Диана Палмер - Сентябрьское утро
— Я знаю. Она имеет огромное влияние на своего отца. Следит за каждым его шагом. Ты заметила, как она им командует?
Ей не сиделось на скамье, она переменила позу: скрестила ноги.
— Блейк проводит с ней все время. Не пытайся убедить меня, что этого требуют интересы фирмы, — ответила она, разглаживая на бедрах модельные джинсы. Заметив, что ее кремовые ковбойские ботинки протерлись на одном носке, она скорчила недовольную гримасу.
— Мы с тобой тоже проводим вместе много времени, — возразил он. — Но мы ведь остаемся при этом просто друзьями.
Она вздохнула:
— Все это так…
— А Блейка это бесит. Она удивилась:
— С чего бы это?
— Ревнует. — И он рассмеялся.
Она густо покраснела и отвела взгляд.
— Ты спятил!
— Ты думаешь? Он считает тебя своей собственностью и, чуть что, приходит в ярость. Он всегда был такой, а в последнее время я почти боюсь сидеть рядом с тобой, когда он дома.
При этих словах сердце ее заколотилось. Она все еще надеялась, хотя надежды не было. Хотя она знала, что это не правда.
— Он просто такой властный тип, — нервно возразила она.
— Неужели? И поэтому он сознательно спровоцировал твоего приятеля на скандал и позорное бегство? — Филлип пристально посмотрел на нее. — Когда мы вернулись домой из Чарльстона, Блейк ушел, а ты заперлась у себя, сославшись на головную боль. Что произошло между вами, пока нас не было дома?
Она покраснела до ушей. Ответить она не смогла.
— Ты вспыхиваешь, едва он входит в комнату, — продолжал он с улыбкой. — А он следит за тобой, когда думает, что никто этого не замечает. Как огромная голодная пантера, которая охотится на стройную молодую газель.
Она не знала этого, и сердце ее бешено забилось.
— Ох, Фил, неужели это правда? — вырвалось у нее, и все, что она чувствовала, отразилось в умоляющем взгляде устремленных на него зеленых глаз. Он тихо кивнул.
— Я так и думал, — мягко произнес он. — Твое сердце тоже оказалось в силках, которые он таскает за собой. Верно, киска?
— Это так заметно? — жалобно спросила она. И, отвернувшись, стала внимательно рассматривать прохожих.
— Мне заметно, потому что мы всегда были рядом, — ответил он. — Еще прежде, чем ты купила это смелое платье, я знал, зачем оно тебе. Ты хотела произвести впечатление на Блейка. И он взорвался, как динамит, правда, девочка? — спросил он, насмешливо улыбаясь.
Она залилась пунцовым румянцем.
— Ты прятался за занавеской? — прошептала она, потрясенная его проницательностью.
— Я не подросток, Кэт, — напомнил он ей. — Вы с Блейком всегда заводили друг друга. Ты вечно бунтовала. Нетрудно представить себе его реакцию. Блейк не слишком-то деликатен.
Как мало он знает своего брата, подумала она, прокрутив в памяти то сладостное утро в беседке…
— Или я ошибаюсь? — прошептал он, правильно истолковав мечтательное выражение ее лица.
Она взглянула на него:
— Не приставай.
— Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела, — мягко возразил он. — Но я не хотел бы видеть твоего поражения. Блейк очень искушенный мужчина. Его может соблазнить готовый раскрыться бутон, но он слишком боится попасть в сети. Не пытайся обтачивать на нем зубки. Это все равно, что загонять за ограду ветер.
— Ты хочешь сказать, что мне не по плечу тягаться с леди Вивиен? — взорвалась она.
— Именно это, — мягко согласился он и похлопал ее по руке, лежавшей на спинке скамьи. — Кэтрин, опытная женщина может привлечь мужчину способами, о которых женщина неопытная вообще не имеет понятия. Я не хочу тебя обидеть. Но ты должна знать, что для Вивиен ты не соперница.
— А кто тебе сказал, что я хочу ею быть? — спросила она, окончательно сникнув. — Для тебя Блейк…
— Блейк мне брат, и я для него сделаю все. Но он уже обратил внимание, что ты выросла и стала прелестной девушкой, и у него сдали все тормоза. Он скоро их заменит, но и этого короткого промежутка времени достаточно, чтобы разрушить твою жизнь. — Он сжал ее руку и попытался улыбнуться. — Люби его как брата. Но не как мужчину. Мне не стоит говорить тебе, как Блейк относится к любви.
Она чувствовала, что жизнь уходит из нее. Ее плечи поникли, и она слабо покачала головой.
— Он не верит в любовь, — прошептала она, чуть не плача.
— Блейку от женщины нужно только одно, — сказал он. — А от тебя он этого получить не может.
Она тоскливо улыбнулась.
— Он не захотел бы, даже если бы я предложила, — тихо сказала она, бросив на него быстрый взгляд.
— Он не стал бы добиваться этого сознательно, — согласился Филлип. — Но он может потерять власть над собой. Мужчины особенно уязвимы, когда видят женщин, которых они желают.
Она грустно вздохнула.
— А поскольку Блейк — это Блейк, ему пришлось бы на мне жениться, так? Даже если сама мысль об этом ему претит, а меня он терпеть не может, он женился бы из чувства порядочности.
— Именно это я и хотел сказать. — Он все еще не выпускал ее руку. — Я был бы вполне счастлив, если бы вы с Блейком стали счастливой супружеской парой. Но я слишком хорошо знаю Блейка, и ты тоже. Он слишком большой циник, чтобы перемениться.
— Ты не веришь, что он может… заботиться о женщине? — сдержанно спросила она. Он пожал плечами.
— Блейк — своеобразный человек. Сколько я его помню, в нем всегда таились бездны, куда мне не было доступа. Может, он и способен любить. Но мне кажется, он как-то боится любви. Боится быть уязвимым. — Он сухо улыбнулся. — Например, он может жениться, чтобы обеспечить «Серые дубы» законным наследником. Может даже влюбиться. Не знаю.
— Ты сказал, то он считает меня своей собственностью, — напомнила она.
— Разумеется, он ведь опекал тебя половину твоей жизни, — сказал он. — Но что он чувствует на самом деле, не знает никто.
Она закусила нижнюю губу и кивнула. Отвернулась и уперлась взглядом в мостовую.
— Конечно, ты прав. — Она осветила улыбкой свое потухшее лицо. — Пошли, съедим мороженого.
Он мягко удерживал ее за локоть, не давая встать со скамьи.
— Прости, — сказал он вдруг. — Я не хотел причинить тебе боль.
— Откуда ты знаешь, что причинил? — спросила она, демонстрируя беззаботную улыбку.
— Ты его любишь.
Вся кровь отхлынула от ее лица. Она только теперь начала осознавать, что; с ней происходит. Но, услышав обвинение, она не смогла отрицать его. Попыталась что-то сказать, но язык не слушался.
Он прочел смущение на ее лице и встал.
— Значит, мороженое. Отлично. Ты какое любишь, Кэти? Ванильное или земляничное?
До поездки в Сент-Мартин, которую планировал Блейк, оставалось всего два дня. Времени было в обрез. Блейк лихорадочно расхаживал по кабинету и диктовал, диктовал, так что у Кэтрин занемели пальцы, а Блейк, у которого всегда было отличное настроение, казалось, в любой момент готов был выйти из себя.
