Татьяна Туринская - Спроси у зеркала
Дидковский притих на минутку. Да, пожалуй, мама как всегда права, он-то и не додумался с этой стороны посмотреть на проблему.
— Ладно, ма, я все понял. И хватит об этом. Обещаю — с Кристиной проблем не будет. И точка.
Изольда Ильинична удовлетворенно вздохнула:
— Ну вот и ладненько. А то я все переживаю, а поговорить с тобой на эту тему никак не получалось, все случай не подворачивался. Теперь моя душа спокойна. И вот еще что, сынок. Это уже папа хотел с тобой поговорить, да вы с ним последнее время совсем перестали пересекаться. Понимаешь, мы с папой надумали переезжать.
— Как переезжать? — Дидковский обалдело уставился на мать. — Куда переезжать?
— Понимаешь, Валерик, нашему папе ведь уже давно по статусу не положено жить в убогом Строгино. На него уже и так косятся: что это Дидковский, на себе да на семье экономит, или у него такой дурной вкус, что его и Строгино вполне устраивает? Папа ведь меня уже давно уговаривает переехать в более подходящее место, а я все до последнего отбрыкивалась, как могла — нам ведь крайне необходимо быть рядом с Ларочкой, иначе как же мы сможем ее контролировать? Разве что тянуть вслед за собой всю семейку Лутовининых. Я ничего не имею против Ларочки, ты же знаешь, но тянуть на своем горбу этих лоботрясов, не умеющих прокормить собственного ребенка? Нет уж, увольте! Однако пришел момент, когда оттягивать дальше нельзя. Мы должны переехать в более подходящую нам по статусу квартиру, куда-нибудь в центр, а может, в новые высотки в Крылатском? А может, и вовсе купить домик в Подмосковье, где-нибудь в Вешках, или в Тарасовке Там и воздух свежий, земля, река, лесок рядом. Я бы могла заняться цветоводством. Как ты думаешь?
— А как же Ларочка?
Изольда Ильинична вздохнула:
— Вот то-то и оно — а как же Ларочка? Ты ведь уже парень достаточно взрослый, не о тебе волнуюсь. Тебя-то мы уже смело можем оставить одного здесь, в этой квартире, рядом с Ларочкой. Но управишься ли ты с ней без меня? Ты целыми днями пропадаешь на работе, кто будет ее контролировать? Опять же, Горожанкин этот твой… Однако папа настаивает на срочном переезде, от этого у него зависит что-то важное на работе. Я не уверена, он мне всего лишь завуалировано намекнул, но мне кажется, что его хотят поставить председателем правления банка 'Авита'.
- 'Авита'? — Валерка восхищенно присвистнул. — Здорово! Это же не просто банк, это же сеть банков по всей России! Это же такие деньжищи!!!
— Вот то-то и оно! — подтвердила Изольда Ильинична. — Вот и представь себе: председатель правления всероссийской сети банков 'Авита' — и живет в занюханной трехкомнатной кооперашке в Строгино! Это ж стыд-позор! Потому-то папа и настаивает на немедленном переезде, дальше тянуть просто невозможно. Как ты к этому относишься?
Дидковский притих на несколько мгновений. Оно-то конечно, спокойнее душе, когда мама, такая разумная и мудрая, рядышком, когда ни один шаг Ларочки от нее не укроется. С другой стороны — полная свобода, живи не хочу! Опять же, не сильно-то мамино присутствие оградило Ларочку от притязаний Горожанинова.
— Знаешь, мам, может, так даже и лучше. Разумеется, если вы не намерены в ближайшее время продавать эту квартиру. Хоть кто-то из нас ведь должен быть рядом с Ларочкой, ты согласна? И кто знает — быть может, живи я тут один, у меня появится больше шансов на успех? Так что передай папе, что я согласен. Только ж вы учтите, что я тоже не собираюсь тут жить вечно. Когда-нибудь, когда Ларочка уже станет моей женой, нам тоже нужно будет более приличное жилье. И, кстати о птичках — что же мне все-таки делать с Ларочкой?
Изольда Ильинична явно повеселела от того, с какой легкостью Валерик позволил им с отцом переехать. А она-то ночей не спала, все переживала, как он отнесется к этой новости!
