ужасно; это разбудило уснувшую было ревность. Безмерно восхищаясь Сергеем, Наташа не понимала, как может какая бы то ни было женщина равнодушно смотреть на него. Она то и дело сравнивала себя с попадавшимися навстречу молоденькими вертихвостками; каждый раз сравнение было не в ее пользу. Сергей, понимая, что изменения характера вызваны тяжелой беременностью, как мог, старался успокоить жену, каждый день приносил ей небольшие подарки, сбивался с ног, выполняя Наташины просьбы – ей остро хотелось то копченой колбасы, то мороженого, то сушеной черники.
