Наталья Калинина - Кто-то смеется
Они очутились возле грота, где был бассейн с золотыми рыбками и мраморная скамейка. Это был обособленный мирок, окруженный со всех сторон кактусами с длинными колючими шипами.
— Присядем? — Ронни почти силой заставил Патрика сесть на скамейку. — Я хотел сделать тебе одно весьма заманчивое предложение. — Он затянулся сигаретой и отшвырнул ее в клумбу. — То есть, выражаясь современным языком, я собираюсь с тобой переспать.
— Но я не хочу этого, мистер Кенвуд.
— Брось притворяться. Я раскусил тебя с самого начала.
— Меня это не волнует, мистер Кенвуд.
— Мистер Кенвуд, мистер Кенвуд… Зови меня просто Ронни. Так ты говоришь, я тебе не нравлюсь?
— Я этого не говорил.
— Гм, ты напоминаешь мне увертливого угря. Знаешь, есть такая рыба. Обожаю ее в копченом виде. — Ронни щелкнул зажигалкой и поднес ее к самому носу Патрика. — Давай кричи, или я подпорчу твой шикарный профиль Нефертити, и тогда даже этот педрило Джинни не станет якшаться с тобой. Мы все любим покровительствовать красоте и брезгливо зажимаем нос при виде уродства. Ну же, кричи.
Патрик попытался вырваться, но Кенвуд крепко стиснул его шею.
— Не отвертишься, красотка. У старины Ронни железная хватка. Это западня, ясно? Да ты и не станешь звать на помощь — тогда все узнают, что Тощий Ларри живет со шлюхой, которую выдает за собственного сыночка. Ха-ха, вкус у этого пройдохи что надо, да вот с фантазией туговато! Уж лучше бы он напялил на тебя собачью шкуру и заставил ходить на четырех лапах. Ты небось хорошо умеешь это делать. А ну-ка снимай штаны и становись. Живо!
Он схватился за молнию на джинсах Патрика, но тот, вывернувшись, ударил его коленкой в пах.
— Ах ты дрянь! Сейчас ты получишь у меня!
Ронни наклонил голову и кинулся в слепую атаку. Патрик успел увернуться от удара. Ронни плюхнулся в бассейн.
Он вынырнул почти в ту же секунду, держа в руке острый кусок гранита со дна бассейна. Патрик и не думал убегать: он стоял и смотрел в упор на вылезавшего из воды человека. В глазах Патрика было недоумение и любопытство.
Когда Ронни замахнулся на него острым мокрым камнем, Патрик стремительно присел и схватил его за обе лодыжки. Камень упал на мраморные плиты дорожки, а Ронни шарахнулся со всего маху затылком о край скамейки.
Патрик стоял и смотрел, как под лежавшим на земле Ронни растекается кровь. Скоро там была уже целая лужа. Засунув руки в карманы, он направился к дому, ни разу не обернувшись.
Юджин спал на боку, поджав ноги к подбородку. Патрик присел на край его кровати.
«Не буду будить его, — думал он. — Если у Джинни чуткий сон, он сам проснется, если нет…»
Юджин шевельнулся и открыл глаза. Увидев Патрика, широко улыбнулся.
— Доброе утро, Пэт. Как здорово, что ты пришел. Я всю ночь думал о тебе. Знаешь, я больше не пойду в этот клуб. Это не для меня. Я хочу любить одного человека и прожить с ним всю жизнь.
— Я только что убил Кенвуда.
Юджин громко рассмеялся.
— Ты даже представить себе не можешь, как бы я хотел, чтоб кто-нибудь проломил череп этому подонку. Хоть я, как ты знаешь, совсем не злой человек.
— Я это сделал, Джинни.
— Никогда не поверю. Даже если увижу его остывающий труп.
— Пошли. — Патрик протянул ему руку, и Юджин рывком выскочил из-под одеяла.
Кенвуд лежал все в той же позе с широко раскрытыми глазами. Он весь подплыл кровью.
— Ты видел, как это случилось? — возбужденно спросил Юджин. — Мы должны вызвать полицию.