— А вот за Ларочку ты, Валерик, не переживай, с Ларочкой все будет нормально. Ну, походят они с Генкой, погуляют, повстречаются немножко — тебе-то от этого ни холодно, ни жарко. Главное, что женой она в результате все равно будет твоей, а все остальное мелочи жизни. Ты же знаешь Генку! Он же парень легкомысленный, влюбчивый. У него сегодня одна на уме, завтра другая. Сколько их у него было, а сколько еще будет? Для него Ларочка — всего лишь одна из многих. Жаль, конечно, что она этого пока не понимает, но тут уж мы с тобой ничего поделать не можем. Если мы с тобой попытаемся открыть ей на него глаза — станем врагами номер один, а мы этого не можем себе позволить. Стало быть, нам с тобой остается одно — только молча наблюдать со стороны. Вот увидишь, пройдет совсем немножко времени, и Ларочка будет плакать из-за Горожанинова этого. А ты тут как тут, ты всегда рядом. Так что нам эта ситуация даже на руку. Генка, сам того не подозревая, только поможет тебе еще лучше проявить себя в Ларочкиных глазах. Образно говоря, он собственноручно подтолкнет Ларочку в твои объятия. Очень скоро она будет считать Генку подлецом, а тебя — рыцарем, единственным настоящим мужчиной на земле.
Валерка растерялся:
— Так как же?! А если он… она с ним…
Изольда Ильинична недовольно прервала его бессвязные причитания:
— Об этом и думать не смей! Наша Ларочка не такая!
Глава 8
Такая или не такая, но того рубежа, о котором так пеклось семейство Дидковских, Лариса с Генкой действительно пока еще не преодолели. Их роман все еще находился на стадии поцелуев и почти невинных ласк. Ларочка наслаждалась тем, чего до сих пор не изведала, не испробовала на собственном опыте: сладостью первых, еще не обесценившихся плотской любовью прикосновений и взглядов, нежных поцелуев и трепетных объятий. Верхом блаженства для нее было прижаться в медленном, тягучем, как первый липовый мед, танце где-нибудь в уютном ресторанчике к тому, кого еще так недавно искренне считала всего лишь другом и соседом, а ныне буквально не представляла себе дальнейшей жизни без него.
Стоит ли говорить, что учеба была позабыта-позаброшена, пущена на самотек? Лариса вообще никогда не была примерной ученицей, даже тогда, когда еще абсолютно ничего не мешало ей готовиться к избранной профессии. Теперь же, когда в ее жизнь вновь ворвался Генка Горожанинов, ворвался уже не другом, а единственным по настоящему дорогим человеком, она всего лишь по инерции посещала занятия, буквально на полном автопилоте конспектировала лекции. Мысли же ее были сейчас крайне далеки как от педагогики, так и от литературы, от всего мира в целом. Все ее существо трепетало в ожидании окончания лекций, когда любимый Геночка непременно будет ожидать ее около входа в институт. В красках представляла себе, как жадно он будет терзать ее податливые губы поцелуем прямо на холодных и скользких от дождя мраморных ступенях крыльца, даже не помышляя скрываться от любопытных глаз сокурсников и преподавателей, а потом, утолив хотя бы частично жажду любви, они не сговариваясь побредут в сторону станции метро Курская, прижавшись друг к другу под куполом единственного зонтика. А если не будет дождя, если солнышко ласково будет пригревать по-осеннему скупыми на тепло лучами, они пойдут к более отдаленной Бауманской. Как обычно, они не станут заранее обговаривать своего маршрута, не будут даже догадываться о его конечной точке. Они будут просто идти, не глядя по сторонам, а лишь жадно впившись друг в друга влюбленными взглядами. И вот тогда, когда первый из них устанет, отведет глаза, то, что он или она увидит, и станет конечной точкой их путешествия: будь то кафе, кинотеатр ли 'Перекоп', или же обычный магазинчик или супермаркет. Потому что, как показывает практика, с любимым человеком тепло и замечательно везде и всюду, даже в хлебном отделе магазина, где так уютно и вкусно пахнет свежей выпечкой и ванилью. А то, что в супермаркете море людей, которые постоянно толкают их своими тележками — это такие мелочи жизни, ведь по большому счету не было никого вокруг, ни единого живого существа, так, одни сплошные тени из какой-то другой, нереальной жизни, а в этой, до дрожи волнительной реальности, они одни, только Лариса и Гена, и никого более во всей их маленькой вселенной. И поэтому в магазине, оказывается, очень даже можно целоваться до одури и бесконечно долго глядеть друг на друга, словно в данную минуту они находятся в застрявшем между этажами лифте с неработающей кнопкой вызова диспетчера.