— Не надо, Джинни, прошу тебя. Лучше пристрели меня сам.
— Тебя? Но за что?
— Я же сказал тебе: это сделал я.
До Юджина наконец что-то дошло. Он сощурил глаза и внимательно посмотрел на Патрика.
— Никому не говори об этом. Мы сейчас же уедем отсюда.
— Куда?
— Не знаю. Решим по дороге.
— Джинни, этот тип хотел переспать со мной.
— Грязный мерзавец. Я так и знал, что он будет приставать к тебе. Он настоящий бисексуал. Какой же ты, Пэт, сильный!
Он смотрел на друга с нескрываемым восхищением.
— Я должен поговорить с тобой. — Патрик отвел глаза в сторону. — Это очень важно.
— Сделаешь это в машине. Нам нельзя терять ни секунды. Я только захвачу наличность. Жди меня возле гаража.
— Я пойду с тобой, Джинни.
В холле они столкнулись с миссис Редфорд. На ней были дорожный костюм и шляпа.
— Джинни, ты не видел Ронни?
— Нет, а что? — спросил тот каким-то чужим голосом.
— Он обещал свозить меня на вернисаж.
— Я не видел его сегодня, мама. Прости, но мы с Патриком спешим.
— Последнее время я совсем не вижу тебя, мой мальчик. Ты даже к обеду не выходишь.
— Я много работаю.
Он попытался пройти, но она взяла его за руку.
— Может, ты отвезешь меня на этот вернисаж к Салли Кэшман? Там будет твой любимый Шлобски и этот тип с бакенбардами, который писал портрет Джекки Онассис, забыла его фамилию. Мой мальчик, мы так давно не выезжали с тобой в свет.
— Как-нибудь в другой раз, мама. Пэт, прошу тебя, помоги мне найти… тот этюд в осенних тонах. Я второй день не могу его отыскать.
— Я велела повесить его к нам в спальню, мой мальчик. Он написан в манере твоего покойного отца.
— Ладно, мама, дай пройти. Мы с Патриком хотели заняться… Ах ты, Господи, да ведь я вчера разбил свой джип!
— Не беда. Привезешь меня от Салли Кэшман и можешь взять мой «ягуар». Мы с Ронни весь вечер будем дома.
— Мама, дай мне свою машину сейчас. Она мне очень нужна.
Юджин схватил мать за плечи и крепко стиснул.
— Но ведь я обещала Салли Кэшман…
— Черт с ней! Пожалуйста, мама.
— У тебя какие-то срочные дела?
— Да. Мы с Патриком хотим съездить… в кино.
— Ладно, мой мальчик. У меня все равно нет настроения ехать на этот вернисаж. — Миссис Редфорд сняла шляпку. — Последнее время Ронни стал таким забывчивым и невнимательным. Думаю, наш брак большая ошибка.
Юджин уже сидел за рулем «ягуара».
— Мы вернемся за деньгами ночью, — сказал он, быстро трогаясь с места.
— Здесь будет полно полиции, Джинни.
— Ты прав. Но что же нам делать?
— Мы продадим мой перстень.
— Нет. Он так тебе идет.
Юджин вздохнул.
Патрик взял его руку и прижал к своей пылающей щеке.
— Я люблю тебя, Джин, — тихо прошептал он. — Это дороже, чем дюжина перстней.
…Они сняли номер в небольшом отеле. В закусочной напротив оказалось замечательное пиво и свежие креветки. Они ужинали в своей комнате, превратив в стол широкую двухспальную кровать.
От пива Патрик стал оживленным и слегка развязным. Но это ему очень шло. Юджин не мог отвести от друга глаз. Ситуация казалась настолько неправдоподобной, что он считал происходящее сном, который может прерваться в любую минуту. Порой он с трудом удерживался от того, чтобы обнять Патрика, поцеловать долгим нежным поцелуем, медленно раздеть и… «Нет, — говорил он себе. — Тогда все будет иначе. У нас все так необыкновенно и чисто. Это потому, что Патрик очень чистый. Пусть он останется таким».
